Run like the Devil {l.s}

CHAPTER XVI

Около полуночи звонит Найл. Луи выходит наружу, чтобы ответить — не в полной мере отдавая себе отчёт, зачем, но решение кажется обоснованным. Лотти спит, и он не хочет её будить. Наверное, этой причины вполне достаточно.

— Здорово, Найлер, — говорит он, поджигая сигарету. Навес частично скрывает его от дождя, пока он спиной прижимается к стене.

— Ты спал? — тотчас спрашивает Найл. — Без обид, но голос у тебя херовый.

— Знаешь, — огрызается Луи, — вот пускай в твою сестру вселится демон, и посмотрим, каково тебе будет, — на момент воцаряется тишина; он выдыхает: — Ладно, прости, было грубо.

— Было, — соглашается Найл. — Но я всё понимаю. Где ты нашёл тот амулет, о котором мне писал Лиам? Это серьёзная дьявольская хрень. Ничего агрессивного, только, ну... сулит большое несчастье, знаешь?

Луи с минуту в отчаянии затягивается сигаретой.

— Машина Лотти, — вскоре выдавливает он. — Так что.

— Пиздец, — говорит Найл. — Ну, хорошо, что ты его оттуда забрал. Не знаешь, кто мог его подкинуть?

— Должно быть, Каролина, — отвечает Луи. — Кому ещё?

— Ну да, — вздыхает Найл. — Прости.

— Спасибо.

— Э-э... слушай, может, время совсем неподходящее, но я подумал, что лучше сказать. Помнишь, ты спрашивал о том, возможно ли излечить демона?

— Да.

— Ну, — тянет Найл. — Мне вроде как удалось кое-что нарыть.

— Хорошо, — говорит Луи, сбивая пепел на асфальт. Сигарета догорела почти до фильтра. Следующая будет последней в пачке, а значит, сейчас психика разговора не выдержит. — Я... давай позже это обсудим. Ладно? Прости, я просто... сейчас я не могу больше ни о чём думать. — Идея излечить Гарри слишком соблазнительная, поэтому он тут же отметает её в сторону. Никакого будущего, никакого «сейчас». Он не может думать дальше завтрашнего дня.

— Справедливо, — говорит Найл. — Тогда не буду тебе досаждать. И ещё... я всегда рядом, если понадоблюсь, слышишь? Только позвони.

— Спасибо, — отвечает Луи и вешает трубку. Сигарета жжёт кончики пальцев, и внезапно ему ужасно хочется заплакать, поэтому он откидывает голову и до крови закусывает изнутри щеку.

***

План был простым. Лиам остаётся с Лотти в мотеле. Луи находит заброшенный склад в Эдисоне, рисует побольше Дьявольских ловушек, призывает Каролину и ждёт Гарри; в случае неудачи, просто подвергает её экзорцизму или следует плану «С», о котором никому не рассказал и не собирается. Он надеется, что до такого не дойдёт.

Вот только к этому моменту Гарри должен был уже вернуться, но его всё нет.

— Где твой питомец? — спрашивает Каролина, рыская внутри нарисованной с помощью баллончика Дьявольской ловушки. Она в теле его сестры: девушка изменилась, как и Лотти, но это безошибочно его сестра. Луи тошнит. — Я соскучилась по нему. По большему счёту из-за этого я здесь. Тебе он, значит, уже надоел? — Луи молчит, но она продолжает заискивать. — Слишком послушный? Ну да. Каждому своё.

Он ощетинивается. Гарри не послушный — возможно, угодливый, но в основном раздражающий, непокорный и до невозможного странный.

Каролина вздыхает и принимается разглядывать свои ногти — ногти Физз, выкрашенные в розовый лак и немного облупившиеся.

— Кажется, в последнее время он стал немного несговорчивым, с этими праздниками и всем. Но не волнуйся, скоро я его приструню. Будь это кто другой, то сомневаюсь, что оно бы того стоило, но он... особенный.

Пожалуйста, думает Луи, надеясь, что каким-то образом мысль дойдёт до Гарри, где бы он там ни был. Возвращайся скорее.

— Как мило, — говорит она. — Если бы ты только знал его, когда он был человеком. Такой прелестный. Но мне очень даже нравится то, что я с ним сделала. Что думаешь? Одна из лучших моих работ.

Он придёт, говорит себе Луи. Он сказал, что вернётся. Злобный и взрослый голос, тот, который звучит совсем не так, как Луи, говорит: с каких это пор ты доверяешь демонам? Он качает головой и яростно моргает.

— Интересно, где он? — беззаботно протягивает демоница. — Я послала за ним своих лучших людей, так что можешь быть уверенным, что сейчас он находится где-то глубоко в Яме. Его ещё долго не будет, — она склоняет голову. — Или ты ждал, когда он вернётся и спасёт положение? Как печально.

— Нет, — лжёт Луи. — Нет, я ждал, пока ты заткнёшься, чтобы мы могли приступить к переговорам.

— Переговорам? — она заинтриговано склоняется вперёд. — О чём будем переговариваться?

— Ты можешь получить меня, — выпаливает Луи. — Тело и душу, всё. Всё, что захочешь. Только отпусти мою сестру и оставь остальную семью в покое, навсегда. Мне даже не нужно десять лет, — больно такое говорить, словно его подвесили головой вниз, но его голос не дрожит.

— Ты похож на свою мать, — довольно произносит Каролина. — Даже после стольких лет, проведённых с отцом. Чудесно.

— Что? — В висках стучит. — Какого чёрта это значит?

Она склоняет голову Физзи.

— А ты не знал?

— Не знал чего? — огрызается Луи.

— Значит, не знал, — скептически говорит Каролина. — Боже правый. Он так тебе и не рассказал. Твой папочка и правда был трусом, да? — хихикает она.

— Заткнись, — закипает Луи. — Ты просто пытаешься выиграть время.

— Зачем оно мне надо? — улыбается Каролина. — Если бы ты собирался что-нибудь сделать, то давно бы уже сделал. Но ты ничего не предпринимаешь, — она прищуривается, прежде чем широко распахивает глаза, а улыбка выдаёт внезапное осознание. — Ох. Ты ведь хочешь знать почему, да? Хочешь расставить все точки над «и».

— Всё не так уж и мудрено. Семья твоего папочки давно житья мне не давала, но веришь или нет, я даже не пыталась отомстить. Это была всего лишь работа. Мой бывший наставник — к сожалению, она уже мертва, но то был единственный способ избавиться от большого босса. Неважно, в общем. Так вот, у неё была слабость к маленьким детям. Видишь ли, я забирала их прямо с родительных палат, но когда я услышала, как твоя мама говорила о тебе и о том, как отдалился в последнее время Трой, спрашивала своего коллегу, что делать, я посмотрела твою регистрационную запись и, конечно же, нашла тебя там. Это было просто... — она поджала губы. — Прямо как в пословице. Убить двух зайцев. Я нашла её мать и в её теле попала в ваш дом. Кажется, ты знаешь об этой части.

Он напряжённо кивает. Не так уж детально, но знает.

Каролина прихлопывает в ладоши.

— Значит, твой папочка всё-таки тебе рассказал, — счастливо произносит она, нетерпеливо ёрзая. — Но он не рассказал о самом интересном. Он вообще говорил тебе о точной дате случившегося? Чудно. Это было, давайте посмотрим... тридцатого декабря. Кажется, 1992.

Должно быть, его выдал сбившийся вдох.

— Оу, — говорит Каролина, — до тебя дошло. Ровно десять лет до нашего с тобой знакомства. Мне надо это озвучивать? — она ждёт от силы полсекунды, прежде чем продолжает: — Ну, твой папочка оказался ещё тем большим и страшным охотником. Он просто стоял там, как недоумок, пока твоя мама бросалась между тобой и мной, кричала, что сделает всё что угодно, лишь бы я не забирала её малыша, а у неё была такая светлая душа, что я просто не смогла устоять.

— Поэтому я сказала, к чёрту всё, Лилит не почувствует разницы, она сможет воспользоваться любым другим ребёнком, а я предложила твоей матери сделку. Десять лет, стандартный контракт. Я даже была согласна пойти на уступки, но, думаю, она была в таком отчаянии, что это не имело никакого значения, — она качает головой. — Хорошая мать, глупая женщина. До ужаса жертвенная. Из того, что я слышала, она неплохо справляется внизу; я была занята в то время. Она не знала, что подписывала, это очевидно, но твой отец знал. Я бы предложила ему ту же сделку, но он просто наблюдал, позволяя ей продать свою душу. А затем бросил вас, — она улыбается. — Полагаю, чувство вины съедало его заживо, но даже мне кажется, что он поступил жестоко.

— Ты лжёшь, — говорит Луи, желая, чтобы голос не дрожал. Демоны лгут. Где, чёрт возьми, Гарри? К этому моменту он должен быть уже здесь.

Она вздыхает.

— Совсем нет, милый, но если ты хочешь так думать...

— Так ты принимаешь сделку или нет?

— Постой, — говорит она. — Я думаю. Тебе, возможно, придётся предложить мне кое-что ещё.

— Что ещё тебе нужно? — огрызается Луи. Теперь, когда они приступили к действиям, он нетерпелив, его тошнит от страха, что он пытается скрыть. Он поймал её в ловушку — это должно поставить его в более выгодное переговорное положение, но на деле всё совсем не так. Она вся развалилась на стуле, как на троне, поджав губы — губы Физзи, — сидит внутри его сестры и использует её тело, словно у неё есть на это право, словно это не единственное, что удерживает Луи, не позволяя начать отрывать ей конечность за конечностью-

— Знаешь, что-то у меня щедрое настроение. Я принимаю твои условия. Я отпущу Фелисити и больше пальцем не притронусь ни к одной из твоих сестёр, а ты любезно отправишься со мной в преисподнюю. Идёт?

Луи горбит плечи и сглатывает щёлочь из желудка.

— Идёт, — говорит он, глядя ей прямо в глаза.

— Чудно, — мурлычет Каролина и манит его к себе пальцем. — Иди же сюда, милый. Приступим к делу.

Луи внезапно пошатывается, вспоминая, что все сделки скрепляются поцелуями, а не только те, которые были заключены лишь в качестве предлога целовать симпатичных демонов. Это означает, что ему придётся целовать Каролину, которая находится в теле его сестры, чьи подгузники он помогал менять. Он подавляет чувство тошноты, сглатывает обратно, закрывая глаза и считая до трёх.

Он делает шаг вперёд.

— Если это поможет, — продолжает Каролина, — она едва тебя помнит. Я уверена, что её психика не слишком пошатнётся.

Луи открывает рот сказать что-нибудь — не знает, что — и на долю секунды думает, что скрежет, который рассекает воздух, это какой-то нечеловеческий звук, который она из него выбила, но вскоре понимает, что это скрежет двери о пол, и он в надежде поворачивает шею к источнику звука. В надежде на чудо...

Это Гарри. Конечно же, это он; промокший до нитки, волосы темными и ровными прядями налипают на лицо, брови нахмурены в грозную линию, а челюсть мелко дрожит.

— Гарри, — зовёт Каролина. — Как мило, что ты решил к нам присоединиться. Луи тут как раз собирался отдать мне свою душу взамен на эту оболочку.

— Я... — начинает Луи, успевая выхватить вспышку болезненного шока во взгляде Гарри, прежде чем Каролина снова начинает говорить, и юноша переводит внимание на неё.

Конечно же, она говорит.

— Мы ожидаем кого-нибудь ещё? Возможно, твою старшую сестру? Я раздумывала над этим, знаешь ли, но она слишком взрослая как по мне, и тебе бы понадобилось больше времени узнать о её пропаже. Хотя я не смогла удержаться от удовольствия преподнести ей небольшой подарок. — Луи вздрагивает, радуясь, что сжёг тот амулет. Каролина картинно одёргивает кардиган Физзи. А затем платье, словно показывая, что все это принадлежит ей, и она может касаться. — Но эта мне нравится. Склочная.

— Закрой рот, — огрызается Луи.

— Нет, — спокойно отвечает демоница. — Не думаю, что закрою. Гарри, тебе есть что сказать?

Тихо, едва слышимо помимо выстукивающих по железной крыше капель, Гарри произносит:

— Заткнись. Не говори с ним.

Демоница закидывает назад голову в приступе смеха.

— Боже милостивый, это так мило. Мне почти ничего не хочется сказать, но... — она ухмыляется. — Ты думаешь, что любишь его, не так ли?

— Заткнись, — повторяет Гарри. В его голосе отчётливо слышится дрожь.

— Действительно любишь, — воркует она. — Ох, родной. А он знает? — она поворачивается к Луи. — Ты знаешь? Не знаешь. Тебе нужно было ему сказать, Гарри, — ругает она юношу. —
Ах, мой малыш уже вырос и влюбился в охотника.

— Жаль только, что Гарри на самом деле на это не способен. Ну, на любовь. Он забыл, что это такое. Прояви к нему хоть немного интереса, и он увяжется за тобой, как брошенный щенок, думая, что любит тебя, отчаянно будет пытаться угодить, чтобы ты его не бросил. А ты... — она сужает глаза и смотрит на Луи. — Он был хорош для тебя? Гарри, ты был хорош для него? Бьюсь о заклад, что был.

— Довольно, — слышит Луи почти зверский рёв, и ему требуется секунда и ощущение жжения в горле, чтобы понять, что звук издал он, злясь как никогда прежде, словно вода и электричество снаружи спровоцировало в нём что-то первобытное, пробудило животное, которое ждало часа выбраться наружу. Будто одно из тех существ, которое он держал под замком в своём сознании, освободилось, готовое рвать и метать от голода и ненависти. — Гарри, — чувствует он свой рык, — ты получил, что хотел?

Словно в качестве ответа дверь снова отворяется, на этот раз в сопровождении низкого рокота и стремительного потока воздуха. Луи ничего не видит, но воздух каким-то странным вихрем закручивается вокруг ног Гарри, а когда он слышит истошный лай, то складывает все воедино. Адские псы, понимает он, заодно вспоминая слова Гарри: «Мои как раз и беспризорные».

Каролина лишь насмешливо фыркает.

— Адские псы? Серьёзно? Да ладно, Гарри, я думала ты умнее.

— Не думала, — отвечает Гарри. — Вот именно здесь и просчиталась.

— Они мои, идиот, — закатывает она глаза. — Они служат мне.

— Можно бить собаку, пока она не начнёт тебя бояться, — говорит Гарри, голос хоть и дрожит, но ясный и осознанный, — но от этого она не станет твоей.

Он глубоко вдыхает, засовывает в рот указательный и средний пальцы обеих рук и издаёт высокий пронзительный свист. Воздух рябит вокруг его ног, пространство сотрясают низкие рыкающие звуки, доносящиеся, кажется, из самой земли.

Каролина закатывает глаза.

— А ты и сестру своего любовничка тоже убивать собрался? Я ведь потащу её за собой в Ад. Мы сможем неплохо провести там время. Помнишь, как весело нам было. Как думаешь, как громко я смогу заставить кричать Фелисити?

Луи пробирает дрожь. Гарри так сделает? Какой ему смысл попытаться не убить Фелисити в процессе, если это убьёт Каролину? Он так не сделает, пытается он себя убедить, но Гарри не говорит ни слова, и страх возрастает, густой и липкий.

— Стой, — начинает он, — Гарри, постой-

— Доверься мне, — говорит Гарри, голос глубокий как никогда, словно в нём самом пробудилась часть Адского пса. Он делает несколько шагов, становясь на краю ловушки, рядом с Луи, так близко, что тот чувствует его дрожь.

— Когда я скажу, — шепчет он, — толкни меня за черту, а её вытащи наружу.

— Что? — шипит Луи. — С чего бы я стал толкать-

— Просто доверься мне, — умоляет Гарри. — Пожалуйста.

— Ладно, — соглашается Луи. Ему ничего больше не остаётся. — Ладно.

— Спасибо, — говорит Гарри, и затем немного громче, но более шатко: — за... э-э, все. И прости.

— Что? — спрашивает Луи. — Эй, что ты имеешь в виду?

Но Гарри не слушает. Он смотрит на Каролину полыхающим алым огнём глазами и приподнимает руку, прежде чем начинает говорить на языке, который Луи никогда прежде не слышал. На слух кажется древним, и от его могущества волосы дыбом на затылке встают. Луи поражённо вслушивается, пока оглушительный звук не заставляет его закрыть ладонями уши.

Но Гарри оттягивает его руки, выкрикивая: «Сейчас, Луи!», — прежде чем внезапно воздух становится ледяным, и Гарри запрокидывает назад голову, извергая вздымающееся волнами облако красного клубистого дыма, необъятного и ужасающего. Луи наблюдает до тех пор, пока не видит, как последние клубы покидают рот Гарри, и вспоминает, толкни меня за черту, а её вытащи наружу. Он кладёт ладони Гарри на лопатки и толкает что есть силы. Длинное и безвольное тело юноши дёргается вперёд и приземляется с громким хрустящим звуком.

— Чёрт, — говорит Луи, дико оглядываясь, пока его взгляд не падает на Физзи, такую же безвольную. Над ней парит ещё более огромная и устрашающая дымовая масса, её тело корчится словно в яростной агонии. Луи как раз вовремя вспоминает наставления Гарри и хватает девушку, прежде чем облако издаёт какой-то раскатистый рёв и устремляется вниз, немного промахиваясь мимо Луи и Физзи, пока парень, сгибаясь под безвольным телом сестры, выбирается за пределы Дьявольской ловушки.

Застыв, он наблюдает, как облако продирает себе путь в горло Гарри, отчего все тело юноши бьётся в конвульсиях на бетонном полу, пока резко не замирает, неестественно выгнувшись в спине. Луи вздрагивает и издаёт крошечный наполненный болью звук. В ушах звенит. Спустя какое-то время звон начинает стихать, и до его слуха доносится низкий рык псов. Проверив пульс и дыхание Физзи, Луи глубоко вдыхает и переводит взгляд на Гарри.

Это Каролина. Он знает, как только Гарри открывает глаза, искривляя черты неестественной маской раздражения, но это выражение лица не принадлежит ему; Гарри не закатывает так глаза, не поджимает так губы, и Луи внезапно переполняет злоба от того, что она исковеркала лицо Гарри в выражении, которому там не место. Ей там не место.

— Проклятье, — ругается она, и голос Гарри использует тоже неправильно, одёргивая его ядом и слишком высокими нотками. — Плохой мальчик, Гарри, поплатишься за это позже, — она смотрит на Луи. — Нравится то, что видишь? — дразнится она. — Я предпочитаю женщин, но он довольно хорошенький, правда?

Луи рычит, тут же подпрыгивая от того, как громко и глубоко это прозвучало, пока не осознает, что это Адские псы, псы Гарри, наматывающие круги по краю ловушки.

— Ой, да ладно вам, — огрызается Каролина в теле Гарри, — отвалите, шавки. Я теперь за него отвечаю, а значит, я отвечаю за вас, — но рычание не прекращается. Становится даже громче, некоторые псы начинают лаять, от звука желудок Луи скручивается. — Неблагодарные ублюдки, сейчас я-

Луи так и не приходится узнать, что же она собиралась сделать, как псы прыгают, все до единого, и пригвождают тело Гарри к земле, распластанное и кричащее. Кажется, не имеет никакого значения, что это Каролина там, что это Каролина разрывается пронзительным криком, способным трощить стеклянную посуду, пока псы рвут и кромсают до тех пор, пока она не может кричать, потому что захлёбывается кровью; все это не имеет никакого значения, потому что это тело Гарри, голос Гарри, и Луи требуется секунда, чтобы понять, что высокий хнычущий звук исходит от него, что душераздирающее чувство в груди не имеет ничего общего со сверхъестественными силами, что у него не сердечный приступ — просто наблюдать за этим слишком больно, за этой зловещей картиной или фильмом ужасов. Он никогда прежде не видел, как убивают Адские псы, только последствия. Он думал, что ничего не может быть хуже, и он ужасно, ужасно ошибался.

Кажется, его ноги лишили костей, оставив только мягкую плоть, чтобы хватало сил стоять на своих двоих и затем шатко шагнуть вперёд к расширяющейся луже темной крови, и потянуть сестру за собой, схватив за запястье, чтобы прослушивать пульс. Его вторая рука дрожит, когда он тянется к лицу Гарри — кажется, целому, но покрытому кровью, — все ещё тёплому под нежными касаниями пальцев. Кровь начинает высыхать и становится липкой, и Луи хочется смыть её с его кожи. А больше всего хочется, чтобы Гарри очнулся.

Он поднимает взгляд, оглядывая складское помещение, но не видит следов дыма, лишь пустое пространство и искорёженный металл. Он скользит рукой к шее Гарри, обхватывая затылок, и приподнимает его голову над полом. Его волосы спутались от сгустившейся крови. Луи хочется убрать их с лица юноши, но и Физзи отпускать тоже не хочется.

— Вернись, — говорит он, слегка встряхивая Гарри. — Эй. Я не могу поверить, что ты это сделал, мудак ты эдакий. Вернись, чтобы я мог сказать тебе спасибо и сказать, как тупо это было, слышишь? — он замечает истерическую сдавленную нотку в своём голосе, но ему плевать; почему он не сказал раньше, что хочет, чтобы Гарри был рядом «после»? Почему не признался самому себе? «После» всегда казалось каким-то несбыточным туманным понятием, к которому он крайне скептически относился, как к концепции существования Рая. Но сейчас, оказавшись в данной ситуации, он жалеет, что веры тогда не хватило, ведь в противном случае он мог бы подумать над выходом. Он чувствует себя потерянным, маленьким и одиноким в мире, который перевернулся вверх дном, грозясь поглотить его своими страшными необъятными оковами. Ему хочется, чтобы Гарри был здесь, а не где-нибудь в Аду, куда он отправился (он надеется, что не в Ад) и оставил своё искромсанное мёртвое тело на полу рядом с Луи, который не знает, что, блять, делать.

Под его пальцами учащается пульс Физзи, она издаёт тихие звуки, когда начинает присыпаться. Неохотно Луи отпускает юношу, пытаясь вытереть о джинсы кровавые разводы на руке.

— Эй, Физз, — говорит он, дрожа. Инстинкты начинают брать верх, возвращая к реальности, но все же недостаточно. — Давай же, проснись, — он пытается вспомнить, какого цвета глаза Физзи, но не может. — Эй, милая, открой глаза, эй? Ты в безопасности, я с тобой, ну же.

Её глаза зеленовато-серые, широкие и смятенные, когда она моргает, проснувшись, и смотрит на него. Луи чувствует, как воздух застревает в лёгких. Девушка хмурится, и он чувствует нарастающее давление в горле.

— Физз, — говорит он. — Эй, эй, как ты?

— Нормально, — сиплый шёпот. — Кто, кто... — Сердце Луи пропускает удар, и он пытается не дать слезам застлать глаза. Она тебя не узнает, думает он. Ничего страшного. — Лу? — говорит вскоре девушка, и он чувствует горячие влажные дорожки на своих щеках, но не хочет её отпускать, чтобы их стереть.

— Да, — выдавливает он. — Эй, сестрёнка.

— Как... — кашляет Физзи. — Что произошло? Кто... во мне кто-то был, я-

— Её больше нет, — успокаивает Луи, импульсивно пробегаясь пальцами по её волосам. — Ты в порядке. Ты в порядке? Тебе больно?

Она немного ёрзает и вздрагивает.

— Немного, — говорит она. Её веки снова начинают дрожать, и затем следует зевок. — Устала, — бормочет она. — Я собираюсь...

Часть Луи хочет её разбудить, потребовать остаться рядом, рассказать ему все, позволить ему объяснить, но она начинает тихо посапывать, и Луи замечает, как черны и огромны круги под её глазами, и думает, спи. Со мной тебе нечего бояться.