Грязнокровка, или мы с тобой одной крови.

Глава 25. Декабрь, 1996 год. Хогвартс

ДЖИННИ УИЗЛИ

Осень окончательно отступила, давая дорогу долгожданной белой гостье. Последние дни ноября были щедры на обильные снегопады, которые накрыли школьный двор легкой пушистой периной и доставили много радости первокурсникам. Ребята с удовольствием катались на коньках по замерзшему озеру, ездили на санках, устраивали бои из заколдованных снежков.

Но сразу после Дня святого Андрея ровная теплая погода изменилась. Зима с первых же дней постаралась показать свой суровый характер - ворвалась в нашу размеренную школьную жизнь ледяным, обжигающим горло воздухом и замерзшими, покрытыми замысловатыми узорами окнами.

В Хогвартсе стало заметно холоднее. По утрам студенты спускались на завтрак, закутавшись в меховые мантии поверх теплых свитеров и обмотавшись шарфами. Но и это не помогало.

Стены огромных аудиторий покрылись легким инеем, мерзли руки, замерзшие пальцы отказывались держать перья, а уши просто «сворачивались в трубочку». Директору не оставалось ничего другого, как согласиться на просьбу деканов сократить количество и длительность учебных занятий. Обрадованные студенты искали спасение от морозов в хорошо натопленных гостиных и спальнях.

В гриффиндорской гостиной теперь всегда было полно народу, студенты всех возрастов и мастей собирались поближе к камину, чтобы посплетничать, сыграть партию-другую в волшебные шахматы, поспорить, обсуждая очередные новости или статьи из «Ежедневного пророка», принесенного совами-почтальонами из большого мира, а может и просто посидеть у открытого огня с интересной книгой. Но если бы кто-то попытался отыскать среди этого неугомонного муравейника каштановую гриву Гермионы, его ждала неудача. Старосты Гриффиндора здесь не было. Как, кстати, и Гарри с Роном.

Мой старший братец все чаще уединялся с Лавандой Браун, их не пугали ни холодные аудитории, ни слабо отапливаемые коридоры Хогвартса, поскольку горячие поцелуи и жаркие объятия согревали эту сладкую парочку лучше всякой печки.

Гарри отсиживался в мальчишеской спальне, прячась не только от меня, но и от всего мира. Возможно, ему было стыдно за свои необдуманные слова и поступки. Может быть, он искал выход из сложившейся ситуации, но не находил его. Не знаю. Мы больше не общались.

Гермиона наотрез отказывалась выходить в общую гостиную, она почти все время проводила в библиотеке, объясняя свои длительные сидения над книгами желанием как можно быстрее закончить работу над курсовой. Подруга, видимо, знала отличное согревающее заклинание, отчего ее ладони оставались горячими, щеки горели румянцем, а ноги никогда не мерзли.