сквозь моё окно

глава 56

Дедушка

– ЕГОР КОРАБЛИН —
Меня успокаивает наблюдение за тем, как она спит.
Я чувствую себя в безопасности, никогда не думал, что кто-то сможет дать мне это ощущение. Нежно провожу тыльной стороной пальцев по ее щеке, не хочу ее будить, хотя понимаю, что прикосновения недостаточно. Валя устала.
Я оставил ее без сил. На моих губах появляется высокомерная улыбка, и я хочу, чтобы она увидела ее, шутила и подкалывала меня за нее.
Я знаю, что она назвала бы меня «высокомерным шипучкой».
Она выглядит такой уязвимой и красивой. Ее открытость, то, с какой легкостью я могу ее прочитать, – одно из многого, что привлекло меня в ней. Мне не нужно было беспокоиться о тайных мотивах, вранье или ложных чувствах. Она настоящая, такая ясная и уверенная в своих чувствах. Это именно то, что мне всегда было нужно.
Ясность, честность.
Только так я могу довериться, следовать за своими чувствами, показывать их и открывать свое сердце.
Целую ее лоб.
– Я люблю тебя.
Она немного шевелится, но продолжает спать. Наблюдая за тем, как она спит, немного чувствую себя преследователем, вспоминая о том, как все началось.
Моя маленькая белка-преследовательница.
Которая думала, что я не знаю, что она преследует меня, когда я вел себя так, будто не замечаю, что она смотрит.
Стук в дверь возвращает меня к реальности. Я укрываю Валю, встаю и быстро одеваюсь, но не могу найти свою рубашку. Поэтому открываю дверь без нее.
Две девушки, в которых я узнаю сестер Вали, но не могу вспомнить имена, замирают, когда видят меня.
– О... – краснеет одна из них, переглядываясь с другой. – Боже, как ты хорош.
– Света! – ругает ее другая девушка.
Света прикусывает губу.
– Я просто говорю правду, Алина, он знает, что он хорош, так зачем отрицать то, что он ослепительный.
Я игнорирую ее комплимент.
– Полагаю, вы те сестры, которые будут спать в комнате Вали.
Алина кивает.
– Да, прости, что помешали.
Я улыбаюсь.
– Все в порядке, проходите. – Я отхожу в сторону. – Я уже ухожу, мне просто нужно найти свою рубашку.
Света следует за мной в комнату.
– Для чего? Ты прекрасно выглядишь без рубашки.
Алина хватает ее.
– Света! – Она с извинением смотрит на меня. – Прости, Света много выпила.
– Все в порядке.
Я поднимаю свою рубашку с пола и наклоняюсь, чтобы быстро поцеловать Валю в щеку, надеваю рубашку и смотрю на них.
– Не будите ее, она измотана, у нее был насыщенный день.
Алина кивает.
– Хорошо.
– Спокойной ночи. – Я выхожу в коридор и направляюсь к лестнице.
– Егор.
Я останавливаюсь и поворачиваюсь, чтобы посмотреть, кто меня зовет.
Света медленно идет ко мне, улыбаясь.
– Я...
Мой голос снова холодный.
– Что?
– Я не понимаю... ты и она, не складывается.
Эта девушка понятия не имеет, насколько холодным и прямолинейным я могу быть, она видела только мою хорошую сторону, которая проявляется исключительно с Валей и ни с кем другим.
– Ты не должна понимать, это не имеет к тебе никакого отношения.
– Я знаю... – Она делает еще один шаг ко мне. – Но ты такой совершенный... а она такая...
– Прекрати, – обрываю ее я. – Будь осторожна с тем, что собираешься сказать о ней.
– Я не хотела сказать ничего плохого.
– Если честно, меня совсем не интересует, что ты скажешь. Спокойной ночи.
Я затыкаю ее и ухожу.
* * *
– Почему ты мне не сказал? – Валя кладет руки на талию, она расстроена. – Егор?
– Не знаю.
Плохие новости пришли по-разному: электронные письма и конверты с отказами. Основная причина в том, что время подачи заявки на стипендию уже истекло и эти места заняли другие студенты, которые успели подать вовремя.
Валя узнала от Дани, потому что я не сказал ей, когда начал получать письма с ответами. Я не знал, как сказать ей, я уже потерял надежду, но она – нет, и я не хотел лишать ее этого.
Не могу врать, отказ меня ужасно огорчает, моим единственным утешением остается то, что я смогу учиться в одном университете с ней. Я буду страдать, изучая то, что не нравится, но зато буду страдать рядом с ней.
– Ты злишься на меня?
Валя вздыхает и обнимает меня за шею.
– Нет. – Она быстро целует меня. – Мне очень жаль, что не получилось, но у нас все еще есть то, что мы скопили за эти месяцы, мы что-нибудь придумаем.
– Валь...
Ее глаза находят мои.
– Нет, даже не думай сдаваться.
– Думаешь, я хочу сдаться? Но мы не можем цепляться за несуществующие надежды.
– Ты пытался поговорить с дедушкой?
– Для чего? Он уже сказал мне, что не будет встревать между мной и моим отцом.
– Поговори с ним еще раз.
Я качаю головой.
– Нет.
– Егор, он – твоя последняя надежда, пожалуйста, попробуй еще раз.
Вздыхаю.
– Я не хочу, чтобы меня снова отвергли, – признаюсь я, опустив голову.
Валя держит мое лицо, заставляя смотреть на нее.
– Все будет хорошо, последняя попытка.
Я нежно целую ее, мои пальцы медленно обводят ее щеки.
Когда мы перестаем обниматься, я улыбаюсь ей в ответ.
– Последняя попытка.
Я выхожу из ее дома и направляюсь к своему.
* * *
Дедушка, кажется, нисколько не удивляется, увидев меня, он сидит в кабинете моего отца, в тонкой, но обычной для него одежде: брюках и хорошо выглаженной, застегнутой рубашке.
Евгения сидит рядом с ним, смеясь над тем, что он говорит.
– Привет, – немного нервно здороваюсь я. – Как дела, дедушка?
Он улыбается мне.
– Один день краше другого, такова старость.
Я сажусь в кресло по другую сторону стола, разделяющего небольшую гостиную зону в кабинете, перед ними.
– Евгения, дочка, – мягко говорит дедушка. – Ты можешь сказать моему сыну и Диме, чтобы они зашли в кабинет на минутку?
Он зовет моего отца и Диму? Зачем? Это хорошим не кончится.
Евгения выходит, закрыв за собой дверь.
– Дедушка, я...
Он поднимает руку.
– Я знаю, почему ты здесь.
Открываю рот, чтобы сказать, но входит мой отец, в костюме, наверное, он только что пришел с работы, вслед за ним заходит Дима.
– В чем дело, папа? Мы заняты. У нас видеоконференция через десять минут. – Отец бросает на меня быстрый взгляд, но ничего не говорит. Дима растерян.
– Отмени, – приказывает дедушка с улыбкой.
Мой отец возражает:
– Папа, это важно, мы...
– Отмени! – дедушка повышает голос, удивляя нас.
Дима и мой отец переглядываются, и папа кивает, поэтому Дима звонит, чтобы отменить ее. Оба садятся на другой стороне, на одинаковом расстоянии от нас с дедушкой.
Отец вздыхает.
– Что теперь?
– Вы знаете, почему Егор здесь?
Отец бросает на меня холодный взгляд.
– Полагаю, чтобы снова попросить тебя о помощи.
Дедушка кивает.
– Так и есть.
Дима говорит:
– Что, по-моему, тебя расстроило, потому что ты уже отказал ему.
Я встаю.
– В этом нет необходимости, дедушка, я понял.
– Сядь. – Не смея перечить, я сажусь.
Дедушка слегка поворачивается к моему отцу и брату.
– Этот разговор куда важнее любой глупой сделки, которую вы заключаете, семья важнее любого бизнеса, и вы, кажется, забыли об этом.
Все молчат, и дедушка продолжает:
– Но не волнуйтесь, я здесь, чтобы напомнить вам об этом. У Егора всегда было все, ему не приходилось ни за что бороться, он никогда в жизни не работал, он обратился ко мне за помощью, и я отказал ему, чтобы посмотреть, сдастся ли он, но он превзошел мои ожидания. Этот парень работал день и ночь, вымаливая стипендии и подавая документы в течение нескольких месяцев, он боролся за то, что хочет. Дима и отец с удивлением смотрят на меня.
Дедушка продолжает:
– Егор не только заслужил мою поддержку, он заслужил мое уважение. – Дедушка смотрит мне прямо в глаза. – Я так горжусь тобой, Егор. – Мое сердце сжимается. – Я горжусь тем, что ты носишь мою фамилию и мою кровь.
Я не знаю, что сказать, дедушка перестает улыбаться, когда смотрит на моего отца.
– Я глубоко разочарован в тебе, Влад. Семейное наследие? Пусть я умру на этом месте, если хоть раз считал, что семейное наследие – это что-то материальное. Семейное наследие – это верность, поддержка, любовь, из поколения в поколение. Семейное наследие – это не чертова компания.
Тишина мучительна, но дедушка находит, что сказать:
– Ты стал трудоголиком, чтобы пережить измены своей жены, но это не дает тебе права делать своих детей такими же несчастными, как ты.
Отец сжимает кулаки.
– Папа.
Дедушка качает головой.
– Какой позор, Влад, что сын умолял тебя о поддержке и ты все равно отвернулся от него. Я никогда не ожидал, что так в тебе разочаруюсь. – Дедушка смотрит на Диму. – Ты заставил его изучать то, что он ненавидел, ты сделал все возможное, чтобы он стал похож на тебя, и взгляни на него. Думаешь, он счастлив?
Дима открывает рот, но дедушка поднимает руку.
– Помолчи, внук, хотя ты всего лишь продукт плохого отцовского воспитания, я расстроен тем, что ты тоже отвернулся от брата, не поддержал его. Мне жаль вас обоих, и не хочу видеть такое в нашей семье.
Дима и мой отец опускают головы, мнение моего дедушки имеет для них большое значение.
– Надеюсь, вы сможете чему-то научиться и стать лучше, я верю в вас.
Меня поражает печаль в выражении лица моего отца и Димы, они не решаются поднять головы.
Дедушка снова смотрит на меня.
– Я начал процесс зачисления в медицинский университет, о котором ты рассказывал Дане. – Дедушка протягивает мне белый конверт. – Это банковский счет на твое имя, там достаточно средств на твою учебу, университетские расходы, а внутри ключ от квартиры, которую я купил тебе возле кампуса. Ты можешь полностью на меня рассчитывать, и мне жаль, что тебе пришлось увидеть, как твой отец отвернулся от тебя. Хорошо, что ты понял, что такое не иметь ни гроша и работать ради мечты. Ты станешь отличным доктором, Егор.
Я не могу пошевелиться, я не знаю, что сказать. Из всех сценариев, которые я себе представлял, этот никогда не приходил мне в голову. Дедушка отряхивает руки и медленно встает.
– Ну вот и все, пойду немного отдохну.
Опустив голову, отец выходит за ним. Я все еще сижу с конвертом в руке, пытаясь осознать.
Дима встает.
– Прости.
Я редко слышал от него это слово.
Дима проводит рукой по лицу.
– Мне очень жаль, и я рад, что хотя бы ты можешь достичь чего хочешь. – Он с грустью улыбается. – Ты это заслужил, Егор. У тебя есть сила, которой у меня не было, когда мне навязали то, что я должен делать, дедушка совершенно прав, что восхищается тобой.
– Никогда не поздно изменить свою жизнь, Дим.
В его грустной улыбке заметно уныние.
– Мне уже поздно. Удачи, брат.
И он уходит, оставляя меня одного.
Я не знаю, что чувствую – эмоции смешались, но в самой главной из них я узнаю счастье.
У меня получилось.
Я стану врачом.
Я буду изучать то, что хочу, я буду спасать жизни.
Лишь мысль о девушке с честными глазами омрачает мое счастье. Девушке, которая ждет, когда я позвоню и расскажу, как все прошло, которую я люблю и которая будет в милях от меня, когда начнется учеба.
Дедушка ошибся только в одном, у меня никогда не было всего, и этот раз, похоже, не исключение.