Тёмные коридоры, насквозь пронизанные холодом, встречают Чонгука гнетущей тишиной, прерываемой лишь стуком каблуков о каменный пол. За окном уже давно за полночь, но Чонгук не спит. Просто не может заснуть, потому что мысли, что беспорядочным роем вертятся в голове, мешают ему окунуться в мир Морфея. Чон просто бродил по замку в поисках отдушины, в поисках гребенного спокойствия, чего никак и нигде не может найти. Он обошёл каждую комнату, каждый коридор в этом чертовом замке, и все они встречали его удушающей тишиной, что только на уши давила. Даже в этой мертвой тишине не было умиротворения.
Чонгук был на кухне, когда услышал разговор двух работниц. Они говорили о воре, который решился ограбить королевскую казну. Чонгук бы сразу приказал убить этого нахала, казнить ко всем чертям, но что-то его остановило. Он должен был сам убедиться в правдивости слухов.
– Ваше Величество, – мужчина, выполняющий роль охранника, низко кланяется, опуская глаза в пол, пока Чонгук с равнодушным видом кивает. Что-то внутри него трепещет от ожидания, но король ничем не выдаёт своего состояния, ведя себя достойно.
– Мне доложили, будто вы поймали сегодня вора, что пытался меня обокрасть. Это правда? – голос стальной и холодный, словно айсберг, от чего по спине охранника невольно ползут мурашки. Этот молодой правитель, Чон Чонгук, одним своим видом вселял ужас.
– Да, Ваше Величество, правда. Только это не вор. Воровка. – Чон удовлетворенно кивает.
– Отвори, – просит Чонгук и, когда мужчина наконец отворяет массивную дверь, проходит внутрь. – Оставь нас, – просит Чон, видя, как охранник намеревается войти за ним.
– Но, Ваше Величество, она может быть дикой, – опасливо проговаривает мужчина.
– Ты сомневаешься в своём короле? – интересуется Чон, наблюдая за тем, как его подчинённый медленно бледнеет. Это смешно. – Я так и думал. Оставь нас! – наконец произносит Чонгук более грубо и, пройдя глубже в камеру, закрывает за собой дверь, не позволяя охраннику перечить. В темнице пахнёт сыростью и соломой, которую обычно стелят на пол, парень морщит нос, но не покидает помещения.
– Значит, тебя сейчас называют «Ваше Величество»? – с иронией в голосе спрашиваешь ты, исподлобья глядя на короля. Чонгук всматривается в знакомые черты твоего лица, что освещено лишь тусклым светом факела и усмехается. Эта фарфоровая кожа, чёрные глаза и длинные волосы так знакомы ему. Он присаживается напротив тебя, в бок наклоняя голову и продолжая так же криво усмехаться.
