В больнице, в которую я попала, мне было очень скучно. Первые пять дней я ни с кем не говорила (люди смотрели на меня, как на инопланетянина) — просто делала все, что мне скажут врачи, а по вечерам фотографировала всякие закоулки, чтобы обрадовать вас какими-нибудь фотографиями. Как видите, безуспешно.
На шестой день, когда время показывало около 02:00, я фотографировала тускло освещенные коридоры, с досадой понимая, что ничего не поймаю. Я уже закрыла объектив и решила уйти в палату, но на меня кто-то натолкнулся сзади.
— Извините.
— Да забей...
Какой-то мальчуган. Я тогда подумала — ну и пес с ним, обернулась. Там никого не было. Я начала заглядывать в темные щели, на лестничную площадку, за дверьми, где он мог спрятаться, но никого не обнаружила. Тогда я подумала, что мне показалось. Хотя еще долго сомневалась — ведь я отчетливо слышала и чувствовала его. Признаться, мне стало немного весело при осознании того, что в этом был какой-то ужас.
— Вот это да! — вслух произнесла я и улыбнулась.
Почему-то после этих слов коридоры показались мне бесконечными, воздух стал напряженным и холодным. Я уже без улыбки стала вглядываться в самый конец коридора. Появился какой-то странный гул. Я почувствовала, что я не одна.
Потом я услышала смех. Обычный, детский, в конце коридора, где лампа не работала и было темно. От этого смеха холодок пробежал по спине. Собравшись, я стала двигаться в ту сторону, чтобы проучить маленького шалунишку.
— Чего так поздно играешь-то?
— Когда нас выпишут? — послышалось в ответ.
— Что?..
Что-то с силой толкнуло меня в дверь ближайшей палаты, да так, что я выронила камеру. На меня упали какие-то предметы, когда я ударилась об, как я поняла, шкаф. И в темноте я увидела его. Знаете, в тот момент мне было плевать на фотографии, на любопытство. Я хотела кричать, но меня охватил ужас. Я лишь размахивала руками, чтобы он не подходил ко мне.
— Когда нас выпишут? — снова спросил он.
У него было что-то жуткое с глазами, все лицо в венах... рот был гигантским, похожим на жуткую дыру. Вы не поймете, вы не видели. Мне показалось, что я умру от страха. Я зажмурилась и начала биться в дверь палаты. Наконец, я оказалась в том темном коридоре, быстро подобрала свою камеру и рванула вверх к главному холлу. Я точно запомнила, что, когда я обернулась, он парил за мной, отчего я побежала с вдвое большей скоростью.
Оказавшись в палате, я включила все источники света, заперла окна и двери, задернула занавески и, выпив снотворное, укуталась в одеяло. Все это я сделала с нереальной скоростью.
Кто-то начал стучать в дверь.
Я вслух сматерилась и закрыла уши. Мне хотелось плакать, а может, я и плакала — перед глазами стояло его жуткое лицо. Я шепотом просила его уйти, оставить меня в покое, зажмурила глаза и не хотела ничего видеть. Не помню, когда прекратились стуки и как мне удалось уснуть.
С того дня я просила медсестер делать мне капельницу со снотворным в девять часов. Я расспрашивала о таком пациенте, но никто не знал про него. Разве что охранники сказали, что здесь часто меняется охрана, потому что никто долго не выдерживает ночной смены здесь.
