Abyssus Abyssum Invocat

33.

Страшнее всего было понимание — то, что Билл считал опозданием, опозданием не являлось. Драгоценные секунды истекали слишком быстро, и всё же у него до сих пор был шанс.

Призрачный, но шанс.

Стоило только понять это — осознать краем мечущегося разума, — и думать больше не пришлось.

Отчаянным порывом Билл оторвал от себя едва ли не половину. Вся его сущность, разодранная и в кровавых лохмотьях, взвыла от невыносимой боли худшего порядка, много страшнее, чем простая физическая боль.

Билл конвульсивно содрогнулся, сложившись пополам и молясь — непонятно кому, раз уж высших сил в этой вселенной давно уже не осталось.

Просто не дать ему уйти.

Неважно, какой ценой. Неважно, каким образом.

Неважно, как.

Душа, впитав в себя невообразимое количество энергии существа, жившего миллиарды и миллиарды лет, вспыхнула ярче любого солнца, и Билл, задыхаясь, успел только подумать, что за всю свою бесконечную жизнь не видел ничего прекраснее.

— Ты всё-таки пришёл, — тихо прошелестел Диппер отдалённо похожим на свой прежний голосом.

Билл, всё ещё чувствующий себя до ужаса, непривычно слабым и выпотрошенным, опустил мёртвое тело на пол, прикрыл лицо ладонями и, размазывая почему-то всё ещё рекой текущие слёзы, расхохотался.

— Как менструация у гормонально нестабильной девочки, — выдавил он сквозь то ли смех, то ли судорожные рыдания. — Прийти-то пришёл, но хорошо бы пораньше.

— Да ладно тебе! Посмотри, я всё такая же прелесть, — улыбнулся Диппер, ещё не до конца пришедший в себя. Собственного трупа он почему-то в упор не замечал, воспоминания о том, что происходило, пока Билл решался оторвать от себя кусок, игнорировал. В общем, вёл себя как любое порядочное привидение — которым, к слову, не являлся.

Билла всё ещё крупно трясло, пока он пытался теми лохмотьями, что остались от его некогда целой сущности, прощупать душу рядом с ним и убедиться, что всё сработало: Диппер в порядке, Диппер снова с ним.

Диппер больше не человек.

Новоявленный демон с каждой секундой всё отчётливее, по старой, видимо, памяти, принимал человеческие очертания. Остальных Пайнсов Билл крепко усыпил ещё вчера, но, зайди они сейчас в эту комнату, увидели бы только мёртвого сына и незнакомого мужика рядом с ним на коленях — тем не менее, для Билла Диппер внешне был уже практически неотличим от себя обычного. Таким же, каким выглядел всякий раз, когда они, сбросив тела, отправлялись путешествовать по вселенной.