Коты-Воители: Изгой

Глава XII. Тень, нависшая над всеми

Такого шума и безостановочного ропота, наверное, никогда не видело Грозовое племя прежде. Голоса, тонущие в печальных стонах, похожих на скрип ломающегося старого дерева, сливались с шёпотом листвы над лагерем.

Холодок пробежал по всему телу Искролапки, смакуя каждую клеточку, каждую жилку и каплю крови. В мгновение ока она вылетела из палатки и застыла у входа. Всё племя давно столпилось перед телом серебристо-белого полосатого кота, неподвижно лежащего на земле. Под телом уже успела образоваться лужица чего-то странного, багряно-красного и вязкого.

На ватных лапах Искролапка подошла к этому непохожему ни на кого коту и, долго вглядываясь в его израненное и грузное тело, с трудом узнала в нём Орлокрыла.

Глаза Искролапки расширились от ужаса и следом наполнились обжигающими слезами.

- Папа! - обезумев, она бросилась к нему, по пути оттолкнув нескольких котов, словно букашек.

Кошка упала рядом с отцом и, уткнувшись в его мягкую полосатую шерсть, принялась негромко скулить, как подбитая охотником лиса. Она до безумия боялась открыть глаза и хотя бы ещё раз окинуть взглядом то, из-за чего Орлокрыл даже не мог встать и что растекалось под их телами густой тёмной субстанцией. Ноздри уже защекотал характерный металлический запах, от которого мгновенно затошнило.

Тем временем испуганная шумом Траволапка уже подбежала к ним вместе со Змеехвостом. Целитель хотел подойти к раненому, но столпившиеся коты не давали прохода, так тесно сцепившись друг с другом боками, что образовывали непроходимую шерстяную стену.

- А ну-ка все разошлись! - взвизгнул тёмно-бурый кот.

Тут же коты разом вздрогнули и отошли в стороны, освобождая ему место и пряча взгляды. Никто в этом лагере не хотел навлечь на себя гнев старого целителя!

Раздосадованный Змеехвост подобрался к Орлокрылу, тщательно обнюхав его раны. Из распоротого серебристого бока кота потоками вытекала тёмная кровь, а его белый живот и лапы порозовели. Можно было бы провести осмотр тщательнее, если бы не прижимающийся к воину жалко скулящий меховой комок, который закрывал своим телом многие другие ранения. Словно так он мог закрыть собой отца от остального враждебного мира, принимая все удары жизни на себя.