Я хмыкнула задумчиво, всё ещё пребывая в отвратительном настроении.
— Это потому что я девственница? — глухо спросила я, даже не удивившись своей прямоте.
— Именно, — кивнула госпожа, покачивая ногой.
— А если бы врач сказала вам, что я уже не девственница? Вы бы выставили меня за дверь?
— Нет, — как-то удивлённо ответила она. — Просто моё доверие — это важно, Т/и. Понимаешь? — и прожгла меня взглядом. Странным, будто намекая мне на что-то. Я подумала, что поняла. Ведь до свадьбы ещё два месяца, а в доме меня никто насильно не удерживает...
Потом мы приехали на какую-то квартиру в явно небедном доме. Поднялись на второй этаж, позвонили в дверь, и нам открыла женщина чуть постарше госпожи. Выглядела она странно — вроде мило, но стервозно. Она пригласила нас занять кресла в гостиной, а сама села напротив, через стол, на диван. И принесла нам чай, который я даже не трогала.
Потому что эта женщина оказалась тем самым специалистом. Психологом-сексологом. Я очень хотела, чтобы госпожа вышла и не смотрела на меня, красную, как спелая клубника. Особенно, когда психолог перешла непосредственно к делу.
Ну, сначала меня принялись убеждать в том, что секс — это способ получения удовольствия, который несёт в себе замечательную функцию: зачатие детей. Честно говоря, я думала, что скажут это перевёрнуто, мол: способ зачатия детей, который приятный и полезный одновременно, но поставили это почему-то по-другому. И оказалось, что это была только вводная часть, так как мне придётся ездить сюда ещё несколько раз, чтобы специалист прочла мне лекции на тему секса и прочих аспектов «жизни счастливой женщины». Мол, познакомились только. И госпожа, к счастью, на приёмах присутствовать не будет. Я очень надеялась, что Сунён со мной ходить не захочет. И что его этого делать не заставят. Отвратительно...
Дальше наступила более приятная часть дня, которая меня, впрочем, также не порадовала: шоппинг. Госпожа потащила меня по магазинам. Таким, в которые я раньше и зайти то не могла, не то что купить там что-то. И мы накупили кучу всякого шмотья, красивого и дорогого. Я была отчасти рада, всегда хотела себе красивую одежду, девочкам это свойственно. Согласна была бы и на меньшее, но своё новое пальто я гладила, наверное, полчаса, когда мы ехали в машине. Слишком уж оно приятное на ощупь. Хотелось заплакать и уткнуться в него. Я чувствовала себя не просто куском мяса, но шлюхой. Самой настоящей.
Все насущные дела были улажены, и уже наступил вечер. Мне помогли отнести в комнату мои вещи, и, когда я принялась развешивать их по шкафам, то поняла, что моих-то вещей нет.
— Госпожа Минджи, — злясь и пугаясь одновременно, спросила я. — А где мои вещи?
— Они тебе больше не нужны, — ответила она, выходя из моей комнаты. — Носить нужно только хорошие вещи, как тебе и пристало.
Не передать, как я злилась. Ведь там была моя любимая толстовка, которую я недавно купила на распродаже. И джинсы рваные, мои любимые. И футболка с единорогом... Мне даже не хотелось спрашивать, куда их дели. Знала, что на помойку. Стало горько и обидно. Но я признавала, что новые вещи просто шикарные. Я всегда о таких мечтала.
Что ж, мне многое придётся отпустить, чтобы обрести что-то новое.
С вещами я закончила, теперь они заняли свои места в шкафу, и я грешила тем, что думала, когда и что надену. Стыдно, но хоть какая-то отрада в сложившейся ситуации. Госпожа снова намекнула мне, что к ужину надо быть красивой, и я решила принять душ перед тем, как надену новое платье. И я всё ещё думала, что те туфли были ужасно дорогими. Зачем тратить на меня столько денег?..
На ужине Сунёна не оказалось. Как и госпожи. Только господин Квон сидел и ел рядом со мной. Мы даже поговорили о том, что «эти жёны такие капризные» и «мир совсем с ума сошёл». Было забавно говорить о таком с человеком, который хочет женить меня на своём сыне. Да, жёны капризные. И мир тоже с ума сошёл. Люди в нём совсем озверели. Мне нравилось моё новое платье.
Ночью я всё-таки зашла в соц. сеть, но только и смогла, что прочесть сообщения друзей. Некоторые я намеренно не открывала, и по превью было видно, что правильно делаю. Я написала только тем людям, которые не знали, что со мной и почему я больше не хожу в прежнюю школу. С теми, кто не хотел меня терять, я не хотела говорить.
Не знаю, почему, но мне казалось, что все они меня предали. Не защитили. Не удержали. Дали мне уехать. Чёрт возьми, я так ненавидела их всех, что не могла в голове произнести ни одного имени, которые так люблю. Имена перемешались и стёрлись внутри меня, и я заснула в слезах, посвящённых не горю, а ненависти.
