Покоренная судьбой

64

Максимус протянул руку, и после того, как я принял ее, он поднял меня на ноги. Он схватил меня за предплечье. — И ты думаешь, что на этот раз она согласится?

— Надеюсь. — То, что было у нас с Гретой, стало еще больше, и я знал, что она сожалеет о своем прошлом выборе. Вместе мы с ней найдем способ вернуть мир между

Каморрой и Фамилией. Другого выхода не было. Грета сломается, если приедет со мной в Нью-Йорк без разрешения своей семьи, пока еще идет война. — Я спрошу ее в эти выходные.

— Не говори мне, где ты с ней встретишься. Чем меньше я буду знать, тем лучше. Твой отец спустит с меня шкуру, если узнает, что я знаю об этом. Черт, чувак.

Я похлопал его по плечу. — Сначала ему придется снять с меня кожу. Со временем он одумается.

Максимус посмотрел на меня с сомнением.

Отец определенно был крепким орешком. Но сначала я должен был встретиться с человеком, который воспримет эту новость еще хуже.

— Сегодня вечером я иду к Крессиде, чтобы рассказать ей.

Губы Максимуса разошлись. — Сначала ты должен поговорить со своим отцом.

— Я не буду спрашивать его разрешения. Я принял решение и буду его выполнять, что бы он ни сказал. — Больше я не буду спрашивать и взял бы то, что хотел, то, что должен был сделать давным-давно. Не хочу провести остаток своей жизни с Крессидой. Она делала меня несчастным, и я знал, что она тоже не была счастлива со мной. Она не могла быть счастлива, если только человеческие эмоции не имели для нее никакого значения.

Максимус испустил длинный вздох. На его лице ясно читалось беспокойство. — Она не уйдет тихо, Амо. У Крессиды злая натура. Это не будет приятным Рождеством и она попытается забрать тебя с собой.

— Мне все равно. Этот фарс с браком закончится сегодня.

Когда я вошел в дом Крессиды — он всегда казался мне ее домом, а не моим, — я понял, что сегодняшний разговор не пройдет гладко.

Крессида сидела в гостиной с бокалом шампанского в руке и темноволосой азиаткой у ног, которая красила ногти.

— Я занята, — сказала она, заметив меня, и сделала еще один глоток своего напитка.

— Уходи, — сказал я женщине. Она без колебаний поднялась на ноги и собрала свои вещи. Я протянул ей стодолларовую купюру, когда она промчалась мимо меня, взяла ее, пробормотав спасибо, прежде чем выйти из комнаты.