Дышу тобой

Глава 26.

Пос­ле то­го, как по­жар окон­ча­тель­но по­туши­ли, всех уче­ников, под прис­мотром Ан­то­нины Гав­ри­лов­ны по­вели в ак­то­вый зал, где ос­та­вили до­жидать­ся окон­ча­тель­но­го ре­шения ди­рек­то­ра, ко­торый дол­жен был вот-вот вый­ти на три­буну и объ­яс­нить, что про­изош­ло. Пе­кущее за­пястье на­пом­ни­ло ей о том, что вряд ли кто-то зна­ет о том, что про­ис­хо­дит в этой шко­ле на са­мом де­ле.

Она са­ма ни­чего не по­нима­ет.

Но она прек­расно по­нима­ла, что с та­кими тем­па­ми она не до­живет до кон­ца это­го учеб­но­го го­да. И все то, что вкла­дыва­ли в нее ро­дите­ли ос­та­нет­ся без­ре­зуль­тат­ным. За пол­то­ра ме­сяца два по­куше­ния. И она бы­ла бы мер­тва еще пос­ле пер­во­го, ес­ли бы Блэк не ока­зал­ся поб­ли­зос­ти. Кла­рис­са ко­жей сей­час чувс­тво­вала, что в тре­тий раз ей так не по­везет. Ес­ли она не у­едет от­сю­да ку­да по­даль­ше, то она по­гиб­нет в сте­нах это­го пан­си­она, так и не уз­нав всей прав­ды.

Кто? За что? Что она сде­лала та­кого, что кто-то же­ла­ет ей смер­ти?

Кла­рис­са Ко­вале­ва так же прек­расно по­нима­ла, что она не смо­жет от­сю­да у­ехать, ведь ее ро­дите­ли столь­ким по­жер­тво­вали, что­бы у нее бы­ла воз­можность учить­ся здесь. Они бук­валь­но все от­да­ли, что­бы дать ей все это. Она вспом­ни­ла от­ца, ко­торый ра­ботал не пок­ла­дая рук, и ей мгно­вен­но ста­ло стыд­но за свое же­лание у­ехать. Она не мо­жет так прос­то взять и ос­та­вить это мес­то, так и не по­лучив за­вет­ный ат­тестат. Ос­та­лось сов­сем нем­но­го.

Толь­ко бы вы­жить.

Мет­ка неп­ри­ят­но ко­лола за­пястье, на­поми­ная о сво­ем су­щес­тво­вании. Сей­час, си­дя в ком­па­нии Лек­са и Ки­ра, она не чувс­тво­вала се­бя в бе­зопас­ности. На нее слов­но кто-то смот­рел. Она чувс­тво­вала ко­жей этот взгляд. Неп­ри­ят­ный, об­во­лаки­ва­ющий, за­ин­те­ресо­ван­ный. За ней кто-то сле­дил. Она чувс­тво­вала это. Му­раш­ки про­тив­но про­бежа­ли по спи­не.

Она прош­лась взгля­дом по за­лу, так и не най­дя вла­дель­ца это­го взгля­да. За­то наш­ла Блэ­ка. Он выг­ля­дел спо­кой­ным, хо­тя и взгляд был слег­ка раз­дра­житель­ным и по­тем­невшим. Но это его при­выч­ное сос­то­яние. Ос­та­валось толь­ко удив­лять­ся, как ему уда­ет­ся дер­жать ли­цо в та­кой си­ту­ации.

А ему не по­хуй?

Дей­стви­тель­но. С че­го она взя­ла, что его это хоть как-то вол­ну­ет? Блэ­ку пле­вать, что­бы она се­бе там не на­дума­ла. Кла­рис­са Ко­вале­ва по­обе­щала се­бе не стро­ить ил­лю­зий на его счет. Да, воз­можно, у не­го и есть ка­кие-то по­хот­ли­вые же­лания от­но­ситель­но нее, но не боль­ше. Боль­ше со­вер­шенно ни­чего. Мак­сим Блэк — это со­вер­шенно точ­но не тот че­ловек, ко­торый спо­собен ис­пы­тывать хо­тя бы ка­кие-то теп­лые эмо­ции.

Он тем­ный.

Нас­толь­ко тем­ный, что эта тем­но­та на­чина­ет по­тихонь­ку за­тяги­вать и ее в этот омут. Она са­ма се­бя пе­рес­та­ла уз­на­вать. Ког­да он ря­дом, она ме­ня­ет­ся. Ког­да он ее це­лу­ет, ког­да тро­га­ет, она за­быва­ет не то, что кто он та­кой, она за­быва­ет собс­твен­ное имя. И не хо­чет вспо­минать. Хо­чет­ся толь­ко це­ловать его гу­бы, шею, пле­чи.

Она со­вер­шенно те­ря­ет вся­кий кон­троль. Прос­то все сле­та­ет с пе­тель. Это для нее так стран­но, не­объ­яс­ни­мо. По­тому что Ко­вале­ва с са­мого детс­тва при­вык­ла дер­жать все под чет­ким кон­тро­лем. Все по по­лоч­кам. Все име­ет свое мес­то, свое объ­яс­не­ние, но сей­час на ее пол­ках был пол­ный бар­дак.

Все сме­шалось в од­ну боль­шую ку­чу под име­нем Блэк.

— Ува­жа­емые уче­ники, про­шу ти­шины, — пос­лы­шал­ся хрип­лый го­лос из ди­нами­ков, а на сце­ну вы­шел ди­рек­тор Доб­ро­воль­ский. — Про­изош­ла край­не неп­ри­ят­ная си­ту­ация. Утеч­ка га­за спо­собс­тво­вала по­жару, но, ко все­об­ще­му счастью, по­жар был пол­ностью по­тушен, ник­то не пос­тра­дал, а все ве­щи, ко­торые пос­тра­дали во вре­мя буй­ства сти­хии бу­дут воз­ме­щены фон­дом пан­си­она.

Рот Ко­вале­вой при­от­крыл­ся в не­мом воз­му­щении. Ка­кая, к чер­ту, утеч­ка га­за? Это. Был. Гре­бан­ный. Под­жог. Они с Блэ­ком впол­не мог­ли сдох­нуть там, а ад­ми­нис­тра­ция спи­сыва­ет все проб­ле­мы на утеч­ку га­за, толь­ко бы не за­нимать­ся их ре­шени­ем? По­хоже, у это­го мань­яка есть дос­та­точ­но ве­сомые свя­зи, раз это все сош­ло ему с рук.

Она наш­ла гла­зами Блэ­ка. Зол. Она ви­дит да­же от­сю­да, как он през­ри­тель­но под­жал гу­бы, как злоб­но со­щури­лись гла­за. Она жад­но сле­дила за каж­дым его дви­жени­ем, пы­та­ясь по­нять, о чем он сей­час ду­ма­ет. Чувс­тву­ет ли то же, что и она. Чувс­тву­ет ли жгу­чую не­об­хо­димость пос­мотреть на нее, как чувс­тву­ет она.

Но ни­чего та­кого она не уви­дела, он слов­но во­об­ще ее не за­мечал, ни еди­ного взгля­да, да­же слу­чай­но бро­шен­но­го в ее сто­рону, она не за­мети­ла.

— К со­жале­нию, пос­тра­дал весь пра­вый бок пан­си­она, а пя­тый этаж прак­ти­чес­ки пол­ностью стал жер­твой сти­хии, по­это­му мне при­дет­ся пе­ренес­ти осен­ние ка­нику­лы на не­делю рань­ше. Ва­ши ро­дите­ли бу­дут опо­веще­ны и се­год­ня до 8 ча­сов или, в край­нем слу­чае, ран­ним ут­ром вы все разъ­еде­тесь по до­мам, что­бы шко­ла име­ла воз­можность от­рестав­ри­ровать пов­режден­ный кор­пус. Ес­ли воз­ни­ка­ют ка­кие-то воп­ро­сы, под­хо­дите к Ан­то­нине Гав­ри­лов­не, она все объ­яс­нит, так же от­личны­ми со­вет­чи­ками бу­дут ста­рос­ты шко­лы, — мо­нотон­но про­гово­рил ди­рек­тор, а по за­лу прош­лись ожив­ленные ше­пот­ки. —Сей­час же вы воль­ны за­нимать­ся сво­ими де­лами, но в пре­делах здо­ровой час­ти шко­лы. Пе­ресе­кать об­кле­ен­ную часть зда­ния ка­тего­ричес­ки зап­ре­ща­ет­ся. Все сво­бод­ны.

В за­ле мгно­вен­но на­чал­ся шум и гам, по­тому что ра­дос­тные уче­ники на­чали бла­года­рить всех бо­гов за то, что этот по­жар свер­шился, по­тому что у не­кото­рых бы­ла ка­кая-то не­ре­аль­но слож­ная кон­троль­ная по ге­омет­рии, кто-то не хо­тел сда­вать за­чет по би­оло­гии пух­лень­кой грым­зе Свет­ла­не Ва­лерь­ев­не, а у Кла­рис­сы пос­ле этой ре­чи выр­вался лишь вздох об­легче­ния.

Она по­едет до­мой.

На­конец-то она по­чувс­тву­ет се­бя в бе­зопас­ности. На­конец-то упа­дет в креп­кие от­цов­ские объ­ятия, ко­торые всег­да не­из­менно да­рили теп­ло и лю­бовь, ко­торой ей ка­тас­тро­фичес­ки не хва­тало в пос­леднее вре­мя. Ей нуж­но бы­ло что-то свет­лое, что-то, что смо­жет сде­лать ее счас­тли­вой.

Она чувс­тво­вала, что все как-то стран­но на нее смот­рят, но по­няла по­чему толь­ко сей­час. Боль­шая часть ее одеж­ды сго­рела, по­это­му она поп­ро­сила не­кото­рые ве­щи у Вол­ко­вой, ко­торая об­ла­дала очень изыс­канным вку­сом в одеж­де, ко­торый со­вер­шенно не со­четал­ся с об­ра­зом Кла­рис­сы Ко­вале­вы.

Ти­хой се­рой мыш­кой.

Оп­ре­делен­но свет­лые за­ужен­ные джин­сы, ко­торые об­тя­гива­ли ху­дые но­ги и не­боль­шую, но прив­ле­катель­ную зад­ни­цу де­вуш­ки, ско­выва­ли ее дви­жения, зас­тавляя ее чувс­тво­вать се­бя не в сво­ей та­рел­ке. Тем­ный об­тя­гива­ющий сви­терок с длин­ны­ми ру­кава­ми, прик­ры­ва­ющи­ми мет­ку на ру­ке, что бы­ло как раз кста­ти, учи­тывая об­сто­ятель­ства. И все бы­ло бы не так уж и пло­хо, ес­ли бы не дос­та­точ­но от­кро­вен­ный вы­рез на спи­не со шну­ров­кой, ко­торый от­кры­вал блед­ную неж­ную ко­жу де­вуш­ки.

И ей приш­лось рас­пустить во­лосы, что­бы хоть как-то прик­рыть го­лую спи­ну.

Она чувс­тво­вала все эти но­вые, со­вер­шенно неп­ри­выч­ные ей взгля­ды со сто­роны од­ноклас­сни­ков. Все эти ше­пот­ки бы­ли сей­час со­вер­шенно ей нек­ста­ти. Она бы пред­почла, что­бы ее и даль­ше про­дол­жа­ли иг­но­риро­вать. Ан­то­нина Гав­ри­лов­на поп­ро­сила ее и Блэ­ка за­дер­жать­ся пос­ле соб­ра­ния, по­это­му Клэ­ри при­села на од­ну из ла­вочек и ус­та­ло от­ки­нула го­лову, спо­кой­но ожи­дая, по­ка вся тол­па лю­дей по­кинет зал, что­бы Ан­то­нина мог­ла объ­яс­нить им их за­дачи.

Точ­нее, ее за­дачи.

Вряд ли Блэк за­хочет что-ли­бо де­лать.

Он во­об­ще ни од­но­го за­дания, что ему по­руче­но, не вы­пол­ня­ет, за ис­клю­чени­ем пат­ру­лиро­вания шко­лы, ко­торое он по­сеща­ет с за­вид­ной ре­гуляр­ностью.

Она уже дав­но по­теря­ла его из ви­ду, и от это­го ста­нови­лось как-то не по се­бе. Она бо­ялась, что он вот-вот ока­жет­ся где-то поб­ли­зос­ти, и Клэ­ри не бу­дет го­това встре­тить­ся с ним взгля­дами, ведь она так ус­та­ла, так ус­та­ла, что ве­ки бук­валь­но смы­ка­ют­ся. Ей нуж­на хо­тя бы ми­нута. Ми­нута спо­кой­ствия.

Раз­ве она мно­гого про­сит?

— Ко­вале­ва, — пос­лы­шал­ся зна­комый го­лос, а в сле­ду­ющую се­кун­ду кто-то ле­гонь­ко дер­нул ее за пле­чо. — Вста­вай, долг зо­вет.

Раз­ле­пив ве­ки, она вни­матель­но вгля­делась в ли­цо сво­его ноч­но­го кош­ма­ра, с удив­ле­ни­ем об­на­ружив, что в его взгля­де нет при­выч­ной раз­дра­житель­нос­ти, злос­ти и през­ре­ния. Лишь пло­хо скры­тая ус­та­лость, что бы­ло стран­но, учи­тывая тот факт, что Блэк всег­да очень хо­рошо мас­ки­ру­ет свои эмо­ции за рав­но­души­ем. Сей­час же она ви­дела его. Слов­но нас­квозь. На ка­ких-то нес­коль­ко се­кунд он был слов­но пол­ностью об­на­жен пе­ред ней.

Ви­дела лег­кие те­ни под гла­зами. Ви­дела по­тух­шие ра­дуж­ки. Слег­ка хму­рые ду­ги бро­вей.

Но это те ме­лочи, ко­торые все обыч­но прос­то про­ходят сто­роной. Что мо­жет чувс­тво­вать Мак­сим Блэк? Ес­ли спи­на ров­ная, по­ход­ка уве­рен­ная, а на гу­бах иг­ра­ет не­из­менная ус­мешка — это по­каза­тель то­го, что с ним все в по­ряд­ке?

Ни чер­та.

Он ус­тал так же, как и она. От все­го это­го.

Она пос­мотре­ла на не­го по-дру­гому. Те­перь она ви­дела это. Эти так пло­хо скры­тые нот­ки его сла­бос­ти. Его, блять, че­ловеч­ности. Стран­но, что она за­мети­ла это толь­ко сей­час. Нет, не тог­да, ког­да он шеп­тал ей ус­по­ка­ива­ющие сло­ва, не тог­да, ког­да спа­сал ее жизнь, рис­куя сво­ей собс­твен­ной, не тог­да, ког­да креп­ко ее об­ни­мал, не тог­да, ког­да от злос­ти раз­би­вал ку­лаки в кровь. Нет.

Сей­час.

Вот в этих лег­ких дви­жени­ях. В том, как он неж­но тро­нул ее пле­чо, без при­выч­ных ему рез­ких дви­жений. В том, как проз­ву­чал его го­лос. Не бы­ло хо­лода. И Ко­вале­ва ед­ва ли не за­дох­ну­лась от осоз­на­ния.

Он ей не­без­разли­чен.

Пос­ле то­го, как Ан­то­нина Гав­ри­лов­на да­ла нес­коль­ко за­даний, ко­торые они дол­жны бы­ли ус­петь вы­пол­нить до отъ­ез­да, и быс­трым ша­гом выш­ла из за­ла, они ос­та­лись од­ни. И не мог­ли по­шеве­лить­ся. Блэк вни­матель­но раз­гля­дывал сто­ящую нап­ро­тив де­вуш­ку, не по­нимая, что его внут­ренние де­моны наш­ли в ней?

— Ты спе­ци­аль­но сде­лала это? — сле­та­ет с его губ со­вер­шенно неп­ро­из­воль­но.

— Что? — свет­лая бровь воп­ро­ситель­но из­ги­ба­ет­ся, а ла­зур­ные гла­за с не­под­дель­ным лю­бопытс­твом раз­гля­дыва­ют со­бесед­ни­ка.

Ког­да это она пе­рес­та­ла его бо­ять­ся?

— На­дела это.

От од­но­го толь­ко взгля­да на ее ху­дые, об­тя­нутые джин­са­ми но­ги, ему хо­телось оп­ро­кинуть ее на бли­жай­шую го­ризон­таль­ную по­вер­хность и зас­та­вить по­жалеть о та­ком вы­боре одеж­ды. А ког­да она со­вер­шенно не­осоз­нанно от­ки­нула во­лосы, да­вая всем го­лод­ным взгля­дам в пол­ной ме­ре оце­нить вы­рез на спи­не, он, в са­мом де­ле, по­думал, что вот-вот сой­дет с ума. Кон­чи­ки паль­цев по­калы­вали, нас­толь­ко он хо­тел при­кос­нуть­ся к ого­лен­ной фар­фо­ровой ко­же спи­ны, ощу­тить при­ят­ную прох­ла­ду те­ла Кла­рис­сы Ко­вале­вой.

Его паль­цы пом­ни­ли ее.

Его гу­бы пом­ни­ли ее.

Все его те­ло пом­ни­ло ее.

И хо­тело еще. Бес­пре­рыв­но. По­ка не на­до­ест. Ку­сать. Це­ловать. Ка­сать­ся.

— За­хоте­ла и на­дела, те­бе ка­кая раз­ни­ца? — Кла­рис­се уже на­чинал на­до­едать весь этот спек­такль.

Она вот-вот не вы­дер­жит и прос­то-нап­росто по­кинет этот зал. Нер­вы на­кале­ны до пре­дела. Воз­дух слов­но на­элек­три­зован. Она слов­но чувс­тву­ет его ды­хание, хо­тя Блэк и сто­ит на рас­сто­янии трех ша­гов. По­калы­ва­ет ко­жу. Про­ника­ет внутрь. Это рас­сто­яние ка­жет­ся для нее не­помер­но ог­ромным. Ед­ва сдер­жи­ва­ет се­бя, что­бы сде­лать кро­хот­ный шаг впе­ред.

Нет.

Возь­ми се­бя в ру­ки.

— Ес­ли бы хо­тела, что­бы кто-то из этих со­сун­ков за­пих­нул свой член в твою дыр­ку, то мог­ла бы прий­ти прос­то го­лой, — со зна­ни­ем де­ла про­из­нес Мак­сим, за­дум­чи­во скло­нив го­лову на бок. — Хо­тя и там, в прин­ци­пе, ни­чего впе­чат­ля­юще­го. Или это для Ту­мано­ва, до­рогу­ша?

Злость за­кипа­ла в жи­лах. И ей не бы­ло вы­хода. Она прос­то креп­ко сжа­ла ку­лаки так, что ног­ти боль­но впи­лись в неж­ную ко­жу ла­доней. Блэк спе­ци­аль­но де­ла­ет это. Вы­водит ее из се­бя. Слов­но хо­чет на­сытить­ся ее оби­дой, ее болью, слов­но гре­бан­ный вам­пир.

На.

По­давись.

Жри, раз те­бе так это­го хо­чет­ся. У те­бя по­лучи­лось вы­вес­ти ее из при­выч­но­го сос­то­яния рав­но­весия.

— Ес­ли бы я хо­тела, то Олег сам бы при­шел ко мне в ком­на­ту, мне не тре­бова­лось бы при­лагать для это­го осо­бых уси­лий, — ед­ко про­из­несла она.

Один та­кой ум­ный, ду­ма­ешь? Нет. Она прек­расно зна­ет, как он от­но­сит­ся к Ту­мано­ву. Прек­расно зна­ет, как Блэк не­нави­дит его. По­это­му да­вит на это. Он пер­вый на­чал. Она лишь при­няла иг­ру, в ко­торой тол­ком-то ни чер­та и не смыс­лит. Но сда­вать­ся без боя Кла­рис­са не бы­ла на­мере­на.

Она вы­ведет его на эмо­ции, че­го бы ей это ни сто­ило. Пус­кай она са­ма сго­рит дот­ла, но она уви­дит то, что хо­чет в его гла­зах. Она не мо­жет оши­бать­ся. Толь­ко не в этот раз. Ес­ли Блэ­ку так пле­вать на нее, как он го­ворит, то пусть поп­ро­бу­ет это до­казать. Пус­кай поп­ро­бу­ет сос­тро­ить свою рав­но­душ­ную мас­ку сей­час.

Кла­рис­са Ко­вале­ва ед­ва ли не улыб­ну­лась бе­зум­но­му пла­ну, ко­торый так рез­ко воз­ник в ее го­лове. Она офи­ци­аль­но приз­на­ет се­бя пол­ней­шей ма­зохис­ткой, ес­ли сде­ла­ет это, но так же офи­ци­аль­но пе­рес­та­ет быть тру­сихой. Она пря­мо-та­ки чувс­тво­вала, как азар­тно за­горе­лись гла­за.

Да, она сде­ла­ет это.

Она сде­лала уве­рен­ный шаг в его сто­рону. Клэ­ри все-та­ки не сдер­жа­лась, и угол­ки губ при­под­ня­лись в улыб­ке. За­мети­ла удив­ленный взгляд Блэ­ка, ко­торый не от­ры­вал от нее сво­его прис­таль­но­го взгля­да, что бы­ло ей на ру­ку. Ей не­об­хо­димо бы­ло, что­бы он на нее смот­рел.

Нуж­но бы­ло толь­ко соб­рать­ся с ду­хом.

— Ес­ли бы я толь­ко за­хоте­ла, Блэк, то он уже дав­но был бы в мо­их ру­ках, — сде­лала еще один шаг, с не­веро­ят­ным удов­летво­рени­ем от­ме­тив, как рез­ко он вы­пус­тил воз­дух из лег­ких. — Ес­ли бы я толь­ко за­хоте­ла, то он бы уже де­лал со мной все то, что де­лал ты...

Еще один шаг, и она ос­та­нав­ли­ва­ет­ся бук­валь­но в нес­коль­ких сан­ти­мет­рах от не­го. Она слы­шит его тя­желое, хрип­лое ды­хание и по­нима­ет, что де­ла­ет все пра­виль­но. Ос­та­лось толь­ко до­вес­ти все до кон­ца. Толь­ко бы не сор­вать­ся. Толь­ко бы сдер­жать­ся. Не стру­сить, как обыч­но, идя на по­пят­ную. Не в этот раз. Как бы не сой­ти с ума са­мой, пы­та­ясь сде­лать это с Блэ­ком.

Да­вай.

Смот­ри на не­го.

Как твой ноч­ной кош­мар смог стать смыс­лом су­щес­тво­вания? По­чему сей­час ее ко­лен­ки дро­жат не от стра­ха пе­ред ним, а от но­юще­го же­лания при­кос­нуть­ся? По­чему она те­перь не пря­чет­ся от его взгля­да, а су­дорож­но ищет его в тол­пе? Как, блять, Ко­вале­ва, это чувс­тво к не­му мог­ло про­рос­ти в тво­ей ду­ше? Как?

— Ко­вале­ва, — пре­дуп­режда­ющий рык, ког­да она под­хо­дит еще на шаг бли­же. — Зат­кнись.

Вплот­ную.

Сер­дце гул­ко би­лось в гру­ди, ка­залось, что оно вот-вот вып­рыгнет от­ту­да. И Кла­рис­са со­вер­шенно от се­бя это­го не ожи­дала. Она хо­тела. Хо­тела, что­бы пря­мо сей­час ру­ка Мак­си­ма Блэ­ка лег­ла на ее та­лию в при­выч­ном гру­бом жес­те. Хо­тела, что­бы его гу­бы про­води­ли мок­рые до­рож­ки по­целу­ев по ее шее, ко­торые нас­толь­ко при­ят­ные, что ко­жа пок­ры­ва­ет­ся му­раш­ка­ми толь­ко лишь от вос­по­мина­ний.

Чувс­тву­ешь, Блэк?

Что ты не мо­жешь это кон­тро­лиро­вать? Что сей­час ты пол­ностью в ее влас­ти? Что не смо­жешь от­тол­кнуть? Не сей­час. Не пос­ле все­го это­го. Слиш­ком силь­на тя­га к по­кусан­ным гу­бам, слиш­ком силь­но его зверь ее же­ла­ет.

Же­ла­ет пря­мо сей­час най­ти ее ро­тику со­вер­шенно дру­гое при­мене­ние, что­бы боль­ше ни од­но­го гряз­но­го сло­ва из не­го не вы­лете­ло. Блять, еще хоть од­но сло­во о Ту­мано­ве, и она мо­жет спо­кой­но рыть се­бе мо­гилу. Он прос­то при­душит ее.

Су­ка.

Са­мая нас­то­ящая су­ка, прик­ры­ва­юща­яся за мас­кой доб­рой де­воч­ки.

Что тво­рит? Что она, блять, тво­рит с ним?

Не вы­дер­жит. Он осоз­нал это в тот са­мый мо­мент, как она сде­лала свой шаг. Сей­час же наг­нет ее пря­мо здесь, сод­рав к чер­тям этот вы­зыва­ющий сви­тер, выр­вав пу­гови­цу с гре­бан­ных джин­сов. Что она не­сет? Схва­тить за длин­ные во­лосы, об­на­жив се­бе тон­кую шей­ку с си­ними вен­ка­ми, ко­торые так при­ят­но це­ловать.

Ее шея пах­нет вес­ной.

Та­кая тон­кая, что не сос­та­вит ог­ромно­го тру­да пе­рело­мить ее по­полам. Рык неп­ро­из­воль­но выр­вался изо рта, ког­да она ос­то­рож­но, ед­ва ка­са­ясь, про­вела сво­ей ру­кой, с тон­ки­ми, блед­ны­ми за­пясть­ями по его гру­ди.

— А, мо­жет, мне пой­ти к не­му сей­час, а, Блэк? — про­шеп­та­ла она ему на са­мое ухо, а по­том, рез­ко раз­вернув­шись, по­пыта­лась уй­ти.

— Сто­ять, — крик­нул он так, что ед­ва ок­на не раз­би­лись в боль­шом за­ле.

Хуй те­бе, Ко­вале­ва.

Ни­куда ты не пой­дешь, по­няла? Ни­куда. Ни к ко­му. Рез­ко хва­та­ет за та­лию, раз­во­рачи­вая ее к се­бе ли­цом, а его гу­бы уже неп­ро­из­воль­но на­ходят ее. На­конец-то. То, че­го ему так не хва­тало. Он стой­ко ощу­щал се­бя та­ким го­лод­ным. Та­ким го­лод­ным, что не го­тов был от­пускать Ко­вале­ву ни на се­кун­ду. Теп­лые, мяг­кие, нуж­ные гу­бы мгно­вен­но от­ве­тили на его по­рыв.

Она не ис­пу­галась, не по­пыта­лась выс­коль­знуть из его рук.

Толь­ко за­рылась паль­чи­ками в его во­лосы, и он го­тов был го­ры свер­нуть, толь­ко лишь бы это про­дол­жа­лось веч­но. Он лю­бил ее ру­ки. Каж­дое их дви­жение. Го­тов был мур­чать, как ко­тенок, толь­ко бы она не ос­та­нав­ли­валась, толь­ко бы не ис­чезла. По­жалуй­ста. Вот так. Ря­дом. Пусть ды­шит. Це­лу­ет.

Чер­то­ва су­ка смог­ла стать для не­го чем-то боль­ше, чем прис­та­вучей за­уч­кой. Да и ка­кая из нее за­уч­ка, ког­да она так це­лу­ет? Од­ним толь­ко по­целу­ем она де­ла­ет то, для че­го Энж пот­ре­бова­лось бы дос­та­точ­но плот­но по­рабо­тать ртом.

Чувс­тву­ет, как она улы­ба­ет­ся ему в гу­бы.

Это еще что та­кое?

Что тут смеш­но­го, Ко­вале­ва? Или у те­бя сно­ва ис­те­рика? Но ее улыб­ка бы­ла... слад­кой... вкус­ной. Та­кой ис­крен­ней, что ему са­мому за­хоте­лось улыб­нуть­ся, но он лишь уку­сил ее за гу­бу, пре­дуп­реждая. Ру­ки креп­ко сжа­ли ее та­лию, а в его го­лове со­вер­шенно слу­чай­но про­мель­кну­ла мысль, что ес­ли бы сей­час кто-то за­шел, он бы и не за­метил.

По­хуй.

На всех.

Единс­твен­ное на чем кон­цен­три­ровал­ся его мир — это ее гу­бы, ее теп­лая ко­жа та­лии под сви­тером.

— Ко­вале­ва, ты что тво­ришь? — от­ры­ва­ясь от ее губ, шеп­чет он. — Ты что, блять, тво­ришь...

Она сно­ва це­лу­ет, пер­вая. Те­перь она стоп­ро­цен­тно уве­рена в сво­их же­лани­ях. Те­перь она чувс­тво­вала, как силь­но хо­чет это­го по­целуя. Кла­рис­са Ко­вале­ва влю­билась. В Мак­си­ма, мать его, Блэ­ка. Уму не­пос­ти­жимо. Сей­час ее ни­чего не ин­те­ресо­вало, кро­ме его рук на ее та­лии. Она до­билась сво­его.

Имен­но та­кой ре­ак­ции она и ожи­дала. Лишь хо­тела убе­дить­ся, что Блэк схо­дит с ума точ­но так же. И она пра­ва. Она уве­рен­на в этом. Они нас­толь­ко пог­рязли друг в дру­ге, что вряд ли по­лучит­ся выр­вать­ся. Клэ­ри не хо­телось да­же ду­мать о том, что­бы выр­вать­ся. По край­ней ме­ре сей­час, ког­да его гу­бы це­лу­ют ее, ког­да он так креп­ко при­жима­ет ее к се­бе. По­чему имен­но в та­ком по­ложе­нии она чувс­тву­ет се­бя... счас­тли­вой?

Что?

Хо­чет­ся улы­бать­ся.

По­тому что сей­час Блэк не ка­зал­ся ей та­ким страш­ным, как рань­ше, сей­час она не бо­ялась его. Ни ка­пель­ки. Слов­но он са­мый обыч­ный оди­над­ца­тик­лас­сник, ко­торый прос­то пот­ря­са­юще це­лу­ет­ся.

В ко­торо­го она влю­билась.