На днях журнал «New Scientist» опубликовал материал о человеке по имени Грэхэм, страдающем самым удивительным психическим расстройством на свете. Грэхэм ходил, дышал и ел, но считал себя мертвым. Просто девять лет назад он проснулся и понял, что скончался. Нас, известных любителей поковыряться в чужих мозгах, этот феномен всерьез заинтересовал, и мы решили почти целиком привести в «Exciter» первое в мире интервью с живым мертвецом.
«Когда я лежал в больнице, то непрестанно говорил, что таблетки мне не помогут, потому что мой мозг уже мертв. Я потерял обоняние и осязание. Мне не нужно было ни есть, ни говорить, ни что-либо делать. Я считал, что мое место на кладбище, потому что именно там я буду ближе всего к смерти и таким же, как я».
Так у Грэхэма обнаружили синдром Котара — странное заболевание, при котором люди считают себя либо трупами, либо полутрупами. Грэхэм верил, что умер его мозг, и пройдет совсем немного времени, когда та же участь постигнет и его самого целиком.
«Это очень трудно объяснить, просто я чувствую, что моего мозга больше нет, и кормить меня таблетками бессмысленно».
Доктора, пытающиеся внушить Грэхэму всю иррациональность его состояния — ведь он говорил и дышал, — терпели неудачу за неудачей. «Меня это раздражает. Я не знал, как я мог говорить или делать что-то без мозга, но его отсутствие меня действительно беспокоило».
Брат Грэхэма следил за тем, чтобы он ел, потому что люди с синдромом Котара часто умирают от истощения, искренне полагая, что уж коль они мертвы, еда им больше не понадобится. «Я не хотел видеть людей. В этом не было смысла. Когда-то я с ума сходил по своей машине, а потом даже перестал к ней подходить. Все, что было мне когда-то интересно, перестало быть таковым навсегда». Удовольствия не приносили даже сигареты, а ведь он курил долгие годы. «Я потерял чувство запаха и чувство вкуса. Я ни от чего не получал удовольствия. И какой был смысл питаться, если я был мертв? Бессмысленно было и разговаривать, потому что мне нечего было сказать. Да и мыслей у меня на самом деле никаких не было. Все стало бессмысленным». Смысла он не видел даже в рутинных ежедневных ритуалах, вроде чистки зубов и принятии душа. Да и зачем душ мертвецу?
Врачи отправили его на ПЭТ (позитронно-эмиссионную томографию) — Грэхэм стал первым больным синдромом Котара, прошедшим подобную процедуру — и пришли в ужас: метаболическая активность значительных областей лобной и теменной долей мозга была настолько же низкой, как у пациентов, находящихся в коме. Именно эти части мозга отвечают за комплексную активность человека — сознание, воспоминания, ощущения себя в пространстве и ответственность за собственные действия. То есть, по сути, Грэхэм был «овощем», но по какой-то причине мог самостоятельно ходить и вообще вести себя, как обычный человек, если принять за «обычность» веру в то, что ты уже умер. Неудивительно, что и антидепрессанты, которыми его пичкали, не давали никакого эффекта.
«У меня не было другого выбора, кроме того, чтобы смириться с фактом, что я так и не смогу умереть до конца. Это был кошмар».
Грэхэм стал завсегдатаем местного кладбища. «Просто я чувствовал, что должен там быть. Полиция приезжала, хватала меня в охапку и отвозила домой. Но самое странное, что мои мохнатые прежде ноги вдруг облысели. И я стал похож на ощипанного цыпленка, что еще больше укрепило меня в мысли, что я — труп».
Сейчас, по прошествии времени и интенсивной терапии, Грэхэм больше не считает себя «ходячим мертвецом». Ну, то есть, если и считает, то виду не подает: «Я не боюсь смерти. Мы все равно ничего не сможем поделать — все мы когда-нибудь умрем. Сейчас я просто счастлив, что пока жив».
Надо лишь заметить, что эта форма психического расстройства, описанная еще в 1880 году французским неврологом Жюлем Котаром, настолько редкая, что ее лечением никто никогда всерьез не занимался, считая ее просто тяжелой формой депрессии.
