Lie To Me [L.S.]

4

                                                   1183 слов

– Это для вас, если потребуется,
пока меня не будет, – произнес Гарри и спрятал флакон в карман. – Не нужно так злиться, – добавил мужчина, похлопав по карману. – Это просто мера предосторожности.
– Но я вовсе не из таких! – запротестовал Луи. – Я считаю, что жизнь дана для того, чтобы жить. И не сдаюсь при первой же неудаче…
– Я уже заметил, – сухо прокомментировал Стайлс.
– Поэтому, – продолжал мальчик, – в каком бы положении я ни оказался, я не стану делать ничего такого. Уверяю вас, мистер Стайлс…
– Ради Бога, – раздраженно прервал альфа, – называйте меня Гарри. В конце концов, я же ваш родственник. – Луи начал было протестовать, но мужчина невозмутимо продолжал: – Может, обычно вы и не склонны совершать глупости, но сейчас вы в таком состоянии… Я не хочу рисковать. Все остальные, что приходили ко мне…
– Но я не…
– Не такой, как они? Верю. Но не хочу рисковать.
Луи собрался наконец признаться, что не беременный, но его опять перебили.
– Если вам так приятнее, – бросил мальчик, со страдальческим вздохом откидываясь на спинку дивана.
Гарри в упор рассматривал его, и под этим испытующим взглядом пальцы Томлинсона сжались, а ладони стали влажными. Зелёные глаза обладали странной электризующей силой, от которой омега едва не корчился.
– Прежде чем уйти, – выпалил Луи, чтобы отвлечь от себя внимание альфы и успокоиться, – не могли бы вы принести еще воды, на тот случай, если мне понадобится принять те две таблетки, что вы по доброте душевной мне оставили?
Гарри выполнил просьбу и, выходя за дверь, со смешком посоветовал не напиваться допьяна.
Луи погрузился в тишину опустевшего дома. Собственная реакция на Гарри Стайлса и удивляла и беспокоила одновременно, и сейчас мальчику больше, чем когда-либо, хотелось просто встать и уйти – с такой же легкостью, с какой и пришел.
Луи инстинктивно чувствовал, что пребывание в этом доме сулит куда больше опасностей, чем в любом другом месте. Омега ощущал угрозу тому шаткому душевному равновесию, которое только-только обрел после пережитого кошмара и от предательства близкого человека.
Томлинсон сделал попытку забыть о своих переживаниях и включил телевизор. Но все было напрасно: как только фильм закончился, мальчик в отчаянии понял, что реальность вернулась вместе с болью. Высокие старинные часы в холле звоном сообщили, что уже одиннадцать. И тогда шатен понял, почему ему так плохо: действие обезболивающих, принятых несколько часов назад, закончилось.
Омега проглотил те две таблетки, что оставил Гарри, и огляделся. Ни один альфа, с цинизмом подумал Луи, до утра не покинет объятий своего возлюбленного. А мальчик не сомневался, что человек по имени Дани, который звонил Гарри, и есть его возлюбленный.
Провести ночь на диване в гостиной Луи не хотелось, и потому мальчик оттолкнул столик, а потом медленно спустил на пол сначала одну ногу, за ней другую. Боль едва чувствовалась, и Томлинсон, довольный собой, взял костыли и с усилием поднялся.
Он двинулся прямо к лестнице и, сцепив зубы от боли, начал подниматься по ступенькам. С трудом поднявшись на площадку второго этажа, методом исключения определил комнату для гостей. Неяркие коричневатые и темно-зеленые тона, обивка скорее практичная, чем красивая. Постель, как и говорил Гарри, уже постелена. Интересно, раздумывал Луи, сколько же гостей он у себя принимает, если держит комнату постоянно наготове?
Зайдя в ванную в конце коридора, мальчик еще раз с тоской подумал: как же хочется полежать в теплой воде! Но в его теперешнем состоянии даже душ – несбыточная мечта. Умывшись, как мог, Томлинсон взял полотенце из стопки, лежавшей на стуле.
К тому времени, когда омеге удалось разыскать в чемодане футболку, снять одежду и улечься в постель под одеяло, он использовал даже те остатки сил, о которых и сам не подозревал.
Постель была неземным блаженством, пуховым раем, и Луи упальв ее радушные объятия. Но сон не шел. События этого дня выстраивались в сознании бесконечной чередой кирпичиков, поднимались стеной, которую непременно нужно было измерить, прежде чем желанный сон принесет с собой передышку от боли в ноге и от смятения в мыслях.
Шелест листьев под легким ветерком и звуки струящейся воды подсказали Луи, что комната выходит окнами на реку и, следовательно, расположена в фасадной части дома. Он слышал и другие ночные звуки; непривычные для его городского слуха, они, без сомнения, были вполне естественны для этого деревенского уголка, но у мальчика по спине пробегал холодок.
А когда на площадке перед домом скрипнули тормоза машины, Луи запаниковал. Здравый смысл подсказывал, что это возвращается Гарри, ведь часы внизу недавно пробили полночь, но страх, усугубляемый беспомощностью, заставлял пальцы дрожать и цепляться за край покрывала.
Легкие шаги звучали уже на лестнице, когда Луи заставил себя взглянуть правде в глаза: на самом деле это вовсе не страх перед вором, забравшимся в дом, а боязнь предстать в не лучшем виде перед Гарри Стайлсом.
– Мистер Томлинсон! – крикнул Гарри. – Черт возьми, где вы? Луи!
Но вот распахнулась дверь, и Гарри Стайлс встал на пороге.
– Это вы? – выдавил Луи хрипло, облизнув пересохшие от страха и волнения губы.
– Разумеется, я! – бросил мужчина в ответ, уперев руки в бока. – А кто же еще это мог быть? Или ты надеялся, что это Крис вернулся, чтобы прижать тебя к своей полной раскаяния груди?
Луи молчал, не сводя с альфы глаз, возмущаясь его бодростью, которую нисколько не притушил даже столь поздний час, мощью его торса, который он носил так легко благодаря своему огромному росту, невероятной жизненной энергией, которая могла вырваться наружу, накрыть мальчика с головой и потопить окончательно.
– Ответь-ка мне вот на какой вопрос, – дружелюбно произнес Гарри, скрестив на груди руки, но Луи не сомневался, что за мирным тоном скрывается немалое раздражение. – Как тебе удалось попасть в эту постель?
– Вот так вопрос! – дерзко ответил Томлинсон. – Неужели вы думаете, что приехал рыцарь на белом коне и отнес меня? Я поднялся обычным способом – сначала на одну ступеньку, потом на другую.
– Не нужно умничать, Луи. А если бы ты упал или поскользнулся?
– Не волнуйтесь. Поскольку я сам вам навязался, я не стал бы возбуждать дело против вас, – парировал шатен, мечтая, чтобы мужчина ушел. Сейчас, когда силы закончились, а глубочайшая усталость молила о снисхождении, с каждой следующей секундой альфа все больше напоминал Луи огромную скалу, к которой он вот-вот бросится, чтобы найти защиту от бури, в клочья разметавшей всю его жизнь.
В ответ на вызывающую реплику губы Гарри сжались, но он промолчал. И тогда мальчик догадался, почему зеленоглазый так волнуется о его здоровье. Луи мысленно пожал плечами: если он ставит меня на одну доску с другими брошенными его братом парнями, значит, он считает себя ответственным за меня.
В любом случае, решила омега, сейчас не время выкладывать правду. История слишком долгая, с кучей подробностей, а Гарри, похоже, не желает слышать ни единого дурного слова против своего любимого братца.
Было уже совсем поздно, голубые глаза слипались. Обезболивающее, кажется, подействовало, и сон наконец взял над мальчиком верх.
– Если вы в самом деле хотите знать, – пробормотал Луи, оставляя за собой последнее слово, – я поднялся сюда исключительно силой воли. Я ведь вам говорил, – шатен распахнул глаза, но увидеть выражение лица Гарри не удалось, потому что он выключил свет, – что я борец. Если бы это было не так, мистер Стайлс, – голос омеги упал до усталого шепота, – уверяю вас, меня бы здесь сейчас не было. И все вещи, что остались у меня на этой земле, не оказались бы в вашем доме.
- А что же с якобы ожидаемым наследством? – удивился Гарри.
– «Якобы» – как раз подходящее слово, мистер Стайлс…
Сквозь туман окутавшего сна Луи слышал затихающие шаги.