Оказавшись в центре спортивного зала, я была окружена ребятами из команды, которые по очереди расписывались в списках, даже не удосужившись прочесть прилагающиеся документы. Вскоре бланк был почти заполнен, не хватало лишь одной подписи. Подписи Морозова. Он стоял напротив, облокотившись о стену, измеряя меня ледяным взглядом своих безупречных глаз. Я попыталась ответить ему идентично — безразлично, но испытываемые мной чувства подводили меня. Страх, боль, желание, надежда, ненависть, любовь. Внутри меня бушевала адовая смесь, что выражалась дрожью во всем теле и учащенным дыханием. Я замерла, не в силах сделать шаг в его сторону, но самодовольная ухмылка, в которой изогнулись его губы, неожиданно разозлила меня до такой степени, что я фактически подлетела к нему, готовая врезать по наглой физиономии, но вовремя одернула себя.
— Подпиши здесь, — указав на пустую клетку, отчеканила я.
— Что это? — плавно оттолкнувшись от стенки, сложив руки на груди и сделав шаг ко мне, спросил Максим, всматриваясь в мои глаза.
— Списки на завтрашнюю игру, — как можно четче ответила я, стараясь не смотреть на него.
Что-то поубавился мой пыл от излишне близкого расстояния между нами. Я хотела сделать шаг назад, но это означало бы признать свое поражение перед ним. И я не стала этого делать. Гордо вздернув носик, я с вызовом посмотрела на парня, но его это лишь позабавило.
Морозов сделал вид, что хочет ко мне прикоснуться, и я отпрянула от него, как ошпаренная. Парень прыснул в кулак и выхватил бланки из моих рук. Он бегло прошелся по ним взглядом, после чего поставил свою размашистую подпись.
— Ты завтра придешь? — полным безразличия голосом поинтересовался Морозов, но выглядело это так, как будто он преднамеренно издевается, красуется перед командой.
Я фыркнула, забирая у него листочки, и собралась сделать шаг в сторону, чтобы обойти его, но он схватил меня за локоть и резко развернул к себе. От неожиданности я ойкнула и едва удержалась на ногах, схватившись за его тенниску. Как только я осознала, что фактически нахожусь в его объятьях, постаралась вырваться, но все мои старания были бесполезны и лишь вызывали на его лице ухмылку.
— Ты охренел! — вскипела я, все еще пытаясь расцепить его мертвую хватку. — Отпусти меня!
— Ты не ответила на мой вопрос, — удерживая меня, все так же холодно произнес Максим.
— Какого черта мне переться на эту долбанную игру?! — огрызнулась я, хмурясь.
— Как некультурно, — цокнув языком, поучительно сказал парень.
— Максимилиан, будь любезен, отпусти девушку и начни уже тренировку, — свистнув в свисток, прочеканил физрук.
Долю секунды он продолжал держать меня, после чего все же отпустил, пропуская к выходу из зала. Бросив на него раздраженный взгляд, я стремительно направилась к двери, как четко услышала пресыщенный раздражением комментарий:
— В следующий раз выбери юбку, которая будет прикрывать твой зад, мелкая!
— Да пошел ты! — крикнула я, хлопнув дверью.
Злость бурлила во мне, грозясь вырваться наружу. Я чувствовала, что готова взорваться как вулкан и уничтожить любого, кто посмеет встать у меня на пути. Как же я ненавидела его. Просто невероятно! Я даже не знала, что способна до такой степени кого-то ненавидеть. Подумать только, я говорила о том, что люблю его. Люблю этого самодовольного придурка. Как? Как, черт побери, я смогла в такого влюбиться?!
Я, как фурия, влетела в кабинет декана по учебной части, оставила списки на его столе и быстрым шагом направилась в аудиторию, только вот путь мне перегородила Фролова, невесть откуда взявшаяся.
— У-у, какие мы грозные, — надув губки, произнесла девушка, измеряя меня взглядом.
— Марина, свали, а? Просто свали, — опустив все формальности, сложив руки под грудью, сказала я.
— Знаешь, такой ты мне нравишься больше. Вся такая дерзкая из себя, — испустив короткий смешок, ответила девушка, накручивая как смоль черный локон волос на палец.
— У тебя с русским как, все в порядке? Или по буквам произнести?
— А вот хамить не стоит, карлик, — хмыкнув, вымолвила Фролова. — Не забывай о том, что ты теперь одна из бывших Максима и ничего из себя, более, не представляешь.
Я самым наглым образом рассмеялась, замечая, как вокруг нас формируется толпа зевак. Никогда не понимала, в чем смысл смотреть на чьи-то разборки. А потом еще месяцами обсуждать, додумывать и приукрашивать. Так, ладно, что-то я отвлеклась. Что тут у нас? Ах, да, самовлюбленная брюнетка, провозгласившая себя эталоном мужских грез.
— И от кого это я слышу, от одной из его бывших? — пропитанным сарказмом голосом ответила я, слушая «охи» и «ахи» за спиной.
— Да я тебя в порошок сотру, — угрожающе произнесла Марина, надвигаясь на меня.
— Что здесь происходит? — негодующе воскликнула вышедшая из кабинета преподавательница, вставая между нами.
— Обсуждаем коэффициент полезного действия Морозова, а именно - количество перепорченных им девушек, — пожав плечами, не отрывая своего взгляда от перекошенной злостью мины брюнетки, ответила я.
— Волкова, что вы себе позволяете? — хватаясь за сердце, вымолвила преподавательница, поправляя свободной рукой очки на переносице.
— Екатерина Федоровна, у нее жар, — сказала Анька, возникшая рядом со мной, и потащила меня за собой в сторону выхода, не обращая внимания на комментарии.
Беловой все же удалось выпихнуть меня на студенческую стоянку и даже всучить мне кофе со сливками, в то время как она потянулась за сигаретами. Что? Сигаретами? Совсем офонарела?! Я выхватила у нее пачку, не веря своим глазам. И когда это она начала курить? Когда, черт возьми?!
— Это что такое? Ты с ума сошла?
Цокнув языком, Анька отобрала у меня пачку и демонстративно закурила, выдыхая дым в мою сторону.
— Это называется антидепрессант, иногда они мне помогают, — спокойно ответила подруга, делая неспешный глоток кофе.
— И с каких пор ты употребляешь данный антидепрессант? — иронично вопросила я.
— Ну, я баловалась, еще когда встречалась с Соколом, а сейчас, бывает, изредка курю, когда Кирюша не видит. Ему это не нравится.
— Мне это тоже не нравится, — возмущенно произнесла я.
— Не будь занудой. Лучше расскажи, из-за чего ты с Фроловой сцепилась.
— У нас только одна точка соприкосновения. И я не хочу об этом. Потому что если я еще хоть слово услышу о Морозове, то просто взорвусь.
— Ясненько, так значит, вы все же встретились...
— Да, встретились, ибо Алексею Яковлевичу понадобились подписи наших чудо-баскетболистов. И представляешь, он не нашел никого другого для выполнения этой цели кроме меня, — сквозь зубы процедила я.
Анька хмыкнула, изучающе рассматривая меня, после чего изрекла:
— Вы бы в любом случае пересеклись. Это был вопрос времени. Так что, может, это и к лучшему.
— К какому лучшему? Я до сих пор дрожу, — шумно выдохнув, обреченно сказала я.
— Понятно, в таком случае, мне ничего не остается, как завтра вытащить тебя в клуб. Выпьешь, расслабишься и забудешь своего Морозова, как страшный сон.
— Серьезно? — прищурившись, полным изумления голосом вопросила я. — Напиться и забыться? Вот что ты предлагаешь?
— Да, я предлагаю тебе развеяться. Потому что мне надоело, что ты ревешь дома, в то время как твой бывший с наслаждением гоняет мяч по залу и цепляет новых девочек. Мне надоело видеть тебя такой: несчастной и подавленной. Я хочу, чтобы ты улыбалась и продолжала жить, не оглядываясь на прошлое. Потому что ничего неисправимого не произошло. Ты должна это понимать.
Поджав губы, кусая их с обратной стороны, я едва сдерживала наворачивающиеся на глазах слезы. Я коротко кивнула головой в знак согласия с каждым ее словом. Она, в действительности, была права. Дома я бы снова забилась под одеяло и неустанно ревела, дотошно вспоминая каждый момент, проведенный с человеком, что раскроил мое сердце. А ведь меня не раз предупреждали, что он собой представляет, а я все равно позволила сердцу выбирать. Глупо, наивно и больно. До ужаса больно.
***
Вечер следующего дня.
Я стояла перед зеркалом, оценивающе рассматривая себя. Моя светлая кожа после недели голодовки смотрелась болезненно-белой на фоне черного, облегающего платья.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Мелким не место в жизни баскетбола
Подростковая литератураБыть самой маленькой нелегко, особенно когда твой ВУЗ славится своей баскетбольной командой. Вечные подколы и всевозможные приколы летят в твой адрес, хотя ты никому не сделала ничего плохого. Ты пришла сюда учиться, но в такой атмосфере это станови...