Все лето в детстве я проводил в глухой деревне у своей бабушки. Да и в младенчестве, как говорит бабушка, я бывал у нее в деревне ничуть не реже ввиду занятости родителей. Собственно, деревня стоит на опушке дремучего леса. И все было бы ничего, и я бы не писал этот рассказ, и вы бы не читали его, ежели в этом лесу не жили «хурри». Да, вроде бы именно так. Бабушка поясняла, что «хурри» — это древний кочевой народ, который уже давно вымер, но в тех лесах жила семья, считавшая себя их потомками. Представили, да? Деревня. Рядом лес. Там живет семья, которая поклоняется своим божествам, приносит в жертву животных и вообще живет по древним обычаям. Мало того, животных для своих безобразий «хурри» крали у деревенских. И в ту ночь, когда они выбирались за животными, они разводили огни у себя в лесу. Жители, конечно, предпринимали меры, но если чья-то кошка или собака вечером не возвращалась домой, мало кто осмеливался ночью выходить из дому. Как же их ненавидели деревенские!.. «Попадись мне на дороге одна такая «харря», порвал бы на куски», — врали они друг другу.
На самом деле они до жути боялись ту семью. Бабушка рассказывала, что их дети постоянно ходили все грязные, черные-черные, глаза их были темнее копоти, длинные волосы свисали, подобно канатам. Но самое страшное было то, как она описывала их движения. Они были резкими, неуклюжими, агрессивными, неестественными. Малыши «хурри» иногда приходили и играли с деревенскими детишками, странно выворачивая свлои руки и ноги. Это больше всего вызывало недовольство у местных. И однажды произошло непоправимое...
Дети этих «хурри» опять пришли в деревню, чтобы порезвиться с местными мальчишками, но во время одной из игр один самый маленький из «хурри» цапнул за руку не менее маленького деревенского мальчика. Тот, соотсветственно, прибежал к мамке, нажаловался, мол, так и так — цапнул. Его мамка подняла тревогу на всю деревню, этого лесного ребенка начали колотить. И как-то так получилось, что доколотили до смерти.
Остальные ребята из лесного семейства что-то начали верещать на своем языке и убежали в лес. Моя бабка сразу смекнула, что произойдет дальше. В обычаях таких древних семейств действует одно замечательное правило: «око за око, зуб за зуб».
Вечер в этот день подкрался в деревню особенно быстро. Первым делом зажглись эти огни в лесу. Красные, яркие, как никогда. Эти огни говорили, что они придут. И многие понимали, за кем они придут. За малышами. Собаки сводили с ума хозяев, звеня цепями, пытаясь сорваться с них и лая во всю пасть. Бабушка сказала, что спрятала тогда меня в шкафу, чтобы они не нашли. Но не все были такие смышленые, как бабушка. Крики матерей сотрясали ночной воздух. Бабушка рассказывала, как луна отбрасывала на пол тени от огромных когтистых ветвей, запросто превращающихся в руки одна, за одной. Руки пытались найти меня, пытались утащить, пытались отомстить. Тени рук неуклюжими, агрессивными, неестественными движениями прошлись по всей деревне...
В ту ночь в деревне был убит один ребенок. Нет, не людьми из леса, а старой бабкой, которая от напряжения сошла с ума. Единственное, что сделали эти «хурри» — они просто зажгли огни. И эти огни свели с ума всю деревню. Но мне кажется, они знали, что случится. И когда бабушка мне рассказывает о той ночи, я ощущаю себя выжившим после некого липкого кошмара. А та семья из леса пропала после той ночи — должно быть, они просто ушли глубже в леса и до сих пор проводят где-то там свои кровавые ритуалы...
