Под вечер я начала понимать, что меня трясёт.
У меня дрожали колени, затылок холодный, ладони взмокли. Похоже, придётся признать, что мне страшно.
Я вытерла руки о салфетку и посмотрела на себя в широкое зеркало: на мне было длинное платье без рукавов, вышитое жемчугом, и везде эта пышная ткань, и эти проклятые жемчужинки впихнули даже мне в причёску. Нет, я благодарна специалистам, что они занимаются моей внешностью и костюмами, но всё, чего мне сейчас хотелось — принять «приглашение» Сунёна и уехать на Сейшелы. Подальше от этого всего. Напиться. Искупаться голой. Заняться любовью, в конце концов. Потому что я хочу и могу. Я не вещь. Я живая.
Только в тот момент, когда я смотрела на себя в зеркало, я поняла, что я не жертва. Пусть меня сделали объектом, товаром, пусть я теперь знаю, что Джинхо была в безопасности с самого начала, и её бы в любом случае не «продали», а Хансоль с самого начала обо всём знал и… чёрт… Пусть они все сознательно предали меня. Пусть все они врали мне. И пусть. Теперь я знаю, чего хочу, а чего — нет.
И первое, что я сделаю — покажу семье, что мне лучше здесь, чем с ними.
В дверях меня встретил Сунён. Одетый в официальный костюм, но, как обычно, расхлябанный, и этот его воротник яркой рубашки… Вышел он тут, понимаете ли. Нет, серьёзно? И не побоялся, что я размажу его по стенке в порыве злости? Судя по всему, побоялся, но всё равно вышел. Я улыбнулась этой своей мысли. Наверное, он не ожидал такого, ведь я улыбнулась ему. И молча прошла мимо, уже заслышав негромкие звуки музыки из сада.
«Официальная» часть мероприятия должна проходить в здании, в то время как после ужина предполагалось переместиться в сад и гулять там до ночи. Я собиралась напиться и танцевать прямо в фонтане. Главное, чтобы все видели, что мне абсолютно наплевать на всё, я им не мученица и не добыча. Пусть все идут к чёрту.
Я спустилась к столу раньше времени. За длинным накрытым столом уже сидели старшие. Чета Квон, какие-то чужие люди и мои родители, с тётей. Я просто отвела глаза, хотя понимала, что веду себя мерзко. Да, они звонили мне и слали смс, что безумно рады увидеть меня, и что так долго ждали возможности повидаться. Да, они поднялись, чтобы встретить меня внизу. Но я поступила так, как поступила.
Спустилась, подошла к столу, поздоровалась со всеми нейтрально, и села рядом с господином Квоном.
Родители как-то присели и немного расстроились. Ведь я даже слова им не сказала. Сразу же после того, как я попыталась пожалеть о своей резкости, послышался знакомый голос из сада. Это была Ёнри.
— Проходите сюда, да. Садитесь. Проходим, не толпимся. Джонхан, посади пожалуйста юную леди к сестре. Да. Молодец.
Гости зашли в тот самый момент, когда Сунён спускался с лестницы. И я одновременно захотела исчезнуть, сгореть, провалиться сквозь землю, убежать, улететь, да что угодно. Лишь бы не быть тут сейчас.
Я оказалась в одной комнате со всеми теми, с кем хотела бы находиться меньше всего.
Улыбчивая и деловитая Ёнри за руку вела красиво одетую и причёсанную Джинхо — видит Бог, я скучала без сестры, но… — а за ней шел недовольный Джонхан и какой-то незнакомый мне молодой человек. За ними зашли (господи, за что?) Сынчоль и… Хансоль.
Я сделала вид, что мне очень скучно и неинтересно. Это у меня получалось хорошо.
Когда все наконец оказались за столом — я даже была не против того, что Сунён сел рядом со мной, — госпожа Квон поднялась, чтобы как обычно что-то сказать.
— Дорогие гости, — торжественно произнесла она, — мы рады приветствовать вас в нашем доме в этот прекрасный вечер. Мы собрались здесь для того, чтобы отпраздновать завершение всех формальностей перед свадьбой моего сына и Т\и. И не только формальностей — прошу заметить, что Сунён и Т\и нашли общий язык и даже прониклись друг к другу. Как давайте же поднимем бокалы в честь такого радостного предстоящего события!
Пока она говорила, слуга наполнял бокалы присутствующих шампанским. По завершении её речи все принялись радостно поздравлять нас, и я как бы невзначай взяла Сунёна за руку. Это видели все. А я улыбалась и не смотрела ни на кого.
Какие к чёрту «формальности»? Что они там проворачивают у меня за спиной? Бесят. Все бесят, ненавижу. «Прониклись»! Как же я их всех ненавижу!
Гости говорили по сути об одном и том же, и никто не смел затрагивать темы, которые им действительно затрагивать не следует. Ёнри смеялась и шутила, Джонхан был задумчивый и даже грустный, Сынчоль разговаривал с юношей, который назвался Вону, а Хансоль и Джинхо пытались задавать ненавязчивые вопросы взрослым. Тут были родители Джонхана и Вону, а Сынчоль пришёл c отцом. Все взрослые, не считая моей семьи, оказались равными деловыми партнёрами. Я просто начала бессмысленно трепаться с Сунёном, как будто между нами ничего такого не произошло. Как будто я не читала его дневник, который он так прятал…
— Т\и, а вы с Сунёном уже думали о детках?
Раздался вопрос, и мои глаза моментально налились кровью. Я даже не успела обработать в своей голове этот вопрос. Оказалось, его задала мама Вону, милая и приятная женщина. Я медленно повернула голову и посмотрела на неё. И мило улыбнулась.
— Конечно, госпожа Чон. Мы с Сунёном часто об этом думаем. Сунён даже чаще, чем я.
Все на мгновение выпали в осадок, затем отец Сынчоля усмехнулся и спросил:
— А в медовый месяц уже решили куда отправитесь?
— На Сейшелы, я думаю, — быстро ответил Сунён. Я вгрызлась зубами в листок салата, чтобы не заржать во весь голос. Так он это планировал, мой герой.
— А вы одни планируете, или с родителями?
— А когда уезжаете?
— А как вы познакомились?
— А что вам друг в друге больше нравится?
Вопросы от всех подряд сыпались как град с неба. Разве что не били меня по лбу; мы с Сунёном терпеливо и вежливо отвечали на них, и я почти не ощущала злобы. Мне было почти безразлично всё, что происходило. Но я не сразу поняла, что меня беспокоит, как Хансоль смотрит на меня. Слишком много лет мы учились в одном классе, чтобы я не знала, что он хочет со мной поговорить. Я и решила это устроить.
О, я всё ему выскажу. Всё выскажу…
