Run like the Devil {l.s}

CHAPTER XV (PART 2)

Он почти снова начинает спорить, но затем вспоминает, что если они с Лотти заговорят, то девушка обязательно начнёт настаивать на том, чтобы повести собственную машину (это ещё одна вещь, которая вызывает у него улыбку, крошечную и невольную), а это будет значить, что ему и Гарри придётся поехать с ней, пока Лиам будет за рулём «камаро». А Луи терпеть не может, когда другие ведут его машину, но направленный на него суровый взгляд Лиама, когда он уже открывает рот, напоминает ему: «Эй, разберись-ка с приоритетами».

Он быстро подмечает, что она неплохой водитель: осторожна, но без фанатизма. Неоднократно он ловит себя на желании предупредить её быть поаккуратнее с пешеходами, но осекается, вспоминая, как его самого бесит, когда Лиам или ещё кто-то ему указывает. Он всегда просит их заткнуться. Гарри сидит на заднем сиденье и смотрит в окно. На нём огромные шумоподавляющие наушники Лиама. Луи не уверен, включена ли у него музыка, но Гарри слегка покачивает головой, отчего нервозность Луи уменьшается, но чувство вины увеличивается, хотя это ничто в сравнении со снежным комом вины, который тяжёлым грузом давит на живот и растёт с каждой минутой, что Лотти ничего не говорит, кроме ругательств в сторону нью-йоркских пробок. Они убивают целый час на то, чтобы покинуть пределы города.

К счастью, в это время суток магистраль не слишком загружена, и девушка лишь изредка сигналит или показывает кому-то средний палец. Луи почти забыл о бескомпромиссно-враждебной манере вождения жителей Нью-Джерси, и понимает, что невольно вспоминает об отце. У Троя был дар орать на других водителей, а в особенности он очень изобретательно ругался. Луи чувствует, как тело пронзает секундная дрожь каждый раз, когда сигналит какая-нибудь машина.

К пропускному пункту выстроилась длинная очередь, и они готовятся к длительному ожиданию.

— Ты бросил нас, — внезапно говорит Лотти, уверенно и обдуманно. Так, словно целый час готовилась. У неё играют желваки на челюсти. — Ты даже не пытался оставаться на связи, а когда я, наконец, получила номер твоего биологического отца, телефон был отключён. Ты исчез.

— Исчез. — Луи слегка склоняет голову и наблюдает, как внедорожник едва не врезается в небольшой «фольксваген». — Но это был не мой выбор, — говорит он. — Мне пришлось...

— Но ты больше никогда не вернулся, — перебивает Лотти. — Нам говорили, что ты будешь нас навещать. Физзи постоянно без умолку об этом болтала, а затем, несколько лет назад, поняла, что этого никогда не случится.

— Я думал, что поступал правильно, — бормочет Луи, пытаясь не звучать так, словно оправдывается. — Я думал, что ты не захочешь, чтобы тебе напоминали и, ну, у тебя ведь была новая жизнь. Я не хотел вмешиваться. Я... мой, э-э, биологический отец, он не был в восторге от идеи, да и мы вроде как постоянно переезжали.

— Какой он? — спрашивает Лотти.

Луи прислоняется лбом к оконному стеклу, лишь на секунду. Оно тёплое. Звук гудка заставляет его подпрыгнуть и отодвинуться.

— Нормальный. А как те люди, которые вас удочерили?

Девушка пожимает плечами.

— Дэн и Лиз? Они хорошие. Разрешали нам наведываться к Дейзи и Фиби, когда захотим. Помогали мне с поступлением в колледж, и всё такое. Хорошие люди.

— Значит, близняшки...

— Их забрали первыми, — говорит Лотти. — Ну, забрала практически первая семья, которая их увидела. Люди обожают малышей. — Луи слышит, как в её голос закрадывается горечь, подобно кофейной гуще, которая неизбежно оседает в чашке. — Они совсем недавно пошли в школу, — девушка всё ещё холодна, сдержана, насторожена. Луи её не винит, но боль от этого превосходит его ожидания.

— Хорошо, — говорит он, потому что не знает, что ещё сказать. — Ты и Физзи?..

Она пожимает плечами, перестраиваясь в другую линию. Позади них сигналит машина.

— Было несколько семей, которые интересовались одной из нас.

— Но... вы...

— Остались вместе, — договаривает Лотти. — Когда нас по одиночку отправляли на одни из тех испытательных выходных, мы просто превращались в сплошной ходячий кошмар. Я тоже не хотела терять сестру, — она слегка запинается, но затем грузовик «форд», набитый опасным количеством древесины, подрезает её, и она шипит: — Чёртов ублюдок, — и несколько раз жмёт на гудок.

— Мне жаль, — говорит Луи. — Правда. Я рад, что вам удалось остаться вместе, но-

— Но ты не хотел нас видеть. — Это не вопрос.

— Хотел, — спорит он. — Так сильно хотел, но я тупой, и к тому времени, когда был в состоянии сам за себя отвечать, я убедил себя, что вам без меня лучше, ну... что я бы только мешал. И всё усложнял. Напоминал тебе.

— Напоминал о чём? О моем старшем брате?

Луи потирает затылок.

— Напоминал бы о пожаре. И о маме с папой. Ну, ты понимаешь.

— А ты думаешь, что так я забыла, да? — скептически вопрошает его сестра.

Рядом с ними проносится мотоцикл, и Луи слегка вздрагивает.

— Прости, нет, я просто... дома ты была настолько-

— Неважно, — перебивает Лотти. — Я была ребёнком, и была напугана. Я понимаю, что ты этого не делал. Ну, я имею в виду вселение демона, тогда я этого не знала, но сейчас знаю — но никто не обвинял тебя в пожаре, Лу. Боже.

Это не так, думает Луи.

— Правда? — спрашивает он.

Девушка закатывает глаза.

— Правда. Физзи была слишком маленькой, чтобы запомнить, близняшки не помнят вообще, а я... ну, я в порядке, — бормочет она. — Не знаю. Я... я просто чертовски злюсь.

— Хорошо, — сглатывает он. — Я заслужил. Знаю, что заслужил. Я и сам на себя злюсь, — он наизусть знает список отговорок, по которым пробегался каждый раз, когда думал связаться с девочками: он не знал, где они были; может, они даже сменили имена; он не хотел всё испортить. Он ничего не сделал, и не может этого изменить, не может изменить того, как сильно он соскучился и насколько сильно желает наверстать упущенное, ежесекундно борется с импульсом расспросить о малейших подробностях последнего десятилетия. Но у них есть дела поважнее.