сквозь моё окно

глава 26

История

– Егор кораблин—
Сотвращением наблюдаю, как Валя блюет. Держу ее голову, потому что она, видимо, больше не может держать свое тело ни стоя, ни сидя, ни как-либо иначе. Беру ее лицо в свои руки и дую, чтобы освежить ее. Ее глаза полузакрыты, и она одаривает меня глупой улыбкой.
– Пахнет сигаретой и мятной жвачкой, – замечает она и хихикает. – Ты такой...
Убираю с ее лица несколько прядей волос, которые прилипли от пота. Она пытается шлепнуть меня по руке, но у нее ничего не получается, руки ей не подчиняются.
– Ты не обязан мне помогать, шипучка, я в порядке.
Я поднимаю бровь.
– Да? Вставай.
– Просто уходи и оставь меня здесь, я разберусь.
Я не могу оставить ее здесь, даже после того, как она поцеловала этого ботаника.
Не думай об этом, Егор.
Вздыхаю от усталости, помогаю ей подняться, а когда она встает, присаживаюсь и перекидываю ее на плечо, чтобы нести. Она только бормочет, когда я выхожу с балкона.
Нести ее по коридору несложно, она легкая, я привык таскать тяжести на групповых тренировках. Вхожу в единственную комнату, которая сегодня не превратилась в отель на час. Откуда я знаю? Потому что там мои друзья, пьют и играют в приставку. Первым меня видит Артём.
– Дай угадаю. – Артём будто размышляет. – Валя?
Брюнетка, которую я недавно привел, сидит на коленках Кирилл и говорит:
– Кто это?
Влад разводит руками.
– У Егора спроси, я не понимаю, во что играют эти двое.
Окидываю всех серьезным взглядом и говорю:
– Все на выход, сейчас же.
Когда все выходят, несу Валю в ванную, опускаю, и она садится, опершись головой о стену.
– У тебя рвота на одежде, – говорю я и начинаю снимать с нее белую футболку в цветочек через голову. Она сопротивляется, но мне удается ее раздеть. Ее обнаженная грудь выглядит так же совершенно, как в моей памяти: ни большая, ни маленькая – идеальная для ее тела.
Не сейчас, Егор.
Спускаю юбку до пяток, и мои глаза скользят по ее ногам. Черное нижнее белье выделяется на коже. Я сглатываю и сосредотачиваюсь на том, что делаю. Открываю кран, и она вскрикивает, когда холодная вода попадает ей на голову.
– Х-холод-дно, – заикается она, мокрые волосы прилипают к лицу.
Не глядя на нее, провожу мылом по ее телу, глазами упираясь в стену. Плоть слаба, а ее я всегда желал больше, чем могу в этом признаться. После того как ей удается неуклюже почистить зубы, заворачиваю ее в полотенце и несу на кровать.
– Егор...
– Что?
– Мне холодно.
Неудивительно, кондиционер включен на полную мощность, чтобы охлаждать дом с таким количеством людей внутри. Валя, похоже, набралась сил после ванной, по крайней мере, она может сама сидеть. Помогаю ей вытереться и бросаю мокрое полотенце на пол.
Мои глаза блуждают по ее обнаженному телу, и приходится сдерживаться, чтобы не обнять ее, мне так ее не хватало.
Она пьяна, Егор, – вспоминаю я и борюсь с собой. Быстро расстегиваю рубашку, Валя смеется.
– Что ты делаешь?
Я снимаю рубашку и надеваю на нее, застегиваю, сдерживая искушение. Моя рубашка так ей идет.
– Ложись, поспи.
– Нет, я не хочу спать. – Она складывает руки на груди, как избалованная девочка. – Расскажи мне что-нибудь.
– Просто ложись.
– Нет.
Она настроена решительно, я заставляю ее лечь и сажусь рядом с ней, откинувшись на изголовье кровати.
– Расскажи мне историю. – Она прижимается ко мне, проводит рукой по моему животу, обнимая, и я не сопротивляюсь, потому что так чертовски приятно чувствовать ее рядом после разлуки. Глажу ее волосы и думаю, о чем рассказать.
Она не вспомнит об этом завтра, я могу рассказать ей что угодно.
– Жил-был мальчик, который считал, что его родители – идеальная пара, что его дом – лучший в мире. – Я улыбаюсь про себя. – Очень наивный ребенок.
Что я говорю? Почему мне так легко с ней разговаривать?
Она сильнее прижимается ко мне, носом касаясь моих ребер.
– И что случилось с мальчиком?
– Мальчик восхищался отцом, он был его опорой, примером для подражания. Сильный, успешный человек. Все было идеально, наверное, даже слишком. Отец часто ездил в командировки, оставляя детей и жену одних. – Я закрываю глаза и глубоко дышу. – Однажды мальчик рано вернулся из школы с пятеркой, которую получил на сложном экзамене по математике. Он побежал наверх в поисках матери, хотел, чтобы она гордилась им. Когда он вошел в ее комнату...
Белые простыни, обнаженные тела.
Я гоню эти образы из головы.
– Мать мальчика была с другим мужчиной, который не был его отцом. После этого все превратилось в бессмысленные объяснения, мольбы и слезы, но мальчик слышал это все издалека, он был где-то в другом месте, перестал понимать, что такое дом, идеальная семья, что бы ни говорила его мать.
Я останавливаюсь в надежде, что Валя уже уснула, но это не так.
– Продолжай, я хочу узнать, что дальше.
– Мальчик рассказал об этом старшему брату, и они оба ждали, когда вернется отец, чтобы рассказать ему. После долгих споров и пустых угроз отец простил ее. Дети видели, как их сломленный отец забыл о своей гордости, безутешно плача в темноте кабинета. Такой сильный человек, опора для своих детей, теперь выглядел слабым и ранимым. С тех пор отец неустанно напоминает им, что чувства делают человека слабым. Мальчик научился никому не доверять, никого не любить, не позволять никому делать его слабым, таким он вырос и, скорее всего, останется одним до конца дней. Всё.
Я смотрю на девушку рядом со мной, ее глаза закрыты, но она все еще не уснула.
– Какой печальный конец.
– Жизнь может быть печальнее, чем кажется.
– Мне не нравится этот конец, – ворчит она. – Я бы рассказала, что в конце концов он встретил кого-то, они влюбились и жили долго и счастливо.
Я смеюсь.
– Ну конечно, белка.
– Я хочу спать.
– Спи.
– Егор?
– Да?
– Ты думаешь, что любовь – это слабость?
Ее вопрос меня не удивляет.
– Да.
– Поэтому ты никогда не влюблялся?
– Кто сказал, что я не влюблялся.
– Ты влюбился.
Вздыхаю и смотрю на нее.
– Думаю, да.
Ее дыхание становится легче, глаза закрыты. Она наконец засыпает, и я улыбаюсь, как идиот, наблюдая за ней, это меня успокаивает.
Что ты делаешь со мной, белка-преследовательница?