Reactions BTS / Porno BTS # 3

#458

— Давай начистоту, — замечая твоё озабоченное лицо, Чимин устраивается напротив и поджимает ноги.

— Ты не нравишься моей маме! — смысла врать нет, ведь она волчицей смотрит на парня, осуждая вплоть до цвета волос.

Это не первый ужин с твоей семьей и мама вроде за год привыкла к шумному пареньку, что смехом готов разрядить любую неловкость.

Но ему 23, тебе 28. Мама всё уговаривает: «Замуж пора, о детях подумай, квартиру бы купить в кредит, жить как всё», а ты смотришь с умиленьем, как Чимин носится по двору с собакой наперегонки, и счастья в глазах плещется одинаково. И рыжая копна взлохмаченных волос, и хитрый прищур, когда в лицо тебе сдувает букет одуванчиков, и квадратные ладошки в арбузном соке, что шлепками звонко хлопают тебя по щекам, всё это слишком родное. Как без этого?

Он ещё учится, будущий учитель младших классов, а сам-то ушёл не так далеко. Рисует в блокноте, игнорируя кисти, пальцами акварельку натирая и язык прикусил аж. Смешной.

Ты работаешь, руководитель отдела — это не плюшки трескать, нужна железная рука. И вроде готова к семье, детям, свою собаку от родителей забрать и окопаться, но в выходной тебя тащат из постели волоком, сажают на велосипед и три часа заставляют крутить педали, чтоб рассвет посмотреть, визжать от восторга и давиться криво нарезанными бутербродами. Утро только для двоих.

Чимин хнычет и дует губы, пока ты обрабатываешь разодранный локоть и бинтуешь колено: ездить на одном колесе, научился, герой. Съел пачку конфет и лежит, свернувшись калачиком от боли в зубах. Какие к черту дети?!

Ты сама босая по парку бежишь по лужам и посильнее прыгаешь, чтоб шорты Чимина забрызгать, всё равно отстираешь. И на сэндвиче корочку ему срезаешь, чтоб ровное сердечко было и морковку режешь соломкой — полезней, чем конфеты.

Да вы за пульт подраться можете, фильм выбрать нереально, на праздники по шесть подарков дарите, потому что решить не можете, что лучше. Вам слишком мало друг друга. Этого времени вам двоим мало, не надышишься!

Чимин понятливо кивает, ероша рукой непослушные волосы. Моргает часто и взгляд уводит, не к добру.

— Давай останемся здесь ночевать, — голос низкий, гортанный.

Он смотрит исподлобья тяжело, вязко, будто в пучину затягивает. Ты облизываешь губы и колени сводишь. Он смотрит так, когда вы наедине, в темноте в спальне, на кухонном столе, в прихожей у зеркала в полный рост. Этим взглядом он раздевает, ласкает, ублажает, похотливо дразнит и мучает. Терпеть такого Чимина невозможно, он не мягонький паинька, а демон, сжигающий в пламени очей тебя со всеми проблемами этого бренного мира и лишь ему подвластно все твоё тело.

Подходит неспеша, ладони кладёт на поясницу, гладит и пальцы уже под кофтой. Носом по ушку, горячо выдыхает и лижет, мокро. Зубы сжимаешь, ластишься кошкой, ловишь влажные губы и поцелуй, как разряд тока, по всему телу прострелами до кончиков пальцев.

— Пусть мама услышит, как ты подо мною стонешь. Держу пари, она в жизни такого не слышала.

— С ума сошёл?! — еле лепечешь ты, цепляясь за его футболку, сжимая её на плечах.

Вся горишь от того, как он близко, шепчет, целует и глаза в глаза, что раствориться в нём хочется.

— Вот услышит и поймёт, наконец, что ты счастлива! А что ещё надо? — глаза чернеют омутами.

Наверное, вот того, что есть, вам сейчас достаточно!