Мой любимый учитель.

Глава 17. Неожиданность.

[27 декабря. Вторник.] 

В школе что-то случилось, какое-то ЧП, поэтому это был последний день второй четверти. Обычно мы идем на каникулы 30, но… да, какая разница?!

Наверное, я никогда не был так счастлив. Это чувство, когда сначала жутко волнуешься, а потом испытываешь облегчение … это что-то просто невообразимое! «Камень с души упал». Да тут не камень, с меня весь Эверест сошел! Я ведь говорил, насколько дорог для меня папа. Даже однокашки заметили, что всё образовалось. А ведь… Александр Андреевич выполнил своё обещание. Мне становится стыдно от того, что я какое-то время сомневался в нём, даже на секунду. Я так хотел его поблагодарить, так хотел пожать его руку… да что там! Я расцеловать его был готов! Э… ну, может, с последним я погорячился. Он же всё-таки мой учитель. Да и парень. 
Весь день я не мог его поймать. Его не было в классе на переменах, а на уроках я сам должен был находиться в другом кабинете. Но в этот день английский у нас был (последним уроком), поэтому я бы с ним обязательно встретился.
И вот, звонок на последний урок. Я вытянулся в струнку у парты, ожидая прихода учителя (детектива?). И, когда он вошел в класс, опустив глаза в какую-то книгу, я чуть не расплакался от радости. Я ведь все эти два дня молился, чтобы ему удалось найти папу, представлял те моменты счастья, когда он сообщит мне об успехе… А ещё я представлял улыбающегося Александра Андреевича. Тепло так, нежно, а в глазах уверенность, передающаяся и мне. И как он треплет меня по голове, чуть нагнувшись, чтобы заглянуть в мои глаза, будто проверить, найти что-то в них. И представлял, как он снова смеется над моими взъерошенными волосами, а я дуюсь, но всё равно тоже смеюсь… Всё же, Александр Андреевич очень хороший человек.
За своими мыслями я и не заметил, как прошло десять минут от урока. Я думал, не надо огорчать учителя, а надо понять тему, поэтому вникнуть в суть урока, но я всё это уже знал. Вспомнил, как выучил всё назло учителю, а на самом деле порадовал. На незапланированных выходных это было. Ещё в конце первой четверти. И турбаза с психами… ого, сколько сразу воспоминаний… И вообще, если сложить всё вместе… Александр Андреевич и правда много мелькает в моей жизни. Даже слишком много для обычного учителя.
Я подумал, что всё-таки стоит послушать рассказ англичанина, но его голос просто зазвучал для меня как мелодия. Не очень громкий, приятный, преподаватель рассказывал понятно, без запинок – точно знал свой предмет. А его движения… В простом взмахе руки всё равно были видны его грация, надменность, всё же присущая ему. И твердость, если не царская, то точно какого-нибудь босса. А выражение лица. Спокойное, иногда на губах проскальзывала тень улыбки, а глаза в это время немного прищуривались и он наклонял голову. Надо же, сколько всего можно увидеть просто в том, как он ведет у нас. 
Сердце билось действительно быстро.
Незаметно пролетел целый урок. По его окончании я начал медленно собирать вещи, сказал ребятам, что бы не ждали меня. Так класс опустел. 
— У Вас… последний? – робко поинтересовался я.
— Да, — он посмотрел на меня и тихо засмеялся.
— Расскажете всё?
Англичанин кивнул, закрыл дверь на замок и присел ко мне за первую парту.
— Во-первых! – прервал его я. – Почему вдруг Вы – детектив? И как Вы вызвали скорую так быстро, да ещё и отвезли моего папу в такую хорошую больницу? – я строго посмотрел на него, ожидая ответа. 
— Понимаешь… — он обвел глазами потолок. – Раньше я работал… в полиции.
— Детективом?
— Типа того. А про больницу – там работает мой знакомый… Но это не важно. Давай к нашему делу. – Он вздохнул. — Бывают же такие друзья…
— Это точно! – я стукнул кулаком по столу, забыв о своем любопытстве. – Вообще не понимаю, как такое могло случиться! Я ведь с самого детства их знаю! Они были такими добрыми… — моё лицо приняло выражение растерянности – до сих пор не хотелось верить в то, что хорошие люди совершили нечто настолько ужасное. Александр Андреевич обнял меня за плечи:
— Понимаешь, в наше время почти каждый человек больше всех на свете любит себя. И чтобы дать самому любимому всё, что он хочет, нужны деньги. А ты сам знаешь, что прибыль начальника куда больше прибыли его заместителей. 
— Ну, да, — я кивнул. – А почему именно сейчас?! Они не могли раньше этого сделать? Или позже?
— В этом-то и была главная трудность. Они бы не получили фирму, если б твой отец не написал завещание, в котором, при всём раскладе дел, всё получали бы они. 
— А если б не написал? 
— Фирма бы перешла государству.
— Как?!
— Это всё тонкости. Не имеют значения.
— Тогда проехали. Но… почему тогда не убили папу сразу?
— Они пытались выпытать у него, где хранится завещание. Видишь ли… твой отец пожелал не оставлять его у нотариуса, а забрать с собой и хранить всё в секрете. То есть, единственная копия была в сейфе. А сейф найти дружки не смогли, поэтому им нужно было выпытать всё у твоего отца. Но он держался. 
— Погодите… а как тогда Савиров и Фёдоров о завещании узнали, если об этом знал только папа?
— Нотариусом оказался двоюродный брат Савирова. Он-то и рассказал родственничку о возможном крупном наследии. Он, кстати, тоже привлечен к уголовному делу.
— Вот сволочь! – я даже закусил губу.
— Ночью, когда твой отец возвращался с работы, его, на тот момент, друзья встретили и вырубили. Он не оказал сопротивления, потому что доверял им и не ждал подвоха. – Мои руки сами сжались в кулаки. 
— Значит, в тот день их всё-таки не было на даче?
— Как сказать. Их алиби было определено по показаниям свидетелей и записи видеокамеры. 
— Тогда… как Вы догадались? – сморгнул я. Учитель улыбнулся.
— Понимаешь, камера записала то, как они у себя в фирме, стоя у автоматов с кофе, договариваются выпить. Однако именно это и показалось мне странным. Каждый день до этого, без исключения, они брали кофе, садились за один и тот же столик и тихо беседовали о чем-то. А в этот раз они остались у автоматов, поближе к камере, причем говорили уж слишком громко. Так, что всё отчетливо было слышно. – Я раскрыл рот от удивления. Это ж сколько надо всего видео просмотреть, чтобы понять уловку и заметить её! – А соседи сказали, что видели дружков на даче. Но, как потом выяснилось, это были не они, а переодетые ими подкупленные люди. 
— А как же папа? Всю дачу ведь обыскивали. Если его избивали в сарае… То там должна была быть его кровь! Он сам, в конце концов!
— Фёдоров и Савиров знали, что и дачу будут обыскивать. Поэтому… — он замолчал.
— Ч-что?..
— Они… э… спрятали его.
— Куда? – я нахмурился – как-то странно англичанин об этом говорил.
— Ну…
— Ну. Говорите прямо, — не выдержал я.
— Они закопали твоего отца. – Мои глаза расширились от ужаса, дыхание аж перехватило. – Не волнуйся, не волнуйся! – замахал руками Александр Андреевич. – Он был в…таком деревянном сооружении…
— В гробу, Вы имеете в виду, — понял я.
— Ну… да. Он в расколоченном виде тоже находился в сарае. А рядом – аппаратура для дыхания под водой. Этим и объясняется, почему твой отец не задохнулся – у него был воздух из баллонов, и на всякий случай они оставили дыру для кислорода снаружи. – Я нервно сглотнул. На что только люди не идут, чтобы обогатиться… Даже на такое. — Закопав его, Савиров и Фёдоров выпили, чтобы в них нашли алкоголь, а их копии смылись.
— Ужас… — я честно был ошарашен. Чтобы лучшие друзья так поступили… Даже ради больших денег… Это просто неприемлемо.
— В общем, — он вздохнул, – Я всё рассказал, — он улыбнулся и потрепал меня по голове.
Уголки моих губ сами поползли вверх. 
— Спасибо Вам… Я даже не могу передать словами, насколько Вам благодарен…
Он кивнул и дотронулся своим лбом до моего:
— Если будут ещё проблемы – всегда говори мне. Я обязательно помогу тебе.
— Д-да… 
Он так часто стал так прикасаться ко мне. Сердце начинало биться быстрее, щеки розовели и…становилось тепло. Не знаю, почему, но тело как-то само, без приказа мозга, разума, здравого смысла, в конце концов… Я дотронулся губами до губ учителя. Теплые, его дыхание горячее. Ничего такого, просто легкое прикосновение, но оно разлило по всему телу такое приятное ощущение, что хотелось окутаться им навсегда. Я отстранился. Александр Андреевич смотрел на меня расширенными глазами, приобретшими сейчас оттенок светлее, чем обычно, его рот приоткрылся, а брови высоко взметнулись вверх. Никогда я не видел его таким потрясенным. 
И тут я понял, что только что сделал. 
Я свалился со стула, опрокинув и предмет мебели за собой, кое-как поднявшись, схватил рюкзак, налетел на парту, врезался в закрытую дверь, благо, ключ был в замке, и я с пятого раза открыл его и побежал, куда глаза глядят.
Слава Богу, наступают каникулы, и через две недели мы оба забудем про это маленькое недоразумение…