Мой любимый учитель.

Глава 39. Самый страшный кошмар.

Запястья тянуло, собственный болезненный стон прозвучал как-то отстраненно, резко разрезая какую-то пустую тишину вокруг. На голове стягивало кожу, кажется, застывшая кровь. Во рту суше, чем в Сахаре, привкус тоже не из приятных. Глаза будто намазали клеем, но надо разлепить, хотя бы оценить ситуацию. Да, я ещё понимал и помнил, что опять куда-то влип. Получилось осмотреться не сразу, а этот противный «песок» резал глаза. Я бы протер, но… руки… связаны. Прикованы, чувствую пол, спиной – стену, а руки к ней прикреплены. Ноги затекли, тоже были закреплены, тысячи иголочек пронзили их, когда я попытался пошевелить ими. 
— Не спишь, значит? – услышал я самодовольный голос.
Я хотел ещё что-то сделать, но нечто сильно врезалось в живот, задевая солнечное сплетение. Дыхание резко перехватило, оковы удержали, только из-за них не выгнулся от боли. Я судорожно пытался вдохнуть, но меня будто веревками перевязали и затянули. Когда перед глазами уже начали мелькать разноцветные пятна, я, наконец, смог вдохнуть, жадно втянув воздух. От зашедшегося кашля мне показалось, что чуть не вывернулись внутренности, голова заболела, напоминая о том, что я ударялся ещё и затылком. 
Со стоном, но я смог открыть глаза и запрокинуть голову в надежде посмотреть на ударившего меня ногой. Сначала стал проявляться светлый круг – зажженная лампа, перед ней – мутный силуэт, чья-то фигура. Она задвигалась, а по лицу резко ударили чем-то, не кулаком, снова, наверное, ногой. Зубы клацнули, прикусили внутреннюю сторону щеки, до слёз больно. А слёзы никак не помогали видеть лучше. 
— Живой ли? – снова прозвучал голос, а потом его обладатель тихо засмеялся – самодовольно, мерзко. 
Я выдохнул, сплюнул вязкую кровь в сторону, от которой остался противный след на подбородке. Тяжелое дыхание, с хрипом. Я откашлялся, снова сплюнул кровь, а следующий удар пришелся по коленке, ногу сразу прострелило. 
— Хватит! – смог выдавить из себя я, решительно поднимая голову. 
Я поморгал. Потихоньку мутность расходилась, появлялась резкость, очертания и формы приобретали точность. В комнате было темно, одна неяркая лампочка освещала помещение. А передо мной стоял один человек. Парень… Руки сложены на груди, расслабленная стойка… 
— Неужто видишь меня? – снова этот голос. – И не узнаешь? Ха! Тебе же дороже! 
Я ещё раз зажмурился. Выдохнул. Открыл глаза. 
Теперь я мог разглядеть светлые волосы, черную рубашку с вышитым золотым драконом на воротнике, обтягивающие темные джинсы, короткие волосы… и нельзя было не узнать эти волчьи глаза…
— Никанор?!
— Таки узнал. 
— Что ты... Ты с ума сошел?! — закричал я, надрывая голос. — Какого хрена ты меня... здесь... это ты меня вырубил?! 
— Не я. Но по моему приказу. — Никанор сложил руки за спиной и стал медленно прохаживаться по темной комнате, выложенной широкой плиткой. — Как удобно, что ты приехал в Италию со своим, — он хмыкнул, — дя-ядей. Ничего получше не могли придумать? 
— Не твоё дело... — прошипел я, чувствуя всё увеличивающуюся ненависть. 
— Кстати, знаешь, ты был прав. Наполовину. — Волк замолчал, меня же, уже раздраженного, бесила такая пауза: 
— О чем ты? 
— Когда мы встретились и начали драться, помнишь? Тогда я прижал тебя к земле и приставил лезвие к горлу. Ты испугался, да... Но нашелся, что мне ответить. Ты сказал, что есть тот, кто влиятельнее моего отца, и мне твоё убийство с рук не сойдет. Так вот. — Он остановился прямо возле меня. — Прав ты был... — он резко нагнулся ко мне. — Наполовину. 
Его уверенность, блеск в глазах — всё это настораживало, неясные, но точные подозрения зарождались в душе. 
— Давай конкретнее. — Зло посмотрел я на него. 
— Мы никуда не торопимся, — беззаботно сказал Волк, распрямившись. Он снова начал ходить по комнате, чувствуя своё преимущество. — Твой любовник не влиятельнее моего отца. Но в то же время и мой отец не влиятельнее него. Их просто нельзя сравнивать, они ведь воюют на разных фронтах. Хотя, — он подло захихикал, — оба преступники. 
В этот момент сердце обиженно затрепыхалось, кулаки сами собой сжались от негодования. 
— Он не прес... — что-то внутри щелкнуло, я замялся. Откуда я знал, что он не преступник? Тайна его богатства скрыта от меня, плюс сомнительное прошлое. Кто мог дать гарантию, что он не соврал, сказав, что в Италии не ввязался в "плохие компании"?
— Что? Согласен со мной? — подтрунил Волк, услышав мою заминку. 
— Нет! — рявкнул я. — Что бы ни было, он отошел от дел. 
— Да что ты! — не медля ни секунды, воскликнул Никанор. — На год взять отпуск – не значит уволиться. 
И, правда... и, правда! Учитель преподавал у нас всего год. Как всё сходится. Но нет, я не поверю этому ублюдку! А обида за Александра Андреевича рождала ненависть, которой не было выхода, поэтому я экстренно решил переключиться на другую тему: 
— Может, лучше объяснишь, почему я в каком-то подвале прикован к стене?! 
— Ах, это... — небрежно бросил Волк и на пятках развернулся лицом ко мне. – Я же обещал тебе проблем, тогда, на вечере, когда мы последний раз виделись. Давненько это было, в январе.
— Чем я тебе так не понравился? Мы уже выяснили, что ни твой отец, ни мой… учитель… Они равны. Или ты так бесишься, оттого что я тебя обманул?
— Нет, что ты. Всё дело в гордости и достоинстве. Ты мне отказал, ты и поплатишься за это. 
— Что?! – я сделал попытку вырваться. – Из-за этого?! Ты идиот! 
— Заткнись! – ногой он со всей силы ударил по моему лицу, будто по футбольному мячу. 
Изо рта хлынула кровь, я бы упал, если б меня не держали оковы.
— Ты просто не понял кто я. Я – сын босса! Мне дозволено всё, что я захочу!
— Босса?.. Твой отец мафиози? – несмотря на боль, унижение, в сердце зародилась надежда. – Тогда учитель никак не может быть преступником! Ты же сам сказал, что они противники!
— Наивный дурачок… 
Меня передернуло от этой фразы. А то же самое говорил англичанин…
— Ты думаешь, существует только «добро» и «зло», как в сказках? – он снова наклонился ко мне, грозно произнес: — Ничего подобного нет. Если он против моего отца это не значит, что он порядочный гражданин. – Он резко распрямился, упер руки в бока. – Порядочный гражданин? Даже смешно! Хотя он старательно им прикидывается. Но разве порядочные граждане… — он вдруг прервался и махнул рукой: — А, не суть! Ты здесь для другого. 
Я хотел воспротивиться такой смене тем, Волк, как назло, прервался в самом неподходящем месте. Однако следующие его действия заставили меня похолодеть и забыть буквально обо всем: он развернулся, в его янтарно-желтых глазах был настолько опасный хищный блеск, что я поверил в то, что «волк» — не просто кличка, на губах играла подлая ухмылка, весь его вид говорил о моих будущих неприятностях.
— Димочка… у тебя ведь недавно был день Рождения. А я не поздравил… 
Я напрягся. Определено что-то назревало. Что-то очень нехорошее для меня.
— Правда, ты отказался познакомиться со мной поближе, поэтому я совершенно не знаю твоих вкусов… Но не волнуйся! Я привел сегодня особого гостя! Даже двух! Уверен, тебе понравится…
Волк ушел в темноту комнаты, туда, куда свет лампы не доставал. По звукам, он открыл тяжелую скрипучую дверь, пуская «гостя» в помещение.
— Приветствуй! – он вскинул руки. – Твой самый страшный кошмар…
В свет лампы медленно вышла фигура. Маленькая, будто это был ребенок. Лицо тоже попало в свет лампы. Сверкнули крысиные глазки, раскрылся рот с кривыми зубами, горбатый нос, редкие волосы на макушке… Всё, что я почувствовал в следующую секунду – это дрожь во всем теле и непреодолимый холод, расходящийся по венам вместо крови, завладевающий сердцем и окутывающий его.
— Смотришь ли ты новости, Дима? Не слышал, что твой знакомый в международном розыске и выехал из России? М? Ох, а вот и второй гость! 
Я услышал тихий цокот, а в свет вышел даже не человек. Серый волк с длинными когтями, которые и стучали по полу. Даже в тусклом свете я мог разглядеть его косые глаза с коварным поджидающим прищуром и слюну, капающую из пасти. Хриплый рык будто пробирался в сознание, многократно отдавался в голове. Никанор присел на корточки, обнял зверя за шею.
— Как я люблю волков! – воскликнул он. – А благодаря новой разработке, секретной, по приказу отца, в них вживляется чип, и они становятся дрессированными, как собаки! Такие преданные, это гениальное изобретение! Преданность – вот что нужно для полного счастья! Правда… от этого они немного становятся бешеными… И быстро умирают… Но зато как шелковые! С хозяином, конечно, а вот для остальных…
Никанор рассмеялся, маньяк скрипуче вторил ему, так мерзкий смех переполнял комнату, а мою дрожь было не унять, слёзы покатились из глаз.
— За что?! – оглушающе прокричал я, перебивая их смех.
Волк сразу замолчал, посерьезнел, его приспешник последовал примеру. Парень поднялся, подошел к другой двери, положил на её ручку ладонь. Он совершенно серьёзно, с нотками грусти начал:
— Сейчас совсем нельзя найти человека, который полностью и без остатка тебя полюбит, который будет предан тебе всю жизнь… Ах, а это то, чего я хочу! И за то, что ты даже не попытался стать таким мне… — он улыбнулся. – Ты умрешь в страшных муках. Arrivederci! – и он дернул ручку и вышел, захлопнув за собой дверь. 
— Вот мы и снова встретились… — проскрипел маньяк, ближе подходя ко мне.
— Нет! Нет! Не надо! – я безуспешно пытался вырваться, но оков мне было не сломать. 
— О-о-ох… а ты говорил то же самое при первой нашей встречие… Хотя и я то же самое собираюсь сделать с тобой, что и планировал прошлой осенью – разобрать по милым юношеским кусочкам. 
Голова опустилась, я просто повис на оковах. И вот так? Всё закончится тем, с чего началось? И зачем я вообще пошел ночью на улицу? Моё любопытство сгубило меня, как глупо. А ещё, смотря сквозь заливающие глаза слёзы на то, как псих раскладывал свои инструменты, я не мог не вспоминать Александра Андреевича. Столько ещё предстояло бы пережить рядом с ним, мне бы так хотелось проводить и дальше с ним своё время. И найдет ли он моё тело здесь? Или где-нибудь на помойке? А, может, закопанное в лесу? Не найдет никогда? Как же он себя будет чувствовать? А папа с мамой? Они-то как отреагируют? Будут долго плакать, а ещё винить учителя в том, что не уберег меня. Но он ведь не виноват! Я сам пошел на такой опрометчивый поступок, а он ведь меня предупреждал. Папа только из больницы вышел, ему было так тяжело, не стоило его волновать, а теперь… 
Голова безвольно опустилась, слёзы закапали на джинсы, усеивая их влажными каплями. Сталь скальпеля блеснула в тусклом свете лампы. Хрип волка не переставал разноситься по комнате. Несправедливо… так умереть… Очень жалко, я всё-таки многого не сделал в своей жизни. 
Раз! – Два! Что-то оглушительное разнеслось по комнате, я вскинул голову. Хоть звук был мимолетным, он стоял в ушах, но так я мог медленно его осмыслить… Выстрелы? Два выстрела? Тяжелая туша волка свалилась на пол, уродливое тело маньяка повалилось на него. Я ошарашено смотрел на расплывающуюся под ними кровь, медленно растекающуюся в разные стороны.
— Ой, бли-и-ин… — я вздрогнул от чьего-то голоса. А в свет вышел хрупкий светловолосый паренек, в руках которого тяжелый пистолет смотрелся почти смешно.
— Валера?! 
— А не похож? – паренек в белой кофточке и бриджах положил оружие на пол и брезгливо посмотрел на, похоже, мертвые тела.
— Ты что тут… что ты сделал?! – завопил я. – Я думал, ты на стороне Никанора… ты… ты…
— И тебе привет, — хмыкнул он, доставая из кармана бридж массивный ключ. Он поднес его к моим рукам, начав отпирать оковы. – А я думал, так рыдать могу только я…
— Заткнись! Меня чуть не порезали на кусочки! 
Когда мои ноги и руки были отстегнуты, я еле поднялся, оттого что тело ещё было затекшим. Украдкой вытер слёзы и всхлипнул. Всё дрожало, стоять было тяжело. 
— Пошли скорей, — недовольно буркнул Лера, продвигаясь вперед, к другой двери, из которой вышел Никанор. 
— Куда? – я смог выпрямиться, старался вдыхать как можно реже – по комнате начала разноситься вонь от крови маньяка и волка. 
— Куда «куда»?! – этот вопрос так взбесил блондина, что он даже ногой притопнул. – Тут останешься?! Или пойдешь со мной на выход?
— На выход?.. – мне пришлось подойти к Цветникову, только для того чтобы быть подальше от двух тел. – С чего бы? Ты приспешник Никанора… а это он меня тут оставил… 
— Тебе не всё ли равно?! Иди уже, сказал! – сегодня он был каким-то странно-раздражительным. 
— В чем подвох? – тем не менее, не успокаивался я, подозрительно косясь на Леру.
Тот взвыл и схватил меня за руку:
— Пошли, я сказал!
Я решил подчиниться, мы вышли в коридор, освещенный лучше комнаты. Я даже поморщился от яркости. 
— Прямо, на третьем повороте – направо! – скомандовал Валера. – Иди! 
— С чего я должен тебя слушать? Ты же…
— Да не-е-е-т! – блондин сжал свои кулачки, насупился, затопал ногами, как маленький. – Ты мне мешаешься, понял?! Если уйдешь отсюда – мы оба получим выгоду! Ты не сдохнешь и продолжишь водить шуры-муры со своим «дядей», понимаешь?! 
— Александр Андреевич? Он тут причем? Ааа… погоди, ты же его…
— Да сдался мне твой учитель! – закричал Валера, но тут же осекся, огляделся, тише продолжил: — Не нужен он мне был, не нужен! Честное слово, просто уходи! Уходи! 
— Но здесь есть какой-то подв…
— Нету! – зашипел Лера, весь раскрасневшись, он своими маленькими ладошками пихнул меня пару раз в бок, однако я даже не пошевелился от таких легких тычков. – Ладно… можешь не уходить, но тогда останешься здесь, и если обнаружат, что ты освобожден – то тебе придумают другую смерть! Согласен? Ну, так оставайся!
Я замялся. С одной стороны, я не доверял этой маленькой шлюшке, с другой… да был ли у меня выбор? Да и хуже всё равно не будет…
— Ладно… спасибо, — я коротко махнул Валере и бросился бежать по коридору, твердя себе «На третьем повороте – направо». 
Сначала коридор был длинным, без поворотов. Отделанный крупными старыми плитами, с не очень яркими лампочками, торчащими отовсюду проводами и заставленный железными ящиками. Он больше походил на бункер, не удивлюсь, если являлся базой мафиозного клана отца Никанора. Мой топот, казалось, звучал в сто раз сильнее, чем должен был, дыхание тоже звучало сильнее. 
Но, наконец, первый поворот. «Раз» — не забыть. На третьем повернуть. Сколько ещё бежать? В горле уже першило, глаза застилала пелена, ноги устали, нервы на пределе. Второй поворот направо – есть. Ещё один… уже виднелся...
Я резко завернул, надеясь, что выход… там! И – да, небольшая лестница и дверь. Ещё чуть-чуть… горло неожиданно сдавило, меня потянули сзади за воротник куртки. Больно, но я как-то вырывался, ничего не соображал, ощетинился, словно дикий зверь, пойманный в ловушку. Но щелчок и дуло пистолета перед моим лицом мгновенно отрезвили.