Кубическая реальность или заново, Раутвиль!

Восьмой глава

  Так мы сидели очень долго, пока полностью не раскрасили куклу. Наконец то! Сказала мальчикам, чтобы отвернулись от меня к двери. Пока они так сидели, я разделась до труханов и, положив мокрую одежду на камин, одела кофту. Она мне была примерно чуть выше колена. Тепленько... Сказала ребятам, что могут оборачиваться.

— А я не знал, что у вас есть платье. — сказал Ян. На его слова я не обратила внимание и сказала, чтобы все ложились спать.

  Эндер лег на пол, ибо слишком длинный, а я с Широ на кровать. Время идет, Ян спит, я пытаюсь, а Ши все никак не может заснуть и ворочиется. За окном уже не ливень, а самая настоящая гроза с громом. Кто мог подумать, что монстр может бояться самой обычной грозы?

— Широ, спи нормально, хватит дергаться. — сказала я, что паук от неожиданности вздрогнул.

— Я не могу. — виновато ответил тот. Я лишь горько вздохнула.

— Спеть колыбельную? — спросила я. Боком почувствовала, как тот кивнул. Поразмыслив мозгами, я вспомнила, что вообще не одной колыбельной не знаю. Только стихи. Ладно, думаю он вряд ли отличит песню от стихов.

— Тяжелое небо набрякло, намокло.
Тяжелые дали дождем занавешены.
Гроза заливает июльские стёкла,
А в стеклах — внезапно — видение женщины.

Играют вокруг сопредельные громы,
И дева качается. Дева иль дерево?
И переплетаются руки и кроны,
И лиственное не отделимо от девьего.

Как в изображенье какого-то мифа,
Порывистое изгибание стана,
И драка, и переполох, и шумиха
С угоном невест, с похищением стада.

Она возникает внезапно и резко
В неоновых вспышках грозы оголтелой,
Неведомо как уцелевшая фреска
Ночного борения дерева с девой.

С минуту во тьме утопают два тела,
И снова, как в запечатленной искусством
Картине, является вечная тема —
Боренья и ребер, ломаемых с хрустом.

  Попытавшись красивым голосом, спела я. И судя по сопению под боком у меня получилось. Сама же прикрыла глаза и погрузилась в царство Морфея.

Ян.

  Я до сих пор не могу уснуть. Честно, но на теплом полу у этой девочки намного мягче, чем на холодном каменном полу темницы у Херобрина. Ливень сменила гроза, что так убаюкивала, хотя я терпеть не могу воду.

— Широ, спи нормально, хватит дергаться. — вдруг послушался голос Лекс.

— Я не могу. — виновато ответил тот. Не ужели он боится грозы? Что за позор...

— Спеть колыбельную? — спросила та. Мдааа, я бы на месте этого паука уже бы сто раз со стыда сгорел.

  Вдруг раздалось милодичное пение толи настоящей песни, толи каких-то стихов. Эту колыбельную украшают капли за окном, что так и стучат по стеклу. Я начинаю медленно проваливаться в сон, но борюсь с этим, желая до слушать хозяйку дома. Но мозг берет свое и я медленно засыпаю, под столь приятные звуки.

Лекс.

  Снова раннее утро. Широ еще мирно спит со мной рядом, а вот желтоглазого и след простыл. Тихо встав с кровати, я одела высохшую одежду и вышла на террасу. У не большого ограждения стоял эндер и любовался восходом солнца. Да, должна признать, он прекрасен.

— Ну что, Ян, дождь кончился. — вдруг среди гробовой тишины раздался мой голос, пока я шла к трехметровому. Тот невольно вздрогнул.

— Куда двинешься? — спросила я, операясь локтями об ограду. — В лес? В другое место? Домой? Или странствовать по миру? — предлагала я, различные варианты.

— Останусь в этом лесу. Тут не так часто льют дожди, а сухих пещер полно. — говорил тот. — Да и других таких красивых мест, а уж тем более лесов я еще не видел, да и наверное не увижу.

— Ясно. Должна сказать ты прав. Ну если хочешь заходи, поболтаем, поговорим. А то Широ еще мал, чтобы понять мои шутки. Да и скажи, ты тут и раньше жил? Если нет, то как занесло? — все же задавала я вопросы.

— Нет, не жил, а совсем недавно поселился. Мое прошлое жилище обнаружили люди и разрушили его, заодно попытавшись убить меня. А здесь никто, за исключением тебя не живет. Разве что за несколько километров, в небольшой деревне. — сказал тот.

  Так мы еще постояли, наблюдая за уходящим утром. Но и оно быстро кончилось, сменившись днем. Ян попрощался со мной, пообещав, что в ближайшие дни зайдет. А я и не против. Ведь как говорил мой умерший дедушка, царство ему небесное, лучший способ не иметь врага, так это сдружиться с ним. Вообще я в него характером пошла, ну и немного в папу. А от мамы я только глаза забрала. Потянувшись до хруста костей, я вернулась обратно в дом.