Инкуб в кубе

Глава 16. Попался, Драко!

Драко не участвовал в «избиении младенцев», как он про себя назвал массовое помешательство школы в отношении трех гриффиндорцев. Не сказать, что ему было неприятно или все равно, что кому-то плохо, особенно этой троице. Поттер с первого курса был его «врагом». Первопричина всех событий давно уже была забыта. Им, наверное, по жизни было суждено соперничать. Что ни говори, но Малфой давно уже перерос детские обиды и переквалифицировал Золотое трио из врагов в соперников. Только вот проблема была в том, что он не мог остановиться, чтобы не задеть кого-нибудь из них. Если в язвительности и оскорблениях он был сильнее гриффиндорцев, то Грейнджер уделывала его в плане учебы, всегда оставляя позади себя. Что бы он ни делал, он всегда видел ее спину впереди. Даже Уизли, то есть теперь Прюэтт, имел то, что способно было задеть светловолосого слизеринца. Про Поттера стоило вообще молчать. Тот одним взглядом своих невозможно зеленых глаз срывал все маски Драко. И как ему только это удавалось?
До сих пор Малфой был самым красивым парнем в школе. Уж чего-чего, а этого у него никто отнять не мог. До начала последнего учебного года. И снова на его пути встали гриффиндорцы, только вместо Грейнджер оказался Поттер номер два. Тяжело было все время находиться на вторых ролях. Он прилагал массу усилий, чтобы быть лучше всех, показать, что он Малфой. И что? Три гриффиндорца одним своим появлением снова отправили его на вторые роли. И как это называется? Правильно, законом подлости.
Драко послушался крестного и на время оставил троицу в покое. Лично. Но никому другому он не запрещал доставать их. Сейчас у блондина появилась возможность наблюдать за этими тремя, как говорится, со стороны. Три раза в неделю те исправно посещали его крестного на предмет дополнительных занятий по зельям. Правда, в последнюю неделю все происходило несколько не так, как в прошедшие два месяца. Сейчас раз за разом они почему-то готовили нечто опасное и готовое унести кучу жизней. У него было предположение, что это связано с ухудшением настроения гриффиндорцев. После случая с приворотным зельем Поттеры и Прюэтт стали мрачными, очень подозрительными и малоприветливыми. Послать кого-нибудь куда подальше стало для них обычных делом.
Естественно, Драко хотел понять, что происходит. И не только он, надо сказать. Только троица как-то не особо спешила делиться с окружающими своими секретами. Малфой точно знал, что их периодически пытаются вызвать на разговор МакГонагалл и Дамблдор. Первая не добивается успеха, как и все остальные, а последнего они просто игнорируют, постоянно ссылаясь на какие-нибудь дела: уроки, домашнее задание, комендантский час, головную боль. Вообще-то в школе уже все знали, что Поттер «послал» директора и решил жить своей жизнью. Но причину его поведения так никто и не смог выяснить, как и тайну, откуда появился брат.
Драко все больше проникался тем, что эта троица представляет собой нечто очень замысловатое. И еще он вдруг подумал, что, возможно, совсем не знал Поттера и Уизли. На пустом месте то, кем они стали сейчас, не возникает. И уж никак не за один месяц. И его очень интриговало выражение лица Гарри. У того, когда он думал, что за ним никто не наблюдает, на лице, в глазах, в уголках губ появлялась грусть. Ее можно было черпать, как воду из пруда.
Передумав, понаблюдав, Малфой решил, что пора становится самим собой, а то однокурсники уже косо поглядывают. И начать он решил с парочки «Рон Прюэтт и Герман Поттер». Не так давно он выяснил, что те частенько исчезают где-то на вершине Серверной башни.
И вот он, наконец, пробирался за двумя гриффиндорцами. Герман и Рон спокойно шли наверх, о чем-то тихо переговариваясь. Драко за ними, держась в тени и стараясь не шуметь и не привлекать к себе внимания. Верхний этаж Северной башни никем, кроме этой пары, не посещался. Они могли бы уединяться в Выручай-комнате, но о ее местонахождении знало уже слишком много народу. Это место они нашли случайно. Сюда никто не ходил, и оно идеально подходило для их свиданий. И не только. Что ни говори, а природа брала свое. Почему они должны чего-то ждать, тем более уже три месяца как помолвлены. Еще одной причиной того, почему они забрались сюда, был Гарри. Им совсем не хотелось травмировать его своими отношениями. Нет, они знали, что он рад за них обоих и даже одобряет их близкие отношения. Инкуб - он и есть инкуб и всегда почувствует, если кто-то с кем-то связан интимными отношениями. Поттеру даже минуты не понадобилось, чтобы понять, насколько далеко зашли в своей связи его брат и друг. И ничего против он не имел. Но те успели заметить грусть и горечь, мелькнувшие в его глазах. Гарри было тяжело. И дозы зелья подавления с каждым днем становились все больше. Такими темпами он мог дойти до предельно допустимой дозы уже через пару месяцев, а значит, после нового года наступит привыкание и эффект от средства пойдет на убыль. Они не хотели думать, насколько же ему будет хреново. От партнеров-то зелье его будет скрывать, а сам он будет умирать от того, что не может соединиться.
Они переступили порог единственной комнаты на вершине Северной башни. Большую часть помещения занимала лоджия. В самой комнате стояла просто огромнейшая кровать под темно-зеленым балдахином. Здесь вообще преобладала зеленая гамма, лишь иногда разбавленная оттенками серого цвета. Настоящее слизеринское помещение. И это действительно в свое время была личная комната Салазара Слизерина, но об этом никто не знал. Хогвартс бережно хранит свои секреты и мало кому открывает тайны.
Драко замер около двери, которую гриффиндорцы оставили открытой. Его удивил этот факт. Зачем оставлять открытой дверь? Мало ли кому приспичит что-то узнать, или кто-то любопытный возьмется шпионить за ними? «Гриффиндорцы», - презрительно подумал он, устраиваясь поудобнее, чтобы самому заниматься этим самым шпионажем. Малфой надеялся узнать что-нибудь такое, что потом можно было бы использовать против них.
Герман улыбнулся, а затем начал медленно раздеваться, вспоминая, как все начиналось...
Ретроспектива
- Нам нужно поговорить, - Корхуст пристально посмотрел на Германа и Рона.
- Сейчас Гарри спуститься... - начал Поттер-младший.
- Нет, это касается только вас двоих, - покачал головой гоблин. – К сожалению, скорее всего, тема нашего разговора никогда не понадобится вашему брату.
- Почему? – насторожился Герман.
- Он глушит свою связь, - Корхуст с грустью кинул взгляд на дверь столовой, в которую вот-вот должен был войти хозяин дома.
- А-а-а... - протянул Рон. – И что нам нужно знать?
- Встретимся в библиотеке через тридцать минут, - твердо произнес гоблин. Он явно не хотел заводить беседу здесь.
Через полчаса ребята уже сидели в креслах библиотеки и выжидательно смотрели на Корхуста. А тот предельно осторожно, чтобы не смутить двух юных инкубов, стал объяснять им некоторые особенности их физиологии и сущности. Юноши и сами уже заметили, что их тянет друг к другу. Хотелось прикоснуться друг к другу лишний раз, провести рукой по обнаженной коже. Оба неоднократно останавливали свой взгляд на губах партнера, мечтая поцеловать его. Гоблин объяснил, что это нормально, тем более что они связаны. Но держаться друг от друга на расстоянии, находясь рядом, у них не получится, как однажды они не смогут и сдержаться.
- И что нам делать? – немного испуганно произнес Рон, только сейчас поняв, что ничего не знает о мужской любви. Герман выглядел, мягко говоря, ошеломленным. Технически он понимал, как все происходит между мужчинами, но никак не мог поставить себя на место одного из них. Что-то от Гермионы все же в нем осталось. Одно хорошо - никакого предубеждения против геев у девушки никогда не было, и оно не перенеслось на Германа.
- Мы обратились за помощью к инкубу, который мог бы вас посвятить в вашу сущность, - произнес Корхуст. – Он чех – Руданек Марцелл Горак. Сейчас он по своим делам находится в Англии и уже дал согласие на вас взглянуть и помочь. Будет лучше, если вы получите всю нужную информацию от таких же, как вы.
- А в Англии что, мы единственные инкубы? – удивился Герман.
- Нет, но сообщество невелико. Мистер Горак занимается обучением юных инкубов, - улыбнулся Корхуст. – Не поймите неправильно, но вам лучше бы не сталкиваться с теми, кто связан не с особями своей расы. Руданек как раз имеет двух партнеров, и оба они инкубы, вернее, инкуб и суккуб. В такой связи нет ревности, поскольку они знают друг друга очень хорошо. Так будет и у вас. Вы можете безумно любить друг друга, но за связь с кем-то со стороны ревновать не будете. Вам известно, кто кому принадлежит.
- А если у нас у каждого появится партнер, который будет не таким, как мы? – решил уточнить Рон.
- Смотря кто, - заявил гоблин. – Но таким партнерам трудно объяснить вашу сущность, даже если они знают, кто вы. Им трудно понять вас.
- Угу, - мрачно кивнул Герман. Все стало казаться не таким уж и простым.
После разговора прошло два дня, и двадцать второго августа в дом прибыл гость. Он остался на три дня, которые стали очень смущающими для двух юных инкубов. Руданек оказался невероятно раскрепощенным и говорил обо всем очень откровенно, а то и демонстрировал прямо на пунцовых от смущения парнях. Не оставил чех без внимания и Гарри, но по другой причине. Он пытался уговорить его все же попробовать. Возможно, будь у него больше времени, он смог бы как-то повлиять на юношу. Терять такого красивого представителя их расы инкуб считал просто грехом. Мальчик обещал стать настоящим обольстителем - с такой-то силой и количеством магии. К моменту отъезда Горака двое их трех юных инкубов лишились девственности.
Конец ретроспективы
Драко прикусил нижнюю губу, наблюдая за бесплатным стриптизом. Герман был тонкокостным, изящным. Его кожа словно светилась изнутри. Малфой чуть не застонал в голос, когда последняя тряпка спала с этого идеального тела. Собственная эрекция недвусмысленно давала понять, чего же ему в данный момент хочется больше всего.
- Никак не могу тобой налюбоваться, - услышал он чуть приглушенный и наполненный каким-то странным бархатом голос Рона. Драко даже не сразу понял, кто говорит. В поле его зрения появился аловолосый юноша. Мантии на нем не было – только рубашка, расстегнутая наполовину, брюки и мягкие сапоги до колена.
- Ты же знаешь, что я весь твой, - выгнулся обнаженный Герман так, словно хотел еще выгоднее показать себя.
- Знаю, - руки Рона легли на талию его партнера. И затем юноши слились в упоительно красивом поцелуе.
Драко подался вперед, не отрывая взгляда от рук аловолосого гриффиндорца. А тот медленно скользнул ими сначала вверх по спине Германа, а затем так же медленно вниз, пока не захватил ладонями две упругие ягодицы. Он сжал их, заставив своего партнера выгнуться, чтобы еще сильнее прижаться к любовнику, и вырвав глухой стон из груди.
- Мой сладострастный демон, - оторвавшись от любимого, прошептал Рон.
- Хочу тебя... всего, - пробирающим до дрожи голосом заявил Герман.
Драко возбудился до крайности только от их голосов. Он чувствовал, как воздух становится другим, словно чем-то был пропитан. И исходило это именно от пары парней. Малфой не раз был свидетелем подобных свиданий, но никогда не возбуждался только от вида обнаженного парня и не боялся кончить лишь от наблюдения за поцелуем. Он сжал зубы, чтобы не застонать. Герман медленно раздевал Рона.
Рубашка...
Руки скользят по голому торсу...
Поттер-младший опускается на колени...
Легкий поцелуй в пах...
Снять сапоги...
Брюки...
А под ними ничего нет...
Драко выхватывал события какими-то кусками. Ему бы уйти, оставить любовников одних, но он не мог. Он хотел видеть. Хотел, чтобы бронзоволосый юноша оказался под аловолосым. Он желал увидеть, как переплетутся их волосы, услышать их стоны...
Стон...
Чей? Кто застонал?
В паху уже больно...
Опустить руку, коснуться себя через ткань...
Как каменный...
Глаза... Синие, как море. Каре-зеленые, как... Слов не подобрать...
Шагнуть вперед...
Шаг. Еще один. И еще...
Утонуть в глазах...
Драко понимал, что он не под Империо, но ничего, ровным счетом ничего не мог сделать. Когда эти двое вдруг посмотрели прямо на него, он утонул в их глазах, в огне, который горел в их взорах. Но, даже понимая, что происходит, он не мог не идти к ним - к этим двум божествам, до которых хотелось дотронуться, провести пальцами по их коже, коснуться ее губами. И он не устоял.
Сладко...
Так приятно ощущать под своими ладонями тонкую талию, вкушать сладость губ, которые тебе отвечают...
Куда-то летит одежда...
Ты зачарован...
Руки на твоей коже...
Одно тело впереди, другое сзади...
И это так правильно...
Не думать...
Наслаждаться...
Драко изнывал. Разум давно уже заткнулся - остались лишь инстинкты, желание и эти двое. И плевать, что они гриффиндорцы. Плевать, что это Поттер, пусть и не тот, и Уизли, который уже не Уизли. Как можно отказаться, когда ты плавишься от прикосновений - чувственных, знающих, желанных. Никогда и ни с кем ему не было так хорошо. Он всегда контролировал ситуацию, а сейчас... сейчас все было по-другому. Это он отдавался, он совсем не контролировал происходящее. Его кожа горела от руки и губ, он стонал и извивался. И казалось, это длится часами.
Драко выгнулся, хрипло выдыхая...
- Еще, еще, еще, - слова срывались с губ.
Толчок, еще один и еще...
Напряжение разрасталось, но никак не доходило до пика, чтобы взорваться фейерверком перед глазами.
Один ритм на троих.
Пряно-солоноватый привкус плоти во рту.
Вожделенное осознание того, что принадлежишь кому-то. Долгожданная плоть движется в тебе, гоня к самому краю обрыва.
Толчок, толчок, еще, еще...
Две плоти – один ритм...
Выдох...
- АААААА, - и тебя накрывает блаженное безмолвие. Ты плывешь на волнах безмерного удовольствия. По твоему телу скользят руки в каком-то успокаивающем ритме. Нет сил, чтобы открыть глаза, чтобы подумать, оценить... Ты просто безумно счастлив...
В сознание его привели сладострастные стоны. Первое ощущение – паника. Его отымели, причем двое, и эти двое - ненавистные гриффиндорцы. А ненавистные ли? Тело до сих пор пребывало в эйфории. Обвинять кого-то в том, что пережил лучший секс в своей жизни? Смешно.
Нехотя открыв глаза, Драко замер. У одной из стоек кровати Рон и Герман занимались любовью. Страстно, безудержно. От них нельзя было оторвать глаз. Малфой в ужасе понял, что снова начал возбуждаться.
- Иди... к нам... - голос очаровывал, обещал что-то неземное, полное блаженства и страсти. Как такому противостоять? Поднявшись на четвереньки, Драко пополз по кровати к самым желанным и сексуальным существам на свете. А те смотрели на него, разжигая в нем вожделение лишь одними взглядами.
Блондин не помнил, как оказался стоящим спиной к гриффиндорцам, как перед ним встал Рон, как он снова начал толкаться между двумя членами. Движение назад, и он полностью вбирает в себя Германа. Движение вперед, и член Рона достигает гортани. И это почему-то совсем не вызывает негатива. Хочется быстрее, хочется чувствовать...
Снова фейерверк перед глазами. Истома, блаженное удовольствие.
Он не успевал подумать, оценить произошедшее, как снова оказывался между двумя гриффиндорцами. Сколько раз это было? Сколько раз он кончал? И когда начал выкрикивать их имена?
Драко лишь чувствовал, как его вейла, еще совсем слабая, ликующе вопит внутри. Но сейчас он был не в состоянии подумать, почему. Это будет потом...
Малфой собирался молча. На кровать он старался не смотреть, боясь, что тогда вообще не сможет покинуть эту комнату. А там, на смятых простынях, развалились два чуда, которые пристально наблюдали за ним. Драко оделся, тщательно все расправил. В голове мелькнула мысль, а почему он не воспользовался палочкой, чтобы освободиться от этих двоих. Только теперь уже было поздно. Да, и не жалел он об этом дне, проведенном в объятиях Прюэтта и Поттера. Он так и не посмотрел на кровать и двинулся к выходу. Открыть дверь оказалось легко.
- Драко, - голос заставил его замереть. Повернуться он боялся, - приходи сюда через два дня, - но знал, что сейчас говорит Герман. По телу побежали мурашки предвкушения. Надо было бежать, иначе он снова скинет с себя все и отдастся в их умелые руки. Он дернулся, чтобы выйти, но голоса парней его остановили, словно привязав к месту.
- Приходи, Драко...
Он услышал шорох, легкие шаги. Руки легли на талию, развернули. Глаза попали в плен синих глаз. Поцелуй был сладким, но не долгим. Потом еще один, но уже от Германа.
- Отпустите, - прошептал блондин.
- Приходи сюда через два дня, наш дракон, наша вейла, - голоса зачаровывали.
- Я... - Драко нервно сглотнул. – Я приду, - выдохнул он и сделал шаг назад. Его отпустили.
- Мы будем ждать тебя, вейла, - прошелестело в воздухе. – Иди.
Он ни за что не смог бы сказать, как вышел из той комнаты, как спустился вниз.
«Мерлин», - мысли в голове путались, но ни гнева, ни сожаления о том, что случилось, он не испытывал. А подумав, что будет в этой комнате через два дня, он вдруг улыбнулся, пальцы прикоснулись к губам, которые все еще хранили два прощальных поцелуя.
«Кто же вы?»