Мой любимый учитель.

Глава 34. Замена.

— Знаешь, Соколов, я бы позанимался с тобой дополнительно… — протянул Александр Андреевич, когда мы как раз ехали по мосту.
— Чем это?!
— Английским, Соколов, — раздраженно произнес он. – Английским! И можно даже и другими языками. Ты ведь сам только что изъявил желание поступать в ин. яз.
— Да-а… И что же за занятия?
— Думаю, у меня в номере, после моей работы и твоей учебы.
— В но-омере… Хм, как ненадежно и пошло! 
— Соколов, просто это самое удобное и тихое место, — устало сказал он. – И вообще ты должен радоваться. Нынче хороший репетитор очень дорого стоит!
— Да-а… — не то соглашаясь, не то спрашивая, протянул я. – У меня нет стольких денег, чтобы нанять тебя на репетиторство.
— Ну-у, а расплатишься, конечно, натурой.
— Так и знал, что всё к этому сводится! 
Александр Андреевич лишь гаденько хихикнул и окинул меня похотливым взглядом.
— Крольчатина! – презрительно фыркнул я и отвернулся к окошку. 
После нашего примирения (очень бурного и потрясного примирения) прошло две недели. Мы жили мирно и спокойно (хотя по выходным у него в отеле очень жарко), случались только подобные маленькие перепалки. Ну, а я – да. Решил поступать на иностранные языки, всё-таки способности к предмету у меня очень и очень неплохие. Кем я собирался стать, так и не определился, но потом видно будет. А, ехали мы, кстати, из одной очень-очень милой, хоть и далеко расположенной кафешки, Александр Андреевич отвозил меня домой. И ехали не в Бугатти, учитель почти слёзно жаловался мне, что она сломалась. А ещё больше его удручало то, что я к этому был не причастен... но нет, моя задница такого бы не выдержала. В общем, путешествовали мы на другой машине. Кстати, мама так и не догадалась, чем её сын занимался, пока она ходила в дальний магазин за макаронами. Ну… не догадаться она, конечно, не догадалась, но опасные моменты были…
— А почему полотенце сырое? (у меня же Александр Андреевич принимал ванну)Ты снова мылся? А, или… хо-хо, сынок, ну, для подростка это норм…
— Ма-ам! Ты это о чем?! Ничего подобного! Я таким не занимаюсь! Э… ну, в смысле… ну… ну, мам! 
Или вот это, ещё опаснее…
— А откуда цветы и конфеты? Ты купил девушке? Хотя вряд ли ты выходил… Значит, тебе приносили? Девушка? Ну, какая девушка будет это делать? А! Неужели… парень! 
Какая у меня проницательная мама. Еле убедил её, что это не так, правда, историю о том, откуда всё это взялось, я так и не придумал, просто ушел от разговора.

Мы остановились у моего подъезда. Я тяжело вздохнул.
— Ну, приехали, — оповестил меня Александр Андреевич.
— Мммм… — недовольно замычал я. – Тут та-ак тепло… не хочу я наружу.
— Недалеко дойти. А дома тоже тепло.
— Нееее…
Я устало прикрыл глаза. Тепло машины, ну, уж очень разморило меня. Тут через штаны я почувствовал, как учитель поглаживает мою коленку и поднимается всё выше, накрывая ладонью пах. Я посмотрел на англичанина. Он облизнулся и сказал мне:
— Тогда на заднее сидение.
Я довольно улыбнулся, отстегнулся и, снимая куртку, перелез назад. Александр Андреевич, более-менее почистив руки влажными салфетками, тоже перейдя, снял с меня ботинки с носками, стянул штаны и поднял водолазку с майкой до шеи. Правую ногу мне пришлось задрать на спинку заднего сидения, а левую – на переднее пассажирское. Я недовольно выдохнул.
— А чего ты хотел? Всё же, маленькое замкнутое пространство. 
А, ладно. Всё равно из-за затонированных стекол никто и не увидит. Учитель наклонился ко мне, жарко целуя в губы, с языком, начал поглаживать чувствительную внутреннюю сторону бедер. Так стыдно каждый раз постанывать ему в губы, когда мы всего лишь целуемся. Но так приятно. Англичанин опустил руку ниже, погладил промежность и нажал на точку между мошонкой и анусом, одновременно спускаясь поцелуями на грудь. Я дернулся и простонал на выдохе. Учитель провел по моему уже возбужденному члену и немного спустил с себя штаны и боксёры.
— А салон не боитесь испачкать? – ехидно поинтересовался я.
— А салфетки на что? – пожал плечами учитель.
Он погладил рукой мою грудь, нагнулся, прикусив сосок, и стал водить пальцем возле моей дырочки.
— А смазка? – испуганно спросил я.
— Придется тебе ртом поработать…
Он опустил мою левую ногу и попытался пролезть вперед, чтобы я смочил его член слюной, хотел обступить коленями мою грудь, но стукнулся головой о крышу машины и выругался. Я нервно засмеялся:
— Что-то эта идея уже не кажется мне такой хорошей.
— Хочешь – иди так. 
Я подумал, что мой стояк как-то не потерпит игнора, поэтому отрицательно покачал головой. Учитель усмехнулся и стал дальше лезть вперед, согнувшись в три погибели и упершись головой в дверь.
— Йога, блин, — скептически заметил я. 
Александр Андреевич недовольно выдохнув, приставил свой возбужденный член к моим губам. Я приоткрыл рот, впуская горячую плоть, стал посасывать головку, водить по ней языком и мять рукой его яички, вызывая у него стоны, заставляя его сжимать поручень над дверцей от наслаждения и чуть прогибаться в пояснице. Я ещё никогда этого ему не делал, наверное, поэтому он не давал мне принять больше, только головку. А вот он, первый раз делая мне минет, взял сразу полностью… Я ещё больше смутился от одних воспоминаний.
— Ну…хватит… — выдохнул учитель.
Я выпустил его плоть изо рта, на её замену пришли два пальца, которые я тоже послушно облизал. Ну, вот так. С этим и его собственной смазкой будет нормально. Кое-как англичанин переполз обратно и ввел в меня палец, почти сразу второй. Такое уже не причиняло боли, только наслаждение от юрких пальчиков внутри. Потом учитель, резко их вытащив, заставил непроизвольно приподнять таз от наслаждения. Англичанин заменил пальцы своим членом, тот, на моё удивление, вошел довольно туго, доставляя неприятные ощущения. Но я попытался предаться возбуждению и наслаждению, которые отодвинули боль на второй план. Александр Андреевич наклонился, целуя меня, я обнял его и, задрав его одежду, стал гладить спину. Выматывающие, но дающие, без преувеличения, просто райское наслаждение, толчки приближали к разрядке, я стонал, позабыв о том, что нас могут услышать.
— Я сейчас… мм… Алек…
Англичанин взял салфетку и обернул её вокруг головки моего члена, вся сперма оказалась в ней. Не кончив, учитель вышел из меня и тоже излился в салфетку, изогнувшись в экстазе и снова стукнувшись головой о «потолок» машины. Я подленько засмеялся, так ему, совратителю. Правда, за это он ущипнул меня за нежную кожу под обратной стороной коленки, я айкнул. Александр Андреевич вытер лишнюю влагу салфетками, натянул на себя одежду. Потом стал одевать меня, пока я так же оставался лежать. Он натянул трусы, я еле изогнулся, чтобы помочь продеть ему мои ноги в нужные дырки. 
— Я весь вспотел, — недовольно сказал я, вытирая рукавом мокрый лоб.
— А что ты хотел? Как будто в первый раз…
— В машине – в первый! 
Александр Андреевич с ещё большим трудом натянул на меня штаны, обнял за бедра и, припав губами к коже возле пупка, подул, вызвав смешной звук, я хихикнул. Он расправил мои водолазку и майку и поднял с сидения, чмокнув в губы. Помог надеть ботинки и куртку. 
— До встречи, — он пару секунд потеребил мои губы, наконец, отпустив.
— Угу, — я кивнул и вышел из машины. Не выдержав, всё-таки наклонился к салону и чмокнул учителя в щеку. – Пока-пока, — я улыбнулся от уха до уха и пошел в сторону подъезда.