Будничные жизни Вильгельма Почитателя

Глава восемнадцатая

Несколько первых дней в поместье дней Вильгельм чувствовал умиротворение. Оно теплилось внутри, где у людей находилась душа, а у него — выращенные из урбания новые органы, которые хорошо переносили жизнь на Земле. Вильгельм ни с кем кроме прислуги не разговаривал и посвятил время рисованию и размышлениям. Несколько прекрасных пейзажей написал Почитатель. Луга, поля и озера стояли в кабинете и сохли. Когда Вильгельму хотелось почувствовать аромат работы, он открывал сливавшуюся с обоями дверь из спальни, входил в кабинет и долго стоял, дыша ароматами масляных красок. Забыл, что почувствовать запах работы он мог всюду на Земле.

Был какой-то день. Определенно не вторник, потому что ничего плохого не произошло. Вильгельм проводил время на балконе: сидел в кресле, лениво развалившись и забросив ноги на перила. На столике рядом остывал самовар, на блюдце лежали баранки. В воздухе пахло цветущей вишней. По небу медленно брели полупрозрачные облака, с доступным лишь им эгоизмом закрывали Солнце, но ветер, подобно единственному надсмотрщику за порядком, гнал их прочь, и облака, склонив головы, шли.

Вильгельм вертел в руках письмо. Волосы Почитателя растрепались от ветра и небрежными прядями разлетелись по спине. Тонкая ткань рубашки прижималась к телу Вильгельма, приклеивалась к тонкой коже, и казалось, что Почитателя тоже вот-вот сдует ветер.

Вильгельм хотел узнать об Екатерине Гавриловой как можно больше, но оказалось, что поехать и расспросить ее самому не так-то просто: в этой параллельной линии времени он ведь не испарялся и внезапная контузия показалась бы подозрительной. Почитатель решил действовать издалека и для начала послал работника поместья. Может, Гавриловы бы подумали, что Вильгельму просто интересно, а, может, он спрашивал для кого-то. Почитателю показалось, что такой расклад был бы самым безопасным.

В доме Вильгельм не сидел без дела. Весь день он провел на балконе с чаем и баранками, пытался вспомнить Екатерину Гаврилову и записывал обрывочные воспоминания в тетрадку, но припоминал только отрывки, словно с перемещением в параллельную историю Земли из памяти исчезли десятилетия и даже века. Письмо, которые передали Вильгельму, лишь немного рассказало о девушке, которой предстояло стать спасительницей Земли.

Судя по всему Екатерина была его хорошей знакомой, но не подругой — в этом веке в дружбу между мужчиной и женщиной мало кто верил. Впрочем, за почти двести лет для многих ничего не изменилось. Гаврилова пару раз была в поместье с семьей. В ящике он нашел даже ее портрет. Конечно, приезжала с семьей. Вильгельм нашел в столе письма от отца Екатерины. Оказалось, долгое время они были коллегами. Вильгельм письма отложил на кровать — интересовали его портрет. Почитатель долго глядел на незнакомое лицо, смотрел на светлые волосы, румяные, щеки неокрепшего ребенка, пухлые губы и удивлялся кукольной, ненатуральной красоте девушки. Казалось, это фотошоп или рисунок воображаемого человека, а не портрет — слишком идеальным он показался Почитателю.