Глаза - Зеркало Души

56 глава.

– Саске! – на взволнованный вскрик из соседней комнаты мужчина мгновенно отозвался и разом бросился к омеге.
В последнее время Наруто, не смущаясь, талантливо пользовался его добротой. Прекрасно знал, что Учиха не сможет ему отказать и потому неоднократно прибегал к провокационным словам и  напоминаниям о немногих провинностях брюнета. Саске не жаловался и с достоинством принимал все капризы омеги. Несмотря на то, что блондин зачастую отвлекал его от важных дел по пустякам, мужчина каждый раз относился к его просьбам с особой серьёзностью и беспокойством.
Быстрым шагом ступая в гостиную, мужчина всё больше начинал волноваться. В душе зародилось, что-то непонятное, тревожное.

– Что... Наруто, что случилось?! – увидев плачущую мордашку и изумлённый взгляд, устремлённый на выпуклый животик, за который блондин держался двумя руками, Саске думал, что инфаркт настигнет его на месте. Сам того не понимая, подлетел к парню, и опустившись перед ним на колени, принялся тревожно осматривать причину слёз. Сам Наруто на вопросы на отвечал, не мог вымолить и слова. И потому, недолго думая, схватил ладонь Учихи, с осторожностью прикладывая к своему округлому животу. 
В воздухе повисла мятежная тишина. Альфа недоумённо хмурился, переводя взгляд то на подозрительно притихшего блондина, то снова на свою окаменевшую ладонь.
Внезапно он ощутил несильный толчок, словно попытавшийся убрать его тяжёлую конечность. Мужчина потрясённо застыл, растерянно ощущая по ту сторону неимоверное тепло, одновременно разливающееся у него где-то под брюшиной. Наруто заворожённо наблюдал, как прямая линия бледных губ расплывалась в обескураженной улыбке. Парень не замечал, как по его щекам текут слёзы, бережно обводящие нежные изгибы улыбающихся губ. Глаза горели у обоих и излучали единую гамму счастья.
Никто не проронил ни слова.
Саске осторожно прижался щекой к животу, сосредоточенно выжидая повторного движения малыша, между тем чувствуя тонкие пальцы, незамысловато перебирающие его смолистые волосы. Слабый, едва ощутимый пинок в щёку выдавил кроткий смешок и добрый прищур ониксовых глаз, прямиком устремившихся в сверкающие голубые сапфиры. Грудь невыносимо распирало неизмеримой радостью, безудержно плескающейся в самом нутре альфы. Наруто отчётливо это чувствовал и этого ему было достаточно.
....
С момента происшествия с Шукаку прошло не больше месяца. Однако за это время произошла уйма рядовых событий. Первоначально, дело о Сабаку но вынужденно замяли. Наруто ни в какую не хотел подавать заявление на Гаару и более того, уверял, что последний ни в чём не виноват. Многие посчитали, что омега спятил, и потому не собирались всё вот так просто бросать. Однако, когда подобную просьбу получили уже от самого Учихи Саске, им пришлось, скрипя зубами, согласиться. Для оперативников, проделавших немало трудов по расследованию молодого мафиози, разумеется было большим ударом узнать, что всё выше проделанное ими оказалось впустую. Своевольничать они не могли, проходилось подчиняться начальству, которое впрочем, так же остерегалось влиятельных личностей и старалось идти им навстречу. Сам виновник всей заварушки естественно претензий не имел.  Решение блондина покорно принял, несмотря на то, что был вполне не против понести заслуженное наказание. Досье и остальную полученную на него информацию прибрали в дальний ящик конфиденциальной безопасности.
Пока ни у кого не возникало желания идти против Якудзы.
Когда вся суета с полицией закончилась, Узумаки всё таки пошёл в школу. Пусть и не надолго, но ему это было необходимо. Лично рассказать друзьям о всех нынешних проблемах и конечно же, насладиться последними учебными днями в кругу одноклассников. Как и предполагалось, на Наруто ополчились, и в первую очередь это были грозные заводилы в их компании: Киба и вездесущий Ли. Они намеренно пристыдили его в том, что он сомневался в их поддержке и общей дружбе. Но не только они разглагольствовали и буквально на пальцах объясняли, что такое товарищество и с чем его едят, остальные так же внесли свою лепту.  Блондин не сердился на них, понимал, что, случись подобное с кем-нибудь из их компании, он поступил бы точно так же.
Несомненно друзья оскорбились такому недоверию с его стороны, но их пыл быстро потух под осознанием того, что Наруто тоже было нелегко держать всё в себе. Каждый когда-нибудь колебался, сомневался даже насчёт самых родных и близких себе людей, потому что никогда не знаешь наверняка, какой ответ тебя ожидает. В общем, после недолгих упрёков друзья обоюдно поддержали блондина и заверили, что обязательно будут навещать будущую «мамочку». Непринуждённый юмор и лепет Кибы, иногда прерываемый подзатыльниками от Сакуры, очень помогал расслабиться. Секрет, разумеется, прочно остался в их небольшом кругу. Но, за что в особенности был благодарен парень, так это за понимание. Никто больше напрямую не поднимал этой темы, старались иной раз не напоминать и не делать изменений в поведении и действиях. Все прекрасно знали, как Узумаки не любил поблажки и жалость. Он ощущал себя каким-то неполноценным, беспомощным и слабым, когда видел на себе сочувствующие взгляды. Наруто хотел быть на ровне со всеми, показать, что тоже способен подставить плечо в трудную минуту и выручить, независимо от того, кем является. За месяцы, проучившиеся здесь, он бесспорно доказал это, за что получил некий авторитет, который всё равно подкреплялся его слабым полом.
Поэтому внезапный уход парня стал большой неожиданностью для всех одноклассников, и в частности для других учеников с параллели. Многим запал в душу взбалмошный омега, поэтому каждый хотел знать причину такой спонтанности. Однако близкие друзья глупо пожимали плечами, и было не понятно, придуриваются или взаправду не знают. Только позже, Киба будто невзначай кинул мимолётный слушок о том, что блондин серьёзно приболел. Звучало правдоподобно, и в конечном счёте все вроде как успокоились. Наруто хоть и не любил врать, но иногда был просто вынужден это делать.
Кстати говоря, уйдя на домашнее обучение, он понял, что слишком драматизировал этот момент. Он не стал заключённым в тёмной темнице, и ничего кроме привычного времяпрепровождения с друзьями не поменялось. Саске наконец закончил издательский проэкт, оказавшийся по итогу успешным, и перестал так часто ездить в компанию. В то время, когда Узумаки виртуально занимался с репетиторами и учителями, Учиха сразу же решал все рабочие дела, чтобы потом не отвлекаться на них. А когда уже оба были свободны, альфа водил блондина по разным центрам, паркам и забегаловкам. Пусть Саске и не любил людные места, с Наруто всё менялось. Только посмотрев на счастливую улыбку и сверкающие голубые глаза, брюнет неосознанно начинал радоваться происходящему. Независимо от того где и чем они занимались, для него было главным знать, что омега счастлив. Впечатлительный Узумаки всегда был переполнен энергией и запальчивостью. Своей яркостью он сам того не ведая, зачастую приковывал к себе чрезмерное внимание прохожих.
Саске вроде и был безразличен, но блондин всё равно знал, что тот ревновал. Безмолвно сдавливал кулаки и гневно поджимал губы, а нутро его окутывало сильным жжением, это парень отчётливо чувствовал. И чего уж таить, ему было приятно. Иногда поймав себя на очередной сентиментальности, Наруто удивляется. Не так давно он испытывал настоящую неприязнь к омегам, буквально потерявшим голову в оголтелой романтике и зависимости от своего альфы. Сейчас он понимал, что мало чем отличается от них. Но одно осталось в нём неизменным. Узумаки не умел и не собирался быть примерной «женой».
Бытовые обязанности они разделяли строго напополам, что довольно противоречило общественным уставам и критериям. А самое главное, блондин в скором времени собирался взять на свои плечи компанию отца, другими словами, намеревался приносить достаток в семью так же, как и альфа. В их мире так не принято. Омеги чаще всего финансово полагаются на сильный пол, отделываясь домашними делами и заботой о детях. Наруто хотел собственными силами поднять отцовскую фирму и таким образом доказать всем, что омеги тоже могут заниматься таким родом деятельности и ничуть не хуже самих альф. Саске поддержал его, и это было главным. Прожив немалую часть жизни среди альф, Узумаки непосредственно брал пример с них и яро желал поравняться с ними. От того он и презирал себе подобных за слабость и обусловленность, пока приехав сюда, не ощутил себя одним из тех многих. Учиха с самого начала имел особую власть над ним и его сущностью. Накрепко связанные красными нитями они словно делили душу напополам, однако Наруто старался отгородиться, придерживаться своих целей и не поддаваться зовущей природе. Раздражало понимание, что за него уже всё было предрешено. Только под самый конец, когда уже самому становилось смешно от своих глупых попыток, он всё таки уступил своим чувствам, но не приоритетам.
...

Изредка, глубокой ночью, он может позволить себе дать слабину. В обнимающих со спины руках спящего альфы он мог позволить себе погрустить. Совсем немного.
Порой Наруто задумывается, да так, что затягивает его глубоко и прочно.
Мысли липкие, местами отвратительные и надоедливые. Узумаки думает много, мимолётно и сумасбродно, зачастую затрагивая ненужные и далёкие для себя вещи.
Но он не может без этого.
Ему это необходимо.
Безусловно, он счастлив, однако он плачет. Не всегда, старается делать это в одиночестве. Трудно назвать привычкой, скорее выработанной склонностью к переизбытку эмоций.
Когда чувства зашкаливают, и он просто теряется в их сплошном потоке.
Ночные кошмары перестали навещать его уже давно. За их место пришли новые, менее бросающие в холодный пот. Наруто задумывается о будущем. Какое будет его будущее?
Он знает лишь одно – будет очень нелегко. Но он привык.
Иногда, совсем мимолётно, урывками, он вспоминает былое. Уже не чувствуется той горечи и тошнотворной ненависти к самому себе. Разум для собственной безопасности сгладил острые углы прошлого, оставляя нечёткие, размытые эпизоды.
Узумаки даже рад. Он готов заполнить свои воспоминания по новой, но уже с более удачными кадрами.
Вытерев мокрые щёки, Наруто оторвал протяжный взор с яркой луны и повернулся к рядом спящему брюнету. Светлым отблеском белоснежный диск обрамлял безмятежное лицо альфы. Почувствовав движение, он неосознанно подтянул парня ближе и, проворно уходя от настойчивого света, уткнулся в ключицы омеги. Руки нерасторопно перекочевали с поясницы на оголённый живот блондина, инстинктивно поглаживая равномерными, едва ощутимыми движениями. Сверкающие в темноте голубые сапфиры, медленно закрылись, под напором тяжёлых, налившихся свинцом век.