Седьмой Лорд Qi Ye

Глава 68. Вечный долг верности.

Техническое предупреждение: кровь, смерть





Хэ Юньсин вскочил на своего скакуна и последовал вплотную за Хэлянь Чжао. В этот момент разногласия между ними внезапно растворились в воздухе, дым окутал их со всех сторон. Молодой князь, который с юности с нетерпением ждал возможности сесть на боевого коня, стремительно вырос всего за пару месяцев военной кампании.

Кровь и огонь качали железную колыбель. Запах румян, витавший над рекой Полной Луны, полностью исчез с его души.

Человек, чья лошадь шла впереди, издал грудной звериный рык, его железные доспехи отражали холодный свет в темной ночи. Лунный отблеск бесшумно касался его головы, и сразу же после этого бесследно исчезал.

Не смейтесь над теми, кто валяется пьяным на поле боя; с незапамятных времен мало кто возвращался из походов.*
*п.п. swk: стих Ван Чжихуаня, 8 век н.э.
«Прекрасно виноградное вино налито в чаши белой яшмы, /Хотим испить его, но звонкой цитра песня зовёт нас в бой. /Уснём на поле брани, захмелев, но ты не смейся господин. / Из уходивших в путь в военные походы / С далёких лет немногие прийти смогли домой.»

Хэлянь Чжао убивал всех. Он убил варвара, похожего на хищного зверя, отделив его голову от шеи. Убил столкнувшегося с ним после поптыки глупого бегства от поражения солдата Великой Империи Цин, рукоятью своей сабли, весом в несколько цзиней безжалостно нанося удар по его голове и тут же разбрызгивая его мозги.

Не прошло и мгновения, как снежно-белый отблеск его железных доспехов исчез, вместо этого всё его тело стало окровавленным и таким же грязным, как и его боевой конь, однако выражение его лица осталось суровым и холодным, как прежде. Рядом с ним пронеслась рыжая лошадь, приближающийся всадник повернулся к ним, и Хэ Юньсин ясно увидел, что им был Цуй Иншу.
Цуй Иншу тяжело отдышался.

— Ваше Высочество, правый фланг не выдерживает!

Хэлянь Чжао лишь мельком взглянул на него.

— Вызовите лучников центрального корпуса на возвышенность, — хладнокровно ответил он. — Когда больше не останется стрел, чтобы стрелять, бросайте камни. Когда больше не останется камней, бросайте трупы. Бросайте даже их, если это понадобится, чтоб раздавить варваров до смерти.

Он повернул голову к Цуй Иншу и уставился на него жуткими глазами, напоминающим взгляд змеи.

— Цуй Иншу, — сказал он, делая паузу между каждым словом, — сейчас не те времена, когда наш Великий генерал Фэн разбил Наньцзян, понимаешь?

Цуй Иншу уставился на него в оцепенении, как будто Хэлянь Чжао был гостем из подземного мира, и только услышал, как тот холодно рассмеялся.

— Тогда его смерть была заранее предопределена. Ради его жертвы сегодня нужно рисковать жизнью.

В его словах смутно слышался зловещий оттенок. Хэ Юньсин не мог не прервать его.

— Ваше Высочество.

Хэлянь Чжао не обернулся, чтобы посмотреть на него, просто спокойно ответил.

— Мы можем подождать. Войска верят в то, что раз сотни тысяч людей Имперской элиты здесь, то никаких ошибок быть не может. Но что останется, если рухнет даже их вера?

Цуй Иншу поник.

— Да. Этот скромный генерал все понял.

Хэлянь Чжао улыбнулся, с силой хлестнув своего боевого коня хлыстом, и тот рванулся вперед.

Пока все стояли на страже, он в одиночку возглавил солдат. Все его движения, казалось, обладали причудливой магической силой, заставляя сердца тех, кто видел его, мгновенно обрести уверенность и следовать за ним, бросаясь на клыки и когти врага. Было похоже, словно в толпе, охваченной хаосом возникла пустота, а затем водоворот, притягивающий все больше и больше людей, которые стали потоком, соединившись в едином порыве.

Боясь того, что земля будет испорчена пасущимся скотом, люди в страхе бегут. Поэтому нужно призвать множество героев, чтоб они изгнали кочевников. Тот, кто посягает на страну на этой земле, должен быть предан смерти!*

*п.п. swk: цитата из «Призыва центральных равнин к оружию» Сун Ляна.

Жизни людей обрывались только чтоб он наживался на богатстве. Он вступил в сговор с подкупленными чиновниками, чтоб использовать людей как пушечное мясо, устранял непокорных, невзирая на последствия, причинял вред верным ему людям, и даже в момент отъезда не упустил возможность посеять семя раздора между Наследным Принцем и Принцем Наньнина... Хэ Юньсин резко вытер лицо и последовал за Хэлянь Чжао, издав яростный крик.

В долю секунды холодная стрела появилась из ниоткуда и безошибочно поразила голову лошади Хэлянь Чжао. Боевой конь тут же издал протяжное ржание, едва не сбросив наездника, сделал два шага вперед, а затем резко рухнул на землю. Хэлянь Чжао скатился с него, внезапно снова прилетела, казалось бы, роковая стрела — не имея времени уклониться, он был уже почти поражён ей, но меч Хэ Юньсина догнал её и успел срубить в полёте.
В ту самую секунду, когда Хэлянь Чжао упал с лошади, раздался крик.

— Никчемный Главнокомандующий Великой Цин мёртв! Он мёртв!

Хэлянь Чжао выругался, немедленно оттолкнул мертвого коня, освободился из-под него и снова встал.

— Чёрта с два я мёртв.

Мысли Хэ Юньсина были в смятении, и он внезапно понял, почему Старший Принц рисковал собственной жизнью, становясь мишенью, испугавшись почти до холодного пота. Он поспешно спрыгнул с лошади и схватил его.

— Ваше Высочество, пожалуйста, отступите! Если что-то случится...

Хэлянь Чжао схватил его за воротник, некоторое время они смотрели друг на друга, но потом он оттолкнул его на пару шагов и рассмеялся.

— Тогда ты сможешь вернуться и сообщить хорошие новости моему младшему брату!

Вскоре после этого он оседлал другую лошадь, крича.

— Ну давайте, вы, варварское отродье!

Глаза Хэ Юньсина были затуманены. Он с силой вытер их, и только что обнаружил, что в какой-то неизвестный момент они наполнились слезами.

Хэлянь Чжао жертвовал свою жизнь, чтобы воодушевить солдат Великой Империи Цин, которые вот-вот должны были признать поражение. По мере того, как совершалась карма, потоки крови превращались в море.

К тому времени, как взошло утреннее солнце, в плотном облачном покрове появился небольшой просвет и тусклый солнечный отблеск пролился на все еще продолжающуюся битву. Земля была усеяна человеческими и лошадиными трупами. Хэ Юньсин был ранен в плечо, и, несмотря на то, что броня продолжала защищать его, к ней прилипло много крови, вытекшей из раны.

Он ослаб, но все равно стиснул зубы и сжал саблю, отказываясь опускать её, какие бы мысли ни приходили ему в голову. Чудовищный грохот наполнил его уши, разум потерял ясность. Лоскут ткани на его правой руке порвался; очень быстро кровь и пыль на его совершенно стёртых грубых ладонях смешались в сплошную черную грязь. В грязи, пыли и пепле было всё вокруг.

Он не знал, как долго сможет продержаться.

Огнестрельные припасы закончились. Стрелы были выпущены все до единой. Воины Вакуры прибегли к такой сумасбродной крайности, что за волной, что только что полегла, встретившись с людьми Великой Цин, следовала новая волна. Взгляд Хэ Юньсина стал нечётким от чрезмерного истощения.

Внезапно какой-то мужчина отчаянно дёрнулся, слез с коня и рухнул на колени, как глиняная обезьяна. Только после долгих попыток узнать его, Хэ Юньсин понял, что это был личный телохранитель Хэлянь Чжао, и его сердце похолодело.

Телохранитель пристально посмотрел на Хэ Юньсина, затем резко уперся обеими руками в землю и сильно ударился в нее головой.
Хэ Юньсин попытался его спросить, но в горле было так сухо и жёстко, что слова не могли покинуть его рта.

— Князь, князь...

Хэ Юньсин чуть не свалился с лошади, он покачнулся, но крепко удержал поводья. Прошло некоторое время, прежде чем он смог заставить себя сказать:

— Отправьте срочное донесение. Сообщи Императору... и Наследному Принцу...


В Восточном дворце из рук Хэлянь Пэя на пол выпала чайная чашка, расколовшись на три части.

Территория за городскими воротами была захвачена, и окровавленные чужеземцы беспрепятственно ходили по ней, словно по земле, не имеющей хозяина, и думали о своей следующей цели — столице.

Цзин Ци давно понял это и готовился к бегству, чтобы можно было избежать этого.
В это время Хэлянь Пэй впал в забытье и теперь полностью зависел от придворных врачей, которые поддерживали его жизнь и едва теплящееся дыхание; он был просто живым мертвецом. В Тронном зале наконец-то никто не ссорился.

Хэлянь И, сверху вниз смотря на немногочисленных придворных и подданных, до конца не был уверен — кто же разрушил страну? Его Отец Император? Эта кучка чиновников? Два его старших брата?

Но его похожий на хищного зверя старший брат погиб на Северо-Западном поле битвы, и его тело даже не удалось собрать по частям... так был ли это он?

За все эти годы, что же он все-таки сделал?

Хэлянь И понял, что, кроме борьбы за власть, он ничего не добился. Он хотел дождаться восшествия на престол и полностью перестроить страну, но Небеса, по неведомой воле остановили время и не дали этому свершиться. Теперь он, наконец, восседал в Тронном зале, но было уже слишком поздно.

Вдруг кто-то вышел из толпы чиновников. Хэлянь И пустым взглядом окинул его и увидел, что это был человек, ранее занимающий место помощника министра доходами, и ставший ныне на его место, — Чжао Минцзи.

— Ваше Высочество, этот подданный должен воздать долг обычаям.

Хэлянь И сделал ему знак рукой. 

Чжао Минцзи достал прощение, протянув его обеими руками. Ван У быстро принял его и передал Хэлянь И.

Многие чиновники безмолвно вышли вперёд и встали позади Чжао Минцзи.

— Ваше Высочество, — послышались его слова, — вчера этот подданный рассчитал предсказания по ночному небу. Белый тигр заслонил свет пурпурной розы. Положение звезды Императоров* неясно, и теперь, столкнувшись с хаосом в мире людей, воплощение Императорского дракона несёт дурные предвестия. Этот подданный позволит себе дерзость просить Вас, во-первых, продолжить свое великое наследие и взойти на трон в качестве Императора.

*п.п. swk: предсказания по пурпурной звезде - это чтение по звездам, в которых Император всегда обозначается пурпурной звездой. Белый тигр является Стражем Запада; он отсылает к варварам, пришедшим с северо-запада.

Хэлянь И молча наблюдал за всеми главными министрами, что стояли, ожидая его «во-вторых».

Медленно выдохнув, Чжао Минцзи продолжил.

— Теперь никто не противостоит расе дикарей Вакуры. Северная оборона столицы разрушена, народная казна давно опустошена, а войска практически полностью истощены потерями. Войну нельзя больше продолжать. Я прошу вас принять решение в ближайшее время, Наследный Принц.

— Враг вторгся на мою территорию и ранил моих людей, — тихо усмехнулся Хэлянь И. — Если я не буду сражаться, то кто сможет противостоять ему?

— План на данный момент может состоять только в том, чтобы направить послов на мирные переговоры и отдать то, что требуется, — ответил Чжао Минцзи. — Сейчас вы должны смириться с этим, Ваше Высочество.

На лице Хэлянь И не было видно никакого выражения.

— Вы предлагаете, господин Чжао, разделить страну в качестве трофея, отдав врагу половину всей земли, не сохранив ни одной её части? — тихо спросил он.

Чжао Минцзи опустился на колени и поклонился ему.

— Ваше Высочество, сейчас не время изображать храбрость, — произнес он. — Этот подданный умоляет вас издать указ о перемещении страны на юг, чтобы избежать захвата территорий! Скорее всего, однажды мы сможем вернуться, восстав из пыли!

Хэлянь И безмолвно кивнул, опустив взгляд на прошение в своих руках. На месте для подписей все шесть министерств и девять министров оставили свои имена. Он снова поднял глаза, окинул взглядом толпу, стоявшую на коленях позади Чжао Минцзи, и вздохнул. Бросив прошение в руки Ван У, он на минуту повернулся спиной к толпе и поднял лицо, смотря на золотой символ на крыше Тронного зала, который был таким же великолепным, как и всегда.

— Хорошо. — Он мягко покачал головой, смеясь.

Чжао Минцзи, полагая, что он согласился, собрался поклониться и похвалить его как мудрого правителя, но увидел, как Хэлянь И обернулся и посмотрел на него. — Хорошо. Господин Чжао разработал хороший план по разрушению страны и причинению страданий ее народу.

Сразу же после этого он взмахнул рукавами.

— Схватить Чжао Минцзи и всех, кто стоит за ним. Казнить их моим указом, — мягко сказал он. — Если... если кто-нибудь снова заговорит о переносе столицы, господа, пожалуйста, поразмыслите прежде над тем, насколько тяжела голова на вашей шее.

Столица располагалась на широких, пологих равнинах. Если бы она была захвачена, то исчез бы последний барьер в северной половине страны. В чем разница между её захватом и смертью народа?

Хотя среди членов семьи Хэлянь не было хороших людей, мы не трусы. Старший брат, старший брат — если твой дух все еще здесь, не смейся над своим младшим братом за то, что он переоценивает свои способности, хорошо?


Хэлянь И отдал три приказа один за другим. Столица была переведена в режим военного положения, последняя Императорская лесная армия была организована в ожидании, и каждый день в Гуанси и районе Наньцзян издавалось несколько приказов. Все, кто осмеливался произнести хоть полслова о "переносе столицы", были жестоко заключены в тюрьму, чтобы с ними расправились, так как Хэлянь И намеревался сражаться до последнего.

После собрания при дворе он приказал Цзин Ци остаться.

Вздохнув, он устало сел, как будто его мышцы и кости не выдерживали давления. 
— Бэйюань, сядь, — тихо сказал он спустя долгое время.

Ван У быстро подвинул стул и пригласил Цзин Ци сесть. Тот так и сделал, ожидая, что Хэлянь И откроет рот и начнёт говорить, но мысли мужчины, казалось, блуждали, так как он некоторое время просто тупо смотрел на него, не издавая ни звука.

Прождав целую вечность, Цзин Ци тихо кашлянул.

— Наследный принц?— позвал он.

Хэлянь И как-будто пришел в себя, поморщился и моргнул, выражение его лица прояснилось. Он что-то промычал, складка меж его бровей исчезла, и он вздохнул.

— Я не спал прошлой ночью, так что мне немного не хватает энергии.

Цзин Ци молчал. В эти дни Хэлянь И отнюдь не был единственным, кто не спал по ночам.
Хэлянь И заставил себя улыбнуться, бормоча что-то себе под нос, хотя неизвестно, предназначалось ли это Цзин Ци или нет.

— Сейчас пришли времена, когда будет решаться вопрос о жизни и смерти. В столице предстоит ожесточенная битва. Они уже ступили на угодья земледельцев, но беспокойство ничего не даст. Необходимо мотивировать достойных солдат прийти и помешать им.

Наблюдая за его странным выражением лица, Цзин Ци не мог понять, что он собирался сказать дальше.

Хэлянь И посмотрел на него, голос его был очень медленным и мягким.

— Шаман — человек Наньцзяна. Сейчас также пришло время вернуть заложника. Война — дело Великой Цин, поэтому нет смысла причинять вред ему, иностранцу, заставляя его оставаться в столице...

Цзин Ци был застигнут врасплох, его глаза цвета персика расширились, недоверчиво уставившись на Хэлянь И.

Он услышал, как тот продолжил.

— Я не могу уйти. Воспользуйся временем до того, как люди Вакуры доберутся до наших стен, и встань на моё место... провожая его в путь.