Белые пешки

Бар «Бараний клык». Сложное утро

Плащ из бежевого драпа висел на спинке стула. Мужчина уткнулся в ноутбук и не обращал внимания на заполнявший бар гам. В его внешности ― «широкая кость», седоватые виски, курчавые волосы, ― не было ничего, что выделяло бы из толпы. Ничего особенного не было и в компьютере, на котором красовался логотип с надкушенным яблоком. Все казалось обычным. Правда, укус на яблоке был не только справа, еще слева. Когда-то яблоко надкусили двое. Хозяин ноутбука отлично это помнил.

В приоткрытое окно влетела бабочка и опустилась на сжимающую компьютерную мышь руку. Кожа на запястье была смуглая, загрубевшая. Колючие лапки насекомого явно защекотали ее: мужчина улыбнулся. И добавил в таблицу пару записей.

― Приперся, расселся, да еще игнорируешь? Засранец. ― Зиновий опустился напротив, поставив на стол две стопки и бутылку. ― Здоро́во.

Брат поднял взгляд. Глаза были карие, теплые, пытливые. Совсем не как у сына, мелькнуло в голове. Сын пошел в мать. Зиновий должен бы был уже привыкнуть и все равно бесконечно удивлялся, насколько они отличались друг от друга: спокойный, статный, бесконечно усталый отец и вечно чего-то ищущий сын с тайной в глазах.

― Просто заработался, извини. Здравствуй. Как дела? ― Брат улыбнулся и сам разлил водку по стопкам. В колонке вместо Михайлова вдруг заиграл Бах.

― Бар процветает, так что могу угостить тебя лучшим пойлом. ― Зиновий огляделся. Завсегдатаи не понимали, куда делась нормальная музыка. ― Если ты мне этим кошачьим концертом народ не распугаешь, конечно. Ну... за свиданьице?

Они чокнулись, выпили и одновременно поставили стопки на стол. Конечно, стоило и о закуси подумать, но Зиновий понятия не имел, чему брат сейчас порадуется. Салу? Финикам? Или, может, вообще конфетам? Его вкусы менялись с эпохами. Гурманом он был тем еще, и если не понимал какие-то людские ритуалы, ― так только посты.

― Ты много времени проводишь здесь, ― тем временем заговорил он. Намек был ясен. ― Больше, чем раньше. Что... необычный контингент подобрался?

― Ну, не все же мне просиживать зад в нижних офисах, ― пожал плечами Зиновий и встал. Семейного общения расхотелось очень резко. ― Извини, клиенты. Я...

― Ты прав, тут занятные люди... ― Брат будто не слышал, взглядом пригвоздил к месту. ― Например, восемь ребят, которые совсем молодые?

Зиновий поморщился. Своими маленькими слабостями он предпочитал не делиться.

― Случайные знакомые. Не бери в голову лишнего. Я сейчас не охочусь. Не будет тебе второго массолита, голой толпы из цирка, головы под трамваем и...

― Смотри... ― Глаза брата сузились. Угрожающе или предупреждающе?

― За кого ты меня принимаешь? Ты знаешь, я люблю эксперименты малыша Лорда, пусть мне они обычно выходят боком...

― Я не о том. Присмотри за ними. Кто-то может быть опасен. Или наоборот, полезен.

Повисла тишина. Зиновий подумал, что выпил бы еще. Брат грустно кивнул:

― Как видишь, все настолько плохо, что я прошу твоей помощи. Пёс на свободе. И он тоже недалеко. Прорывается, ищет лазейки. Жертвы вспоминают его; надсмертные вроде колдунов и экстрасенсов тоже. Каждое воспоминание делает его сильнее.

― Нагнетаешь? ― фыркнул Зиновий, хотя желание выпить усилилось примерно вчетверо. ― Нашел, к кому идти. Сами намудрили со всеми этими проклятыми...

― А твои отмороженные сотрудники за ним не уследили! У вас Ад или проходной двор?! ― Бросив это, брат захлопнул ноутбук. Зиновий привычно парировал упрек:

― Половину моих «отмороженных сотрудников» ты уволил сам. Это даже отражено в паре религий. С падшими ангелами и всяким таким. Ты отдаешь мне все кадры, которые тебя подвели. И ждешь, что они не подведут меня? Почему ты считаешь, что Тьме проще?

Брат поднял руку, на которой по-прежнему сидела бабочка. Некоторое время он задумчиво созерцал трепещущие крылья, затем снова глянул на Зиновия. Они спорили о подобном часто и никогда ни на чем не сходились. Недовольство брата не было справедливым: можно подумать, «ангелы» не упускали опасных существ, не теряли информацию, не влюблялись в смертных, не попадались в ловушки. Офис всегда останется офисом. Косячат все. И исправлять приходится вместе. Вот и теперь брат торопливо замял тему. Устало потерев лоб и встав, он сказал:

― Ты же знаешь, я ненавижу ставить спектакли, в отличие от вас. Но пора заняться белой половиной, и мне, и тебе. Иначе пострадают все. Подумай.

Как обычно. Отдал распоряжение ― и сейчас уйдет. А ведь он даже не старший. Впрочем, и не младший. Иначе многое было бы проще.

― А ты, братец, подумай о том, что в облике птички, льва или там ребенка с тобой проще разговаривать. Еще и водку можно не тратить...

Буркнув это, Зиновий встал и направился к стойке. Когда он оглянулся, стол был пуст.