Ваше знакомство было очень странным.
— Какая прекрасная мысль вызвала такую очаровательную улыбку?
— Мысль, как я тебя трахаю.
На удивление, сейчас ты уже и не помнишь, кто именно купился на изгиб губ, а кто в своей голове проиграл несколько поз камасутры, подставляя на место рисунков людей вас двоих.
Потому что Чон Хосок - ходячий афродизиак, феромон и все прочие вещества, от которых хочется секса так сильно, что падай и плач, пока кто-нибудь такую мечту не исполнит.
Даже сейчас, в растянутой футболке и шортах, наводящий вам кофе, он вызывает дрожь. Весь подтянутый, гибкий, тянется за кружкой, которую держишь в руках, а ты оторвать глаз не можешь от того, как напрягаются мышцы, как меняется положение его тела. Это красиво, эстетично, если можно так сказать. И грязно, ведь представляешь, как это будет выглядеть в постели.
Во рту от таких мыслей пересыхает.
— О чём думаешь? — Хосок вырывает из мыслей, заставляя поднять на него глаза. И на его лице такое понимание светится, словно он уже побывал в твоей голове и прекрасно знает ответ.
Или сам часто о таком думает, ведь с первой встречи вы свои мысли так не осуществили.
— Думаю о таком, как ты будешь выглядеть в постели. — отвечаешь честно, притягивая кружку. Смысла юлить и врать нет, внизу живота и так уже тянет, а между ног мокро, даже неприятно. А Хосок всё так же смотрит, внимательно, ловит каждое изменение эмоций на твоём лице, забирая кружку. И внезапно улыбается, заставляя тебя спросить тоже.
— Ты чего улыбаешься?
— Представляю, как тебя возле стола беру.
Пикнуть не успеваешь, как он за руку хватает, дёргая на себя. Разворачивает, прижимает к столу, всем телом наваливаясь.
— У тебя стоит, — пытаешься повернуть голову, чтобы лицо парня видеть, бёдрами немного назад толкаешься, чувствуя возбужение. А Хосок выдыхает, почти стонет, зарываясь носом в твои волосы, пока ладонями сжимает талию, спускается ниже, ныряя рукой под джинсы.
— У меня на тебя каждый раз стоит. С первой встречи. А ты уже мокрая.
— Как каждый раз, со дня нашей встречи.
У Хосока пальцы холодные, от их прикосновений к самому сокровенному подбрасывает, от поглаживаний стоны с губ срываются — настолько приятно. Ты одной рукой за столешницу цепляешься, а другую назад заводишь, кладёшь её на пах парня, сжимая. И Чон тоже стонет, обдаёт горячим дыханием шею, пальцами ныряет в тебя, сразу двумя. Стонет глухо, когда твоя ладонь ему в шорты забирается, в боксеры, обхватывает член и начинает медленно надрачивать.
— Я кончу позорно быстро, — шёпотом сообщает парень на ухо, а потом снова стонет, бёдрами толкается. У него сил уже нет терпеть, а потому руки убирает, расправляется с твоей одеждой быстро, к щиколоткам стягивая. Спускает свои шорты вместе с трусами.
И толкается. Входит сразу до основания, нагибая тебя к столешнице, прижимает к ней, заставляя изогнуться в спине, чтобы удобнее. У Хосока в голове все смысли перемешались, потому что желание исполнилось, такой восторг переполняет. И на каждый стон твой, каждое умоляющее "Быстрее!" глубоко толкается, до шлепка бёдер, вбивается, сходя с ума от того, как хорошо.
Он не кончает быстро, лишь после того, как тебя подхватывает рукой, прижимая к себе, потому что тебя ноги после оргазма не держат. Толкается ещё несколько раз, изливается на пол, на твои бёдра, тяжело дыша. Хосок считает перед глазами звёзды, а ты отойти от удара наслаждения не можешь, цепляешься за стол и за руки, что к мужскому телу прижимают.
— Может, — облизываешь пересохшие губы, поворачивая голову, — в душ?
Парень кивает. Устало так, но с счастливой улыбкой, прежде чем поцеловать.
— В душ.
