Тебе нравится в этом юноше абсолютно все, начиная от его бездонных глаз, в которых одна манящая, беспросветная тьма, заканчивая его характером и манерой поведения. Наверное, это и называют знаменитой любовью, когда рядом с этим человеком даже вздохнуть нормально не можешь, а без него задыхаешься, когда каждое его малейшее прикосновение - очередной разряд тока по твоему телу, а любой поцелуй, пусть самый целомудренный, пусть не в губы, является самой сладкой, самой вкусной вещью на свете. Наверное, это и есть она во всем своём цвету, иначе почему ты дрожишь, когда стоишь с ним рядом, почему сама себе запрещаешь смотреть на других и дышать чем-то другим, кроме его запаха, если это - не любовь, то почему тебя рядом с ним, от одного его взгляда крошит на атомы, а без него ломает, словно наркомана без дозы? Если это не любовь, то что это? Почему ты наслаждаешься им, нуждаешься в нем каждый день, каждую секунду, почему тогда плавишься под умелыми руками, губами?
Говорят, что любовь - это когда тебе нравится в нем абсолютно все, начиная внешностью и заканчивая дерьмовым характером и вредными привычками. Если это правда, то ты действительно влюблена. По самые уши. Тебе нравится его ворчливость, его мешки под глазами, нравится этот легкий запах сигарет и гнездо в его волосах по утрам.
Неужели, ты действительно влюбилась? И в кого? А, главное, как? Он ведь ничего не сделал, просто родился, стал самим собой, а у тебя уже крыша поехала, тело само решило, что принадлежит нынче ему, как и сердце. Глупо...
Ты никогда не признавалась ему, боялась, что отвергнет, что посмеётся и бросит, сказав, что ему не нужны твои глупые чувства, но ведь нужно, да? Наверное, сейчас самый подходящий для этого момент.
— Я люблю тебя, — решаешь пустить все на самотёк, шепчешь заветные слова в чужие губы, в спине выгибаясь навстречу горячим рукам, а Юнги умирает внутри, вновь возрождаясь. Он вместо ответа просто льнет к твоим губам, целует мокро, глубоко, вкладывая в это привычное действие все свои чувства и эмоции, целует так, будто к целебному источнику припадает, словно завтра не настанет и двигается медленно, своей кожей твою плавя. Ты отвечаешь на каждое касание его губ рьяно, языком с его сталкиваешься, негласную борьбу ведёшь, заведомо зная, что проиграешь, но пока не сдаёшься, стонешь в чужие губы громко, скрещивая ноги на чужой пояснице.
— Я тоже, — горячий шёпот обжигает твои губы, эти слова эхом отдаются в твоей голове, а сам Юнги словно под кожу твою пробирается, обосновывается там, заселяясь в самом сердце.
Движения все резче, стоны все громче и касания все интимнее, все нежнее, аккуратнее, и ты позволяешь себе тонуть в этих ласках, растворяться полностью, цепляясь за чужие плечи, как за соломинку. Тебя выносит от осознания того, что вы одно целое, Юнги ведёт от тебя. Он готов твои стоны вечно на повторе слушать, готов твоё тело все время обнимать, целовать, ласками осыпать, лишь бы ты только не уходила, лишь бы не покидала его, а ты и не собираешься пока. Льнешь к чужому телу ближе, ластишься, сама целуешь чужие губы, руками чужие скулы, шею поглаживая. Впервые вы не просто бездумно трахаетесь, а действительно занимаетесь любовью, утопая в друг друге. Юнги целует тебя с каждым мгновением все требовательнее, все грубее, руками кожу плавит, свои метки оставляет, весь воздух к чертям из твоих лёгких выбивает и бёдрами о твои ударяется, приближая вас обоих к заветной разрядке. Вам не хватает контроля, сдержанности, да это и не надо, наверное: вы друг другом просто не насыщаетесь, хотите быть ближе, а некуда, хотите больше, а больше нечего. Друг за друга цепляетесь, как утопающий за соломинку, целуетесь отчаянно, ускоряя движения бёдрами, не чувствуя ни времени, ни пространства.
Кажется, это действительно любовь, иначе как это ещё назвать?
