Белые пешки

Пролог Земли. Тетрадь общая. А4. 120 листов, клетка.

«Правило первое: чужие записи не читать.

Правило второе: не забирать тетрадь из Дупла.

Правило третье: не исправлять. Это для потомков».

― Тут же будут и секреты. Так что не смейте читать!

― Спорим, Ника, что ты первая же нарушишь собственное правило? А так по рукам.

― Какой ты вредный, Максик. Ника никогда не нарушает правила, тем более собственные. Я знаю ее с пеленок. И я такая же.

― Ну-ну, Марти.

― А ты не ухмыляйся, Крыс! Такая же, такая же!

― А давайте, когда она заполнится, спрячем ее в капсулу времени и зароем... чтобы лет через сто кто-нибудь правда-правда нашел и прочитал...

― Что за дичь эти капсулы, Ась? У нас их никто не закапывает.

― А вот и не дичь. Серпантинка говорит дело. Лёв, ты у нас самый престарелый и умный. Подбрось мне парочку аргументов.

― Oh well. Египтяне возвели здоровенные пирамиды ― и остались в памяти поколений. Средневековые европейцы построили огромные соборы ― и остались в памяти поколений. А что останется от нас, переселяющихся во всякие интернеты? Небоскребы развалятся. Электронные тексты не сохранятся. Бумага истлеет. И что будет? Древние с пирамидами ― Средневековье с храмами ― огромная дыра нашего времени? Дыра в виде нас? Сашка, Дэн, my fucking geniuses, am I right?

― Да! Если мир еще будет стоять, если люди не разучатся читать, им будет интересно! Какой ерундой мы страдали!

― И Вселенная будет держаться крепко.

― Крепче, чем на самом лучшем скотче.

― Тогда давайте попробуем.

«Ну привет тебе, человек будущего. Хотя я не уверен, человек ли ты. Удивительно: загаданные нами двести-триста-четыреста лет еще не прошли, а мне уже любопытно, кто ты: парень, девчонка, разумный зеленый слизень, горячая крылатая инопланетянка или огромный робот, прилетевший с собратьями уничтожить Землю. Если последнее, то хорошо подумай, приятель. Тут здорово.

Раз ты читаешь это, значит, мы мертвы. А может, бесповоротно повзрослели и отказались от идеи. А может, ты участковый, которому пожаловались на странных личностей, регулярно ошивающихся у старого дуба и прячущих что-то в его дупле? Да-да, этого самого дуба на детской площадке, у него еще ствол кто-то покрасил в синий цвет. Если так, привет тебе от одной из нас. У нее тоже погоны. И каждый из нас гарантирует: на этих страницах нет ничего опасного.

Только про нашу жизнь.

Наш город.

Глупости в наших головах.

Однажды нас не будет, не будет и тебя. Как не стало ацтеков, этрусков и десятков других народов. Некоторые писали на глине и хрупких свитках ― и все пропало. Некоторые не писали вообще ― от них тоже ничего не уцелело. Теперь ученые даже сомневаются в их существовании. А мы вот не хотим, чтобы в нас сомневались. Мы есть. И, пока пишем, даже немного верим, что будем всегда. Кто знает?

Макс, Ника, Ася, Марти, Лева, Саша, Дэн, Крыс. 

26 апреля 2006 года».

***

Тетрадь в темной шершавой обложке лежала в дупле, пахла клеем и старой бумагой. Широкие клетчатые листы с нерасчерченными полями пустовали, все до единого.

Пока.