На краю

30

Теплый летний ветерок приятно дул мне в лицо. Окно в офисе было открыто нараспашку - довольно прохладная для июля погода сегодня позволяла открыть его, а не включить кондиционер, спасаясь от жары.

Я крепко, до боли в наряженных пальцах сжал в руке телефон. Уже и забыл, что только что собирался позвонить приятелю из Лондона. Листал журнал вызовов, ища его номер, и наткнулся на звонок от отца. Один-единственный за много лет.

Вид этих цифр заставил что-то внутри больно сжаться. Настолько, что на секунду даже перехватило дыхание. Никогда не думал, что вид телефонного номера может вызвать в душе такую бурю. Словно током, ударило осознание - он теперь не сможет позвонить ни мне, ни кому-либо еще. Его больше просто нет.

Он прошёл свой путь до конца. Прошел так, как мог, как умел. Очередной неидеальный человек, совершивший много ошибок и сломавший не одну судьбу. А мне нужно двигаться дальше - в голове вдруг до предельного ясно вспыхнула мысль, что жизнь слишком коротка. И я просто могу не успеть - жить, любить, быть счастливым. Я медленно поднялся со стула, даже еще не до конца понимая, что делаю - просто повиновался внезапно возникшему порыву.

В коридоре столкнулся с Полиной - она, видимо, как раз шла ко мне в кабинет.

- Влад? - в ее голосе послышались нотки тревоги. Наверное, сумела что-то разглядеть в моих глазах.

- Поль, мне нужно срочно отъехать, - я улыбнулся ей и коротко поцеловал.

- У тебя все в порядке?

- Да, конечно. Не волнуйся, просто появились срочные дела. Увидимся позже?

- Хорошо... - она согласно кивнула, стараясь ничем не выдать свое беспокойство.

А я, ещё раз поцеловав ее на прощание, вышел из офиса. Спустившись на первый этаж, сел в машину, и резко рванул с места, даже не дав двигателю поработать. Поехал по улицам города, радуясь, что в это время на них еще почти нет пробок.

До кладбища я добрался быстро и, бросив машину у ворот, пошёл по хорошо знакомому маршруту. Я знал его наизусть - так часто бывал здесь. Вот только сегодня шел совсем к другому человеку.

Они лежали рядом - по глупой иронии судьбы. Я замер у совсем еще свежей могилы и внимательно вгляделся в лицо на фотографии. Ну, здравствуй, папа.

Засунул руки в карманы и прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Несколько раз глубоко вдохнул, замедляя сердцебиение.

- Ты думал, что я не приду? Да я и сам был в этом уверен, но, как видишь, я здесь. Хочу тебя обрадовать - я все ещё не уничтожил компанию, которую ты поднимал столько лет. И даже почти вошел во вкус. Ты бы гордился мной. Наверное. Ты вообще когда-нибудь гордился мной? Или я навсегда остался твоим главным разочарованием в жизни? Да, я помню все твои слова. Хочу забыть, но никак не получается.

Наверное, со стороны я сейчас выгляжу очень странно - стою посреди кладбища и разговариваю сам с собой. И усмехнулся - да уж, таблетки мне точно не помешают. Хотя, тут, должно быть, часто встречаются такие любители побеседовать с теми, с кем не смогли или не успели при жизни.

- Ты был хреновым отцом. А знаешь, что хуже всего? Ты этого так и не понял. И все твои извинения - лишь дешевая попытка покаяться. Почему ты не сделал этого раньше? А я знаю ответ - ты не чувствовал своей вины. Скажи, ты правда считал, что сделал все, что мог? Думаешь, криков, угроз и "помощи специалистов" в интернате было достаточно? Оставить меня там на год и ни разу, черт возьми, ни разу даже не приехать - действительно была хорошая идея? Знаешь, пап, спроси ты хоть один долбанный раз, что я чувствую и нужна ли мне твоя помощь, ты бы сильно удивился.

Я говорил уже слишком громко, почти кричал, и звук моего голоса спугнул стаю птиц, сидевших на дереве. Еще раз глубоко вдохнул, стараясь успокоиться, и продолжил уже тише.

- Но это уже не важно. Я больше не хочу жить прошлым. Потому что в моем настоящем есть она. Та, которая в меня верит. И которая рядом, несмотря ни на что. Вот было бы здорово, если бы двенадцать лет назад в моей жизни тоже оказался такой человек, да, пап? - я горько усмехнулся. - Так что, твоя взяла. Я тебя прощаю.

И лампа не горит, и врут календари
И если ты давно хотела что-то мне сказать, то говори
Любой обманчив звук, страшнее тишина
Когда в самый разгар веселья падает из рук, бокал вина

И чёрный кабинет, и ждёт в стволе патрон
Так тихо, что я слышу, как идёт на глубине вагон метро
На площади полки, темно в конце строки
И в телефонной трубке эти много лет спустя, одни гудки

И где-то хлопнет дверь, и дрогнут провода
Привет! Мы будем счастливы теперь
И навсегда
Привет! Мы будем счастливы теперь
И навсегда
( Сплин "Романс")