Beautiful insanity (Dylan O'Brian) / russian translation

29 | Первый день весны

Прошло два месяца. Два гребаных месяца, вы можете в это поверить? Все связи между мной и Диланом оборвались, и я чувствовала себя ужасно. Я чувствовала себя ужасно из-за того что сделала с ним, потому что бросила его. Но это было не моё решение. Дилана признали виновным в таких преступлениях, как нападение, избиение и изнасилование. Я не верила, что последнее обвинение было правдой. Он может быть злым, он может быть монстром, но у него нет такой черты, чтобы вредить женщинам в таком ключе. Благодаря Алексу он не в тюрьме, но я не уверена, что место, где его держат, намного лучше. Алекс защищал его, умоляя о приговоре, который был бы более подходящий для Дилана, исходя из его нынешнего психического состояния, поэтому его направили в психиатрическую больницу. Ему дали другого психиатра, так как Алекс имел ко мне отношение, его отстранили от лечения Дилана. И это будет продолжаться до тех пор, пока психиатр не убедится, что Дилан достаточно в своём уме, чтобы вернуться к социальной жизни, тогда его выпустят. Первый месяц Дилану было не разрешено принимать посетителей кроме медсестёр и психиатра. Его держали в изоляции, будто он был диким зверем. Каждую ночь я ложилась в постель, молясь о том, чтобы у него всё было хорошо, чтобы он выжил. Я надеялась, что будучи в заперти он не потеряет последний глас рассудка, который до сих пор был в нём. Алекс был первым, кто передал мне новость о том, что прошёл один месяц, и Дилана выпускают из изоляции. Каждый день я стояла на лестнице психиатрической больницы, уставившись на большую деревянную дверь. Я никогда не находила в себе смелости, чтобы войти. Я не знала, что ему сказать. Пока не наступил первый день весны. Деревья начали расцветать, и это было необычайно тёплое время года. Я сидела на балконе в квартире Тайлера, и попивала Мохито.

— Вчера ночью, мне приснился очень странный сон, — говорю я Тайлеру. Парень поднял на меня взгляд. — Мне приснилось, что мы были женаты, ты и я, и мы были счастливы. Мы были седыми и старыми, мы сидели на наших кресло-качалках и наблюдали за играющими внуками, пока неожиданно не пришёл почтальон. Он передал мне газету, — когда я произнесла эти слова, я заметила, что на самом деле не разговариваю с Тайлером. Я говорила сама с собой, переживая заново этот ужасный сон. — Страница была открыта на некрологе, который содержал в себе всего одну надпись. Никаких картинок, статей или стихотворений. Просто имя: Дилан О'Брайен. Он был мёртв, а я забыла обо всём, что с ним связано. Я прожила жизнь так, будто его больше не существовало, а затем он скончался, и рядом с ним не было никого, кто мог бы любить его. Никто не организовал его похороны, никто не пришёл, когда он был захоронен. — Тайлер положил руку на моё плечо. Затем я заметила, что начала плакать.