Дело было вечером, после учёбы, посещения сексолога и фитнеса. Я, только что помывшись и переодевшись, стояла в домашней библиотеке, куда почти никто не заходит, и смотрела разные интересные книги. Что мне нравилось, так это то, что все они были старинные. В таком уже ветхом переплёте. И странички слегка пожелтевшие. Тут даже были книги на моём родном, преимущественно (и исключительно на самом деле) классика, которую знают на мировом уровне.
Но, если быть честным, я ходила сюда больше не для того, чтобы читать книги, а чтобы одной побыть. Мне нравилось стоять меж книжных полок, держать в руках старинные книги, которые даже пахнут по-особенному, и… думать. А чём дольше я находилась в этом доме, тем все чаща думала о родных. О маме, папе, тёте. Даже бабуле. И Джинхо. И подружках. И Хансоле... Наверное, именно поэтому я выглядела грустной и напряженной. Наверное, поэтому между мной и Сунёном в тот день произошёл следующий конфуз...
Он появился словно ниоткуда. Тихо пробрался в библиотеку, зная, что последние дни я часто сюда прихожу, и подкрался сзади, как кот, охотящийся за мышью. Как хорошо, что я услышала его прежде, чем он смог бы меня испугать. И так как мы в тот день уже виделись и здоровались (я снова застала его в пенной ванне утром и смущенно вышла за дверь), он просто начал говорить:
— Слушай, Т/и. Вот ты приходишь сюда, стоишь тут, и такое ощущение, что тебя сейчас по частям разорвёт. Такая напряженная, зажатая, злая… Я вижу, как ты хочешь расслабиться. Давай поможем друг другу, я опытен, и буду нежен с тобой, обещаю...
Когда я это услышала и почувствовала, как этот придурок трогает меня за зад, я просто офигела, даже книжку из рук выронила. Тогда у меня аж голова отключилась. Я развернулась и залепила ему такую пощёчину, что он аж чуть не подпрыгнул. И, округлив глаза, сразу накрыл ладонью пылающее следом моей руки место. В тот же момент мне стало страшно, но виду я не подала.
— Эй! Ты чего, дурная? Ты вообще-то моя законная жена!
— Вообще-то пока нет, Сунён. Шлюх своих иди трахай, ясно?
И, сжав кулаки, ушла.
Господи, я сама перепугалась, ведь на самом деле понимаю его. Он... Не такой плохой. Как лучше хотел. Ясное дело, что трудно понять девственную девушку, когда сам — первый жеребец на районе. Статуэтки мне свои покалывал, на ралли водил, на скейтерскую площадку и подпольные бои, и мне.. Мне понравилось. Просто тогда я восприняла этот его жест как оскорбление и не выдержала. Мне было стыдно за то, что ударила его, но так уж я поступила.
Несмотря на то, что Сунён оказался не таким уж и придурком в моих глазах, после того случая мы всё равно не особенно-то и разговаривали. Как будто до этого много общались… Но всё же, как будто между нами выросла стена изо льда. Было мало удовольствия спать в одной кровати с человеком, с которым добровольно вряд ли бы легла и которому ясно намекнула об этом. Даже зная, что Сунён — такая же жертва, как и я, радости от близости с ним я не испытывала.
Как-то раз между нами случилось потепление. Мы случайно проснулись очень близко друг к другу; стыдно было ужасно, и Сунён потом пропал на ночь. Снова. Но, как ни странно, с тех пор всё стало… проще?.. Чем чаще мы общались и засыпали в одной постели, тем реже он уходил, и мне даже не приходилось больше выгораживать его перед мамой. Даже в ванной комнате по утрам я опять видела его (слава Богу, пена закрывала все интимные части), просто здоровалась с ним и шла чистить зубы, а он мылся себе спокойно и рассказывал мне что-нибудь. И нас устраивали такие отношения…
Однако один вопрос всё назревал и назревал, и всё клонил ветку с плодом ниже и ниже к земле.
Так первый месяц подошёл к концу.
