Инкуб в кубе

Глава 3. Ответы на вопросы.

Гарри очень хотел получить ответы на некоторые вопросы. И часть из них могла дать Петуния Дурсль. Ему ужасно не хотелось принимать то, что он узнал - точнее, не хотелось терять веру в людей, которых он уважал. Но, как ему уже было известно, гоблины никогда не врут, и документы, хранящиеся у них, не несут ложной информации.
Корхуст снабдил его портключом до дома «родственников». Гарри перенесся прямо в холл, к входной двери.
- Ты... Ты... - там оказался дядя. Вернон Дурсль покраснел от гнева и страха. Все, что было связано с магией, вызывало у этого толстяка безотчетный ужас. Будь на месте племянника кто-нибудь постарше, он бы не позволил себе орать, размахивая кулаками, а сидел бы где-нибудь в углу и трясся мелкой дрожью, мечтая, чтобы жизнь стала, как у всех - нормальной, обычной.
- Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не смел пользоваться своими штучками в моем доме, - из кухни вылетела Петуния.
- Почему вы не сдали меня в приют? – не слушая их воплей, задал вопрос юноша.
- Я не потерп... - осеклась женщина, уставившись на парня. Что-то странное проскользнуло в ее лице. Гарри насторожился. Он, возможно, не обратил бы внимания на небольшое изменение мимики тетки, если бы не смотрел на нее столь пристально.
- Ты, мальчишка... - снова подал голос Вернон, нависая над юношей.
- Мне сейчас глубоко плевать, что со мной будет после того, как я превращу вас в крысу, - Гарри совершенно спокойно, даже равнодушно посмотрел на толстяка. – Меня интересуют ответы на некоторые вопросы. Как только я их получу, я собираюсь навсегда покинуть этот дом.
- И куда же ты пойдешь? – скривился Дурсль. – Побираться на улицу? Туда тебе и дорога.
- Как оказалось, я очень, просто невероятно богат, - спокойно сказал Гарри.
- И ты все это время... - мужчина чуть ли не плевался. – Мы как твои опекуны...
- Боюсь, моими опекунами вы не являетесь, и документов, подтверждающих ваше опекунство, у вас тоже нет, - Гарри посмотрел на «родственников». – Скажите, миссис Дурсль, что заставило вас оставить у себя ребенка, к которому, по сути, вы не имеете никакого отношения?
- Не будь твоя шалава-мать сестрой моей жены... - опять встрял Вернон.
- А она ею и не являлась, - парировал Гарри.
Мужчина, собравшийся продолжить свою речь, замер с открытым ртом.
- Откуда ты?.. – Петуния захлопнула рот, но было уже поздно. Ее муж вытаращился на нее с недоумением. Похоже, он не был в курсе некоторых событий.
- Петти? – удивленно и жалобно произнес он.
- Дамблдор знает, что вы не мои родственники? – снова спросил Гарри.
- Ты уйдешь, если узнаешь все, что хочешь? – спросила женщина, поджав губы.
- Мне просто нужны ответы, - сказал он.
- Хорошо, но потом я не хочу больше тебя видеть. Никогда, - заявила она.
- Это обоюдное желание, - кивнул юноша.
- Идем на кухню, - вздохнула Петуния. И было непонятно: испытывает она облегчение, или же ей не нравится сложившаяся ситуация.
Гарри сел за стол. Он не обращал внимания на человека, которого долгие годы считал своим дядей. Как бы то ни было, до сегодняшнего дня эти люди числились его единственными родственниками.
- Да, Лили не была моей сестрой. Никогда не была. Отец дал ей нашу фамилию, поскольку обещал о ней заботиться своему давнему близкому другу, который погиб, когда ей исполнилось всего шесть месяцев. Мать тоже любила ее, ведь она была сиротинушкой. Лили доставалось все самое лучшее. Когда мне не могли купить что-то дорогое... - Петуния скривилась.
- И все это – месть моей матери? Зависть? Банальная зависть? – Гарри неверяще выпучил глаза на женщину. – Вы держали меня в этом доме только из-за того, чтобы отомстить моей маме? А вам не кажется, что таким способом вы до нее не доберетесь? Ее нет на этом свете, и сильно сомневаюсь, что она может прийти к вам и умолять о чем-то.
- Но есть ты, - заявила Петуния.
- И в чем же моя вина? – усмехнулся юноша. – Было бы проще сдать меня в приют. Или - еще лучше - дать знать, что я не являюсь вашим родственником. Поверьте, стоило бы вам лишь заикнуться об этом, как Дамблдор уже стоял бы здесь. И обузы бы лишней не было, и напоминания о том, чему вы так завидовали.
- Я надеялась извести тебя, - призналась со злостью миссис Дурсль. – И что? Вот ты сидишь передо мной весь такой красивый. Прямо как она и ее муженек.
- Мерлин, вы до сих пор завидуете, - понял Гарри. – Завидуете мертвой девушке, которая могла бы стать вам сестрой.
- Не смей меня жалеть! – взвизгнула Петуния, правильно поняв выражение лица юноши.
- Так почему я не оказался в приюте, – спросил Гарри, – если не брать в расчет ваше желание отомстить мертвому человеку? Вам что, платили за мое пребывание в вашем доме? – еще не закончив вопроса, он уже знал ответ на него. – Замечательно, - выдал он. – Просто потрясающе. У меня к господину Дамблдору с каждой минутой все больше вопросов. И во сколько же он меня оценивал?
Петуния, поджав губы, смотрела на юношу. Сейчас она желала только того, чтобы он навсегда исчез из ее дома и из жизни ее семьи. Глядя на него, она понимала, что действительно было бы лучше сразу, как только она обнаружила мальчишку на крыльце, вызвать полицию и отдать его на волю государства. Ничего хорошего от пребывания этого ребенка в доме не вышло. Она действительно мечтала достать Лили через ее сына. Вот только мальчишка оказался прав: нельзя достать того, кого уже нет. И плохо она сделала только себе и своей семье. Она давно уже поняла, что ее зависть к приемной дочери родителей перенеслась на сына этой якобы сестры. И вот - парень тоже за несколько дней, как когда-то Лили, превратился в красавца, фотографию которого можно было бы смело разместить на развороте какого-нибудь дорогого журнала. Уже сейчас соседи начали задавать вопросы. Как-то так происходило, что такие вот люди не могут быть преступниками. Она слишком сильно завралась. Люди начнут задавать вопросы, а ответить ей им нечего. Злость от собственного бессилия становилась почти неконтролируемой. И неизвестно, что бы из этого вышло, если бы мальчишка не решился расспросить ее обо всем, обещав уйти из ее дома навсегда.
- Пять тысяч фунтов в месяц, - наконец произнесла она.
- Надо же, - усмехнулся Гарри. – А с моих счетов он снимал намного больше.
- С твоих счетов? – побагровел Вернон.
- Если бы вы вели себя иначе, я бы сделал все, чтобы у вас была достойная жизнь. Мне было бы не жалко потратить на вас свои деньги, - юноша вздохнул. – Но вы держали меня здесь чуть ли не в качестве раба. Подозреваю, что не обошлось тут без указаний Дамблдора, именно поэтому социальные службы все еще не в курсе, что творится в вашем респектабельном доме. Но это уже неважно. К тому же ни в одной социальной службе вообще нет информации о том, что с вами живет кто-то еще. Интересно, а как вы меня в школу-то тогда определили? Документы где взяли?
- В корзинке рядом с тобой было свидетельство о рождении. Его было достаточно для этой школы, - нехотя произнесла Петуния.
- Впрочем, все уже не важно, - отозвался Гарри. – Я хотел бы еще кое-что выяснить. Дамблдор разговаривал с вами за все эти годы?
- Нет, - покачала головой женщина. – Было всего несколько раз, когда мы сталкивались с этими вашими...
- Я уже понял, - кивнул юноша. – Что вам известно о кровной защите?
- В письме, которое было приложено к тебе, когда я нашла тебя на нашем пороге, как подброшенного щенка, было довольно понятно написано об этом, - произнесла миссис Дурсль.
- А у вас никогда не возникало никаких вопросов по поводу того, что какая может быть речь о кровной защите, если моя мама вообще не была вам родственницей? – Гарри еле держал себя в руках. Петуния недоуменно на него уставилась.
- И причем тут это? – задал вопрос Вернон.
- Для того чтобы кровная защита вообще возникла, нужно, чтобы в людях текла одна кровь, - юноша устало посмотрел на своих так называемых родственников.
- То есть, ее нет? – Петуния нахмурилась.
- Если вы не моя кровная тетя, то нет и никогда не было, - покачал головой Гарри. – Думаю, в этом и кроется причина того, что вы могли так надо мной издеваться все эти годы. Хотя я не уверен.
- Убирайся из моего дома, - взвизгнула женщина. До нее начали доходить слова юноши о его богатстве, счетах, защите. Они толком от него ничего не получили. Ох, как она пожалела, что в свое время просто не удушила мальчишку или хотя бы не избавилась от него другими способами.
- Знаете, я не прощаю вас ни за себя, ни за свою маму ни от своего имени, ни от ее, - произнес Гарри по какому-то наитию. Вокруг него засветилась магия, делая его еще прекраснее.
- Ах, ты... - вызверился Вернон, дергаясь в его сторону. Но юноша вдруг исчез, просто растворился у бывших «родственников» прямо на глазах.
- Гарри, - голос гоблина вывел Поттера из легкого транса.
- Как я здесь очутился? – нахмурился он.
- Портключ обратного действия. Я подумал, что так будет лучше - на всякий случай, - признался Корхуст.
- Кажется, вы спасли меня от пары сломанных ребер, - признался юноша. Хотя у него было стойкое ощущение, что одними сломанными ребрами он бы не отделался.
- Но вы без вещей, - покачал головой гоблин.
- Не успел, - скривился Гарри.
- Есть ли среди ваших вещей что-то, что вам особенно дорого? – уточнил Корхуст.
- Альбом с фотографиями родителей, мантия-неведимка отца, моя палочка, - Поттер задумался. – Хедвиг! Она осталась в доме, - забеспокоился он.
- Секунду, - кивнул гоблин и отошел к своему столу. Там стоял хрустальный шар. При прикосновении артефакт стал излучать голубоватое сияние. Корхуст с кем-то через него переговорил. – Сейчас ваши вещи доставят.
- Как? – недоуменно произнес юноша.
- У нас есть свои способы, - улыбнулся гоблин. – А пока я сообщу вам, что мы успели сделать. Ваш дом уже готов. Расконсервировать его не составило труда. Домовые эльфы уже разбужены и занимаются приведением имения в жилой вид. Они очень рады, что наконец-то возвращается хозяин. Это по первому вопросу. Что касается второго. Вот зелье блокировки эмоций. Но вы уверены, Гарри, что хотите именно этого?
- Мы уже говорили по этому поводу, - вздохнул Гарри. – Мне не светит прожить долго и счастливо. А мучиться то время, что мне отпущено, я тоже не хочу.
- Ох, вы такой еще ребенок, хотя вам никто не позволял им быть, - покачал головой Корхуст.
- Кого-то ждет большой облом, - горько усмехнулся юноша.
- Вы поняли, что происходило в вашей жизни? – прищурился гоблин.
- Зависть, месть, власть, - передернул плечами Поттер. – Ничего такого, с чем я уже не сталкивался. Все как обычно.
- Я очень вам сочувствую, - искренне произнес Корхуст. – Но вернемся к нашим делам. У меня есть все основания полагать, что прежняя палочка, Гарри, вам больше не подходит.
- Это из-за наследия? – уточнил юноша.
- Да, тем более что у вас оба родителя - магические существа, да еще и из разряда демонов, - кивнул гоблин. – Ваша сила выросла в несколько раз. Уже сейчас, всего через несколько дней после инициации вы обладаете невероятным притяжением. Думаю, что господа Дурсли отвечали вам только потому, что вы этого хотели. Если бы у вас было к ним другое отношение и другое желание, то они бы вас вожделели. Но вы давно, практически никогда не рассматривали их как людей, от которых хотели бы получить хоть толику внимания. Но, учтите, в течение нескольких дней ваш магнетизм и обольстительность увеличатся. Даже несмотря на принятое зелье. Оно сможет лишь приглушить ваши силы, но они слишком велики. Сочетание двух наследий одинаковой направленности... В общем, вы прекрасны, Гарри, но вам придется бороться с вожделением по отношению к вам всех, кто будет вас окружать этот год.
- Не в первый раз, - горько отшутился юноша.
В кабинет постучали, и вошел домовик в форме Гринготтса. Он принес все названные Гарри вещи и клетку с Хедвиг.
- Это единственное, что имеет ценность, - важно произнес эльф. – Мы еще вытащили с чердака вот это. Это тоже принадлежит юному Лорду.
На стол легла красивая корзинка, детское одеяло зеленого цвета, украшенное золотой вышивкой и детская одежка более светлых тонов, чем одеяло, но так же вышитое золотой нитью. Гарри нервно сглотнул, глядя на доказательства любви к нему его родителей. Он почему-то не сомневался, что эти вещи вышиты его мамой. Что-то такое, вероятно, отразилось на его лице.
- Вы правы, Гарри, это ручная работа, и думаю, я не ошибусь, предположив, что вышиты они вашей матушкой, - произнес гоблин.
- Спасибо, - сглотнув ком в горле, произнес юноша. – Я даже не подозревал, что эти вещи существуют.
- Возьмите палочку, мы должны удостовериться... - Корхуст взглянул на юношу, затем перевел взгляд на палочку. Гарри подошел к столу, палочка привычно легка в руку, только вот чувства единения, воодушевления и радости, которое всегда возникало при этом простом действии раньше, он не испытал. Гоблин вздохнул. – Любое простенькое заклинание.
- Люмос, - взмах рукой... Палочка развалилась прямо у него в руках. Перо феникса спланировало на пол. Гарри проводил его взглядом. К его удивлению, он не испытал сожаления по поводу того, что палочка сломалась.
- Чего и следовало ожидать, - пробубнил себе под нос Корхуст. – Будем искать теперь вашу настоящую, - и снова с кем-то заговорил через хрустальный шар.
- А почему палочка может отказаться служить волшебнику? – задал вопрос Гарри, когда гоблин снова вернул ему свое внимание.
- Хмм, во-первых, из-за проснувшегося наследия, - начал объяснения тот. – Это основная причина. И в вашем случае - тоже. Во-вторых, из-за возросшей силы. Например, очень долго на юном волшебнике находился ограничитель, который забыли снять по разным причинам. В-третьих, палочка сломалась.
- Значит, у меня из-за наследия? – уточнил Гарри.
- Не совсем, - скривился гоблин. – Эта палочка светлая. Она вообще не должна была тебя признать. Феникс – символ Света.
- Тогда почему она выбрала меня? – нахмурился юноша.
- У меня есть подозрения, что она специально была изготовлена для вас, - вздохнул Корхуст. – Такое иногда делается. Для этого пришлось наложить на тебя ряд чар и ограничений, которые и позволили тебе ею пользоваться. Вхождение в наследие сломало все... В общем, на тебе больше нет ни ограничителей, ни чар. Ты такой, какой есть, каким должен был быть всегда. Зрение выправилось, изменились фигура и внешний вид. Ты заведомо темное существо.
- Темный не может пользоваться светлыми палочками, - понял Гарри.
- Верно, - кивнул гоблин. – И тебе нужна темная палочка. Вот сейчас выбором таковой мы и займемся.
- Еще вопрос, - юноша нервно покусывал нижнюю губу. – Я никогда не слышал об инкубах в магическом мире. Почему?
- О, маги стараются замалчивать то, с чем не могут бороться. Только вот от отрицания дело не изменится. И это касается не только инкубов. Точно так же все замалчивают информацию о вампирах, темных вейлах, эльфах - я имею в виду высших, нагах и так далее. Но то, что о них не говорят, не значит, что их не существует. Давно было подписано соглашение, по которому маги не могут вмешиваться в дела этих народов, называемых тайными расами. А те спокойно живут среди людей. Они так ассимилировались среди людей, что мало кто может их определить самостоятельно, без каких-либо подсказок со стороны самого существа. Поэтому никто и не знал о вашей матушке и отце.
- Понятно, - коротко кивнул юноша.
В этот момент в кабинет ввалился еще один гоблин, таща за собой тележку, нагруженную различными футлярами, судя по всему, с палочками. Гарри удивленно на это посмотрел.
- Магические существа обычно приобретают настоящие палочки у нас, - улыбнулся ему Корхуст. – Гоблины славятся не только изготовлением оружия и доспехов. Мы, будучи сами магическими существами, чувствуем другие расы. Мы лишь с людьми в этом плане не имеем дела. Это Лепргрест - лучший мастер волшебных палочек.
Следующие три часа они перебирали палочки, пытаясь найти ту единственную, что теперь будет служить инкубу. Она нашлась, когда все уже отчаялись – среди последних десяти из тех, что притащил с собой мастер. Гарри вдруг почувствовал притяжение и бережно взял в руки темно-фиолетовый футляр. Внутри коробочки оказалось настоящее чудо.
- Да уж, - вынес вердикт озадаченный Лепргрест. – Черное дерево, инкрустированное эльфийской золотой вязью, двенадцать дюймов, в качестве ядра капля крови вампира и волос темной вейлы.
- Да уж, - поддержал своего коллегу Корхуст, сочувственно глядя на юношу. Тот только вздохнул. Никуда ему уже не деться от своей сути, она даже в палочке его нашла.
- Это сильная палочка, универсальная, легка во многих видах магии. И она будет с тобой, мой юный друг, одним целым. Она никогда тебя не покинет, всегда вернется к тебе. Вырвать ее у тебя никто не сможет. Эльфийская работа - они мастера в накладывании чар принадлежности, - выдал Лепргрест. – Вам повезло.
- Спасибо, - искренне поблагодарил Гарри.
Он пробыл в банке еще два часа, во время которых было решено еще несколько вопросов. Юноша не собирался прятаться или маскировать свою новую внешность. Единственное, что он пока собирался держать в секрете, кто он такой на самом деле, то есть свое наследие. Узнать об этом посторонние, такие, как Дамблдор, не смогут. Информация была скрыта от всех, кому не следовало о ней знать. Официально Гарри теперь находился под опекой Гринготтса. Во-первых, ему уже исполнилось шестнадцать и он вступил в наследие полностью, а значит, по законам магического мира согласно Уложения и Договора между магами и магическими расами считался совершеннолетним. И неважно, что случилось все из-за стресса. Дело сделано. Во-вторых, в силу того, что родственников у него не было и сам мальчик никому не доверял, кроме своего поверенного, тот и стал официальным представителем юного Лорда Поттера-О'Лири. И теперь все вопросы, касающиеся Гарри, должны были согласовываться с Корхустом, а то и с руководством банка, если поверенный не сможет принять решения. Провести все эти манипуляции – всего лишь дело техники, поскольку все уже было и так понятно. Кого-то ждал большой сюрприз.