Будничные жизни Вильгельма Почитателя

Глава пятидесятая

Он очнулся в палате. Все было белым, обжигающе белым. От концентрации этого цвета глаза наполнялись слезами. Даже в Альбионе не так противно. Стойкий запах медицинских растворов, железа и таблеток въелся в подушки, и дышать было нечем. Из руки Вильгельма торчал катетер с воткнутой в него переносной капельницей.

Он с трудом поднялся — тело ломило. Руки не переставали дрожать. Рядом с кроватью, на белом стуле, дремал Норрис, сжимая руку друга в своей. Пальцы он держал на пульсе, словно во сне мог понять, когда сердце Вильгельма могло перестать биться. Чуть поодаль, в углу, перебирал бумаги Жак, рядом стоял Пронкс, который отчего-то перестал шпионить за пиратами и решил посетить начальника впервые за сотни лет. Они, казалось, и не заметили бы, что Вильгельм проснулся, если бы он не потянулся за бутылкой воды и не задел бы ее пальцем. Бутылка упала, разбилась. Вода, на белом полу казавшаяся желтой, растеклась.

— Очнулся, Норрис, очнулся! — позвал Жак. Пронкс что-то пискнул, но тихо. Он всегда был немногословен.

Норрис проснулся, медленно поднял голову и взглянул на изможденного друга. Вымученно улыбнулся.

— Наконец-то ты проснулся, — прошептал Норрис и облизнул губы. У него они, как и у Вильгельма, были почти белые.

— Где она? Где Катя? — прохрипел Вильгельм, чувствуя на языке горький привкус лекарств. Сколько он здесь? Сколько времени уже потеряли?

Норрис молчал. Поглаживал пальцы Эльгендорфа и вспоминал слова проверяющего. Вернее, проверяющей. На видео отчете она сняла маску, сбросила черную мантию. Ее зеленая чешуя блестела в свете верхнего яруса. Волосы чуть развевались от циркулирующего воздуха. Желтые глаза, длинные когти. Никто из них и подумать не мог, что Лилиан сдержит обещание отомстить и что Альбион так быстро примет пропавшую работницу на прежнее место.

Они упустили ее.

— Где она, Норрис, — прошептал Вильгельм и сжал ладони в кулаки. Друг молчал.

Вильгельм все понял без слов. Отвернулся к белой стене, зажмурился. Сдавленно зарычал, прикусив губу. Привкус плазмы вновь появился на языке. Он выгнулся дугой, будто пытаясь сломать позвоночник, но теплые руки Норриса уложили на мягкую постель.

— Ты пытался ее спасти. Стер ей воспоминания, чтобы вернуть на Землю, оборвал ее связи, чтобы ее не искали и Катя могла вернуться домой без проблем. Ты желал ей самого лучшего, пожертвовал последним, что у тебя было, — свободой. Ты отдал ей свою свободу, Вильгельм, ты сделал для нее все, что мог, но... — Норрис запнулся.