Мой любимый учитель.

Глава 37. Страна любви.

В аэропорту я был не в первый раз. Но волновался почти так же сильно. Вообще, я попросил лететь на обычном пассажирском самолете – не хотелось как-то выделяться. Но Александр Андреевич таки купил три билета, чтобы на последнем сидении никого не было. Вот некуда ему деньги девать! Впрочем, я уверен, это всё было для того чтобы приставать ко мне даже в самолете! И, кто бы сомневался, я оказался прав. Его даже не смущали соседи через проход, он то и дело лапал меня, где вздумается, целовал. Ладно хоть не лез оправдывать своё звание крольчатины, однако, он вместо этого всё мне красочно и в деталях расписывал шепотом на ушко, отчего у меня разыгрывалась фантазия и приходилось терпеть напряжение в штанах, судорожно сжимая руку англичанина. 
Приземлились мы в Фьюмичино, аэропорту Рима имени Леонардо да Винчи. Вообще, я был бы не против съездить, например, в Венецию, всегда хотелось. Однако она находится севернее Рима, поэтому в марте там ещё прохладно, да и Колизей, как-никак считается главной достопримечательностью Италии, а в поездку учитель вкладывал образовательную цель. Именно поэтому расположились мы в реконструированном старинном дворце XVII века, в отеле «Grand De La Minerve», что располагается в историческом центре и находится недалеко от Пантеона, фонтана Треви, Испанской лестницы и, конечно, самого Колизея. Все эти и другие места нам и предстояло посетить. Честно говоря, никогда особо не был падок на красивые виды, достопримечательности и тому подобное, но с Александром Андреевичем всё как-то приобретало новые оттенки, захотелось везде с ним побывать.
Заселились мы в номер после пяти вечера. В синих тонах, искусные статуэтки, большая удобная кровать с кремовым балдахином, кресла, опрятный столик, мини-бар… мои глаза просто заворачивались от всего этого великолепия, настолько это было шикарно и непривычно для меня. Италия – вообще, будто другой мир, не Россия, в которой я привык жить. Да и любимый со мной… Всё это создавало ощущение, словно я нахожусь в сказке или, как минимум, во сне. Я обнял англичанина за шею и поцеловал. Тот, вскинув брови, удивленно на меня посмотрел, но потом только улыбнулся, тоже поцеловав. Давно мне не было так хорошо, особенно после скукоты конца четверти. Весь оставшийся день мы провалялись в кровати, просто лаская друг друга, целуя. Учитель не лез удовлетворять свою похоть, наверное, увидел, что я устал от перелета, переволновался. Поэтому я и заснул рано, даже не поужинав. 
И проснулся я ни свет ни заря, в семь утра. Хотя по-нашему это куда больше. Александр Андреевич обнимал меня во сне, носом он уткнулся в ключицы. Будить его, конечно, не хотелось, но нужда обязала, поэтому я потрепал его по распущенным волосам, выпутался из объятий и поцеловал в заспанное лицо. Черт, а даже он сама невинность, когда спит. Поэтому я, пользуясь его нерастормошенностью, перевернул на спину, оседлал его, начал покрывать лицо поцелуями, залезал язычком в его послушно приоткрытый рот, стал гладить всё тело. Александр Андреевич только лениво отвечал мне.
— Ну, ты чего? – недовольно спросил я.
— Спать хочу… — хрипло пробурчал он. 
— Когда лег-то? Уж пора вставать! Семь часов!
— Дай поспать… — наверное, он после этих слов и отрубился. 
Ну, нормально, а ночью он чего делал? Я только вздохнул, слез с него, укутал одеялом. Хорошо, часа два я ещё дам ему поспать, а потом на прогулку. Я тихо включил телевизор, понимая говорящих по-итальянски через слово, хоть немного Александр Андреевич научил меня этому языку. 
Ну, а в девять, как я и планировал, полез будить англичанина, который сразу подмял меня под себя, требовательно начав теребить мои губы. Кажется, он даже планировал утренний секс… Ну, а зачем он ещё полез ко мне в штаны? Но я, вежливо побив его по рукам, отказался. Завтрак в шикарной столовой, и вперед – по городу. 
Всё-таки никогда не думал, что достопримечательности – это настолько здорово… Учитель, как настоящий экскурсовод рассказывал мне об истории строений, расхваливал архитектуру, уделяя внимание стилю барокко, доминирующему в Италии. К счастью, слушать его было одно удовольствие. Вот за что люблю молодых учителей – они рассказывают не нудно, а уж мой учитель… Так на него просто смотреть – слюни текут. 
Вот что-что, а Александр Андреевич оставался извращенцем. То и дело его руки каким-то образом оказывались у меня на заднице, то и дело где-то в толпе он прижимался ко мне и либо сам об меня терся, либо коленкой «случайно» надавливал на мой пах. А как-то он попросил сфотографировать нас случайного прохожего. Ну, мама как всегда запретила возвращаться с маленьким количеством фото, а так как гуляли мы вдвоем, попросить можно было только незнакомца. Ну, и в самый ответственный момент, когда уже должна была вылететь «птичка», учитель вдруг схватил меня и впился поцелуем, что и засняла камера. Я жутко покраснел, подумал, что парень, которого мы попросили побыть фотографом, скривится, ещё что-нибудь сделает, но он лишь улыбнулся и пожелал приятного отдыха.
— В Италии порядком 60-70 процентов населения хорошо относятся к геям, не то что у нас в России, всего от 10 до 20 процентов, — пояснил англичанин. И пообещал: — В следующий раз поедем во Францию или Германию, можно в Испанию или Швецию. Там вообще к однополым парам прекрасно относятся. Но придется воздержаться от поездок в Индию, Индонезию, Египет и ещё парочки стран. Там нас чуть ли не на кол посадят.
Я только что-то стыдливо пробурчал и попытался удалить получившуюся хорошо, но уж слишком неприлично, фотку. Однако Александр Андреевич засек это и наградил меня шлепком по мягкому месту в наказание. Вот уж вытащил меня из России, теперь будет и на улице приставать… тем не менее, вокруг было больше туристов, поэтому мы решили не травмировать их психику, держались нашей договоренной формой дядя-племянник. Но меня всё же интересовало: как англичанин так выгадывал время делать пошлости, когда никто не видит? 
Поднявшись по Испанской лестнице, мы вышли на Испанскую площадь, названную так из-за располагающегося на ней испанского посольства. Чисто прибранная, с простенькими на вид, но всё равно красивыми разных оттенков коричневыми зданиями, даже толпа народа не портила её великолепия. Я бы так и любовался, но кое-что мне упорно не давало покоя. Мне всё время хотелось взять Александра Андреевича за руку. Спокойно пройти с ним, никого не стесняясь. Но я не решался, всё-таки страшновато, я боялся реакции со стороны людей. Конечно, это их не касалось, да и нам особенно ничего и не было бы, но я не желал портить себе настроение, замечая косые взгляды. Однако англичанину, видимо, было всё равно. Он будто прочитал мои мысли, легко сплел наши пальцы, крепко держа меня за руку. 
— Нет! – я вырвал свою руку.
— Не хочешь?..
— Хочу, но… не при людях. 
Учитель внимательно посмотрел на меня, растерянного и смутившегося, и потрепал по голове:
— Я понимаю. 
Он быстро чмокнул меня в лоб и пошел дальше, как ни в чем не бывало. На сердце сразу потеплело, я был безумно благодарен ему, что он не начал настаивать, поэтому догнал его, продолжая слушать историю Испанской площади. 
В отель мы вернулись совершенно без сил. Нет, правда. Сил не было ни капли, мы столько километров прошли за день. Ну, а чтобы вы полностью представили, насколько мы выдохлись, я скажу, что Александр Андреевич даже не предложил секса! Да! Мне показалось это странным… очень странным… но я на свой страх и риск спросил у него, не хочет ли он так провести вечер, однако тот только устало выдохнул и пообещал завтра мне возвратить всё в двойном размере. Ну, заче-е-е-ем спроси-и-ил?.. Впрочем, не думаю, что от этого сильно изменились бы его планы. 

Утром 25 числа я снова проснулся первым. И снова полез будить учителя, уже лично рассчитывая на утренний секс. Самому хотелось ублажить моего ненасытного кролика, хе-хе… О, Боже… когда это я стал так положительно относиться к тому, что он делает?! Впрочем, я на это благополучно забил и сам полез к нему в штаны. Однако меня отпихнули и завернулись в одеяло. Вот это номер! Что-то я не понял… Значит, когда он хочет секса – так в любое время, а как я – так абонент временно недоступен?! 
— Александр Андреевич! – обвиняюще воскликнул я.
— Ммхх… я посплю ещё, потом… всё… потом… 
— Да девять на часах! 
— Ещё часик… — пробурчал он и благополучно засопел. 
А я не думал, что он такой соня… Вроде всегда бодрячком был, а тут… Даже на турбазе будил меня постоянно, обвинял в моей тяге поспать… Я только хмыкнул, оделся, запер его в номере и пошел гулять по отелю, ведь на улице я вполне мог потеряться, а уж в здании – нет, тем более, там и так много чего можно было посмотреть. Прекрасно украшенные залы, дизайнерское убранство… Гулял я даже полтора часа, не всё обойдя, решил вернуться к своему спящему красавцу. А тот ещё дрых! Благо, на краешке кровати, поэтому я совершенно без зазрений совести спихнул его на пол. 
— Доброе утро!~ – пропел я, широко лыбясь.
Растрепанный, заспанный и раздраженный учитель недовольно сел и сладко зевнул.
— Пора меня выгуливать, вперед! – я игриво чмокнул англичанина в щеку, покидал ему его вещи, затолкнул в ванную. 
Вскоре мой засоня вышел, мы отправились завтракать в ближайшую кафешку, потом – снова осматривать достопримечательности. 

Что странно – 26 числа, наш четвертый день в Италии прошел по тому же расписанию, как и предыдущий день. Александр Андреевич, который никак не мог проснуться, прогулка по второй части отеля, пробуждение, достопримечательности, сон без сил. И засыпал я с грустью. Неужели завтра, в моё семнадцатилетие, день пройдет так же рутинно? Я, кажется, от этой рутины и бежал…

Но опасения мои не оправдались. День даже начался не так, как остальные. Проснувшись, я не обнаружил учителя на кровати. И вообще в номере его не было. Зато на столе лежали печенье с молоком и записка «Покушай, скоро приду, не скучай». Вообще было неясно, с чего вдруг он куда-то уполз с утра пораньше. Но затеплилась надежда: может, это как-то связано с моим днём Рождения? Ладно, покушаем, подождем, скучать не будем. Я, умывшись и освежившись под душем, принялся уплетать вкусные печеньки, запивая их молоком, спокойно мечтал о том, каким замечательным может выйти сегодняшний день. Но мои мысли прервал звук открываемой двери. Я был уверен, что это Александр Андреевич, поэтому даже не взглянул в его сторону, погруженный в мечтания. Но он сам меня вынудил, радостно воскликнув:
— Посмотри, что я принес! 
Я нехотя поднял на него глаза…
Печенька выпала из рук, свалилась на пол. Молоко разлилось по столу…