Дышу тобой

Глава 11.

Гла­за ле­ниво бе­гали по строч­кам из­вес­тной кни­ги, но смысл слов не до­ходил до чте­ца. Кни­га бы­ла прос­то от­вле­чени­ем от то­го, что­бы пой­ти и рас­кро­шить ко­му-то ли­цо от злос­ти. Кни­га бы­ла прос­то по­водом сох­ра­нить спо­кой­ствие и про­дол­жить чи­тать. Без це­ли.

Дверь в ком­на­ту Мак­са рез­ко рас­пахну­лась, зас­тавляя то­го отор­вать гла­за от кни­ги, ко­торую он чи­тал. Раз­дра­жение ми­гом на­кати­ло на не­го, по­тому что ни­кому не бы­ло доз­во­лено та­ким об­ра­зом вры­вать­ся в его ком­на­ту. Ни­кому.

Кто бы это ни был, он сей­час от­ве­тит спол­на.

Нас­тро­ение бы­ло не прос­то дерь­мо­вым, нас­тро­ение бы­ло дер­мо­во-ху­евым с то­го мо­мен­та, как чер­то­ва Ко­вале­ва выр­ва­лась из его рук. С то­го мо­мен­та, как чер­то­ва Ан­то­нина зас­та­вила его влить­ся в эту пред­празднич­ную ху­ету.

Су­ету.

Он все рав­но ни­чего не де­лал, ос­та­валось толь­ко смот­реть, как Ко­вале­ва са­мос­то­ятель­но взби­ра­ет­ся на стре­мян­ку, да­бы раз­ве­шать ук­ра­шения, по­тому что ее друж­ки-ли­зуны на уро­ках, а у ста­рост ос­во­бож­де­ние от уро­ков в этот день. Иди­от­ка скри­пела че­люс­тя­ми, буб­ни­ла что-то се­бе под нос, но за по­мощью не об­ра­тилась.

А он ждал.

Си­дел, су­ка, и ждал, по­ка она сдас­тся и нач­нет умо­лять по­мочь.

Ну, или хо­тя бы грох­нется со стре­мян­ки, что то­же бы­ло бы за­бав­но.

Но она, как ба­ран, уп­ря­мо де­лала все са­мос­то­ятель­но, да­же из­редка не бро­сая на не­го свои унич­то­жа­ющие взгля­ды, ко­торых он ждал. Ко­торые дос­та­вили бы ему не­имо­вер­ное удо­воль­ствие. Ка­залось, что она во­об­ще за­была о его су­щес­тво­вании. И это не­имо­вер­но бе­сило. По­тому что ник­то, ник­то не сме­ет его иг­но­риро­вать. Да­же она.

Тем бо­лее она.

Он под­нял раз­дра­жен­ный взгляд на при­шед­ше­го. При­шед­шую. Это бы­ла Энж. Она сек­су­аль­но улы­балась ему, про­водя по сво­ему те­лу ру­ками с длин­ны­ми крас­ны­ми но­гот­ка­ми. Выг­ля­дела она пот­ря­са­юще вкус­но. Он пред­ста­вить се­бе не мог, как она в та­ком ви­де прош­ла пол­замка, и ее ник­то не наг­нул.

Туф­ли на ог­ромном тон­ком каб­лу­ке. Чер­ные. Ла­ковые. Как он лю­бит. Кру­жев­ные чул­ки об­тя­гива­ли па­ру строй­ных ног, зак­репля­ясь на по­ясе. Та­кое же чер­ное кру­жев­ное бра удер­жи­вало пол­ную грудь, прос­ве­чивая го­роши­ны сос­ков, а длин­ные жгу­чие чер­ные во­лосы бы­ли уло­жены в не­вин­ную ко­сич­ку.

Член в шта­нах пре­дуп­режда­юще нап­рягся толь­ко от од­но­го ви­да де­вуш­ки в этом на­ряде.

— Что ты здесь за­была? — вып­лю­нул он, оки­дывая де­вуш­ку го­лод­ным взгля­дом.

У не­го уже дав­но не бы­ло сек­са. Че­тыре дня. Слиш­ком он был за­нят тем, что­бы при­думать, как за­деть за­уч­ку, как пог­лубже оби­деть, уни­зить, что­бы она не ду­мала, что по­беди­ла, по­тому что она не по­беди­ла. Он еще по­кажет ей, кто тут глав­ный. По­кажет, что она не бо­лее, чем пыль на его до­рогих бо­тин­ках.

Энж прош­ла че­рез всю ком­на­ту, сту­ча эти­ми невъ­ебен­но-сек­су­аль­ны­ми каб­лу­ками. Де­фили­руя, за­водя, по­казы­вая свое те­ло, слов­но дра­гоцен­ность. По­дош­ла к его крес­лу, пе­реки­нув но­гу че­рез не­го, усе­лась на ко­лени Блэ­ка.

Чувс­тво­вала его нап­ря­жен­ный член.

Улыб­ну­лась.

— Я сос­ку­чилась, Макс, — про­шеп­та­ла она ему на ухо, ед­ва за­мет­но ка­са­ясь гу­бами моч­ки. — Я хо­чу те­бя.

Ру­ки опус­ти­лись на го­лую зад­ни­цу, креп­ко сжи­мая ее так, что из-за рта де­вуш­ки выр­вался стон. То ли от бо­ли. То ли от нас­лажде­ния. Ему бы­ло от­кро­вен­но пле­вать. Он хо­тел дос­та­вить се­бе удо­воль­ствие. Рас­сла­бить­ся пе­ред ба­лом. И у не­го по­яви­лась идея. Гру­бая, жес­то­кая, сек­су­аль­ная идея.

Ух­мылка зас­ты­ла на его гу­бах.

— Я те­бе го­ворил, что в мою ком­на­ту нель­зя за­ходить без сту­ка? — про­рычал он ей на ухо, впи­ва­ясь ру­ками в неж­ную ко­жу.

Энж зад­ро­жала в его ру­ках, за­куси­ла гу­бу, но тер­пе­ла. Тер­пе­ла, по­тому что до оду­ри хо­тела. Это бы­ло вид­но. Она и вправ­ду сос­ку­чилась. Но на ее чувс­тва всег­да бы­ло пле­вать. И сей­час то­же. Она ведь прос­то его пок­ла­дис­тая иг­рушка. Что ей ска­жешь, то она и сде­ла­ет. И не бу­дет соп­ро­тив­лять­ся. Все они де­вуш­ки та­кие. По­кажешь день­ги — мгно­вен­но раз­де­лись.

За од­ним ис­клю­чени­ем.

Кла­рис­са, мать ее, Ко­вале­ва.

Черт, Блэк, это яв­но не то, о чем сто­ит ду­мать, ког­да у те­бя на ру­ках та­кое за­меча­тель­ное средс­тво для удов­летво­рения собс­твен­ных пот­ребнос­тей. То, что ему не­об­хо­димо пе­ред этим чер­то­вым ба­лом, где при­дет­ся изоб­ра­жать из се­бя при­мер­но­го ста­рос­ту пе­ред ди­рек­то­ром и за­уча­ми.

— Макс, я... — прос­ку­лила Энж, трясь сво­ей про­меж­ностью о бу­гор, вы­пира­ющий из шта­нов Блэ­ка.

— Я за­дал воп­рос, — хо­лод­но прик­рикнул он, силь­но хлоп­нув ру­кой по яго­дицам де­вуш­ки, ко­торая от этой гру­бос­ти лишь еще раз всхлип­ну­ла.

А ему нра­вилось это. За­води­ла ее бес­по­мощ­ность. Пос­ле не­го у нее се­год­ня бу­дет очень мно­го си­няков, за­сосов и ме­ток. Он по­забо­тить­ся об этом. Как и о ее пос­лу­шании. Ру­ки от­тя­нули тон­кую ткань стрин­гов и тут же от­пусти­ли. Пос­лы­шал­ся звон­кий шле­пок. Ух­мылка не пе­рес­та­вала схо­дить с кра­сиво­го ли­ца.

Се­год­ня он трах­нет ее так, что вряд ли она бу­дет на ве­чер­нем ба­лу.

Прос­то. Не смо­жет. Встать.

Нуж­но вы­мес­тить злость. На всех. На бас­кетболь­ную ко­ман­ду, ко­торая сос­то­яла из од­ной па­дали. На мать, ко­торая за две не­дели ни ра­зу не поз­во­нила. На гре­бан­ную Ко­вале­ву, ко­торая про­дол­жа­ла иг­но­риро­вать его. На чер­тов бал, на ко­торый со­вер­шенно точ­но он не хо­тел ид­ти.

— Го­ворил, — всхлип­ну­ла Ан­же­ла.

— А ты не пос­лу­шалась, — про­гово­рил он, рас­тя­гивая сло­ва. — А зна­ешь, что де­ла­ют с не­пос­лушны­ми деть­ми?

Рез­ким дви­жени­ем уло­жил ее жи­вотом на свои ко­лени, от­кры­вая об­зор на ши­кар­ную зад­ни­цу с крас­ны­ми сле­дами от его паль­цев. У Энж всег­да бы­ла пот­рясная зад­ни­ца, на ко­торую пус­ка­ли слю­ни все, без ис­клю­чения, пар­ни в этом гре­бан­ном пан­си­оне. Но она всег­да бы­ла толь­ко его.

Он был уве­рен.

Его иг­рушка, с кем она бы там не еба­лась, что­бы по­лучить по­боль­ше на­выков. Это все бы­ло толь­ко ра­ди не­го. Что­бы дос­та­вить Блэ­ку удо­воль­ствие. Ка­кая жа­лость, что ему пле­вать.

— Их на­казы­ва­ют, — про­из­нес он хо­лод­но, силь­но, очень силь­но хлоп­нув по зад­ни­це де­вуш­ки.

Она зас­ку­лила. От бо­ли. А Блэк с удо­воль­стви­ем пос­мотрел на от­пе­чаток сво­ей ру­ки и ле­гонь­ко пог­ла­дил мес­то уда­ра, что­бы по­том на­нес­ти еще один, толь­ко уже на дру­гую яго­дицу. Ан­же­ле ос­та­валось лишь вскри­кивать, по­ка Макс сры­вал на ней свою злость. Она не вы­рыва­лась, толь­ко лишь сжи­малась от бо­ли.

По­нима­ет, что ему это нуж­но.

По­нима­ет, что ес­ли не вы­тер­пит, боль­ше ни­ког­да не по­лучит дос­туп к его чле­ну.

Еще удар.

И тут рез­ко. Слов­но уда­ром по го­лове. Чем-то адо­во тя­желым и го­рячим. Боль­шие го­лубые гла­за. Сей­час та­кие ог­ромные. Смот­рят с та­ким не­под­дель­ным ужа­сом, буд­то уви­дели в нем это­го зве­ря, уви­дели монс­тра. Это бы­ла гре­бан­ная вспыш­ка. Гре­бан­ный удар по го­лове, ког­да ма­лень­кая, та­кая теп­лая, цеп­кая ру­ка пе­рех­ва­тила его за пле­чо.

И еще. Де­вуш­ка, уже не сдер­жи­ва­ясь, вскри­кива­ет, кри­ча его имя.

Са­ма об­ня­ла его, при­жалась сво­им теп­лым, хруп­ким те­лом, вы­шибая весь воз­дух из гру­ди. Ее та­кие не­лов­кие гу­бы не­реши­тель­но це­лова­ли.

По­чему эти мо­мен­ты сей­час всплы­ва­ют в тво­ей гре­бан­ной го­лове, Макс?

Те­бя прос­то ник­то ни­ког­да не лю­бил...

Шесть. Ров­но шесть уда­ров приш­лось на зад­ни­цу Со­колов­ской, ко­торая при­об­ре­ла бо­лез­ненно-крас­ный от­те­нок, мес­та­ми да­же баг­ро­вый. Он со стран­ной улыб­кой наб­лю­дал за ре­зуль­та­том сво­ей ра­боты. Энж ти­хо всхлип­ну­ла. Сей­час он был, слов­но псих, слов­но по­мешан­ный. И де­вуш­ка бы­ла прос­то жер­твой об­сто­ятель­ств.

Рез­ко пе­рево­рачи­ва­ет ее об­ратно, впи­ва­ясь в ее по­кусан­ные гу­бы. И она мгно­вен­но от­ве­ча­ет, бо­ясь сно­ва быть на­казан­ной, бо­ясь его гру­бос­ти. Она пы­та­ет­ся подс­тро­ить­ся, быть на рав­ных, но у Блэ­ка нем­но­го иные пла­ны.

Слиш­ком ху­евое нас­тро­ение, что­бы быть неж­ным.

Рез­ко вста­ет, под­ни­мая ее на ру­ки. Да­же не чувс­тву­ет ее ве­са. Он ни­чего сей­час не чувс­тву­ет. Толь­ко злость. Все­пог­ло­ща­ющую злость, ко­торая сжи­ра­ет его из­нутри. И оп­ре­делен­но ей не по­вез­ло, что она по­палась под го­рячую ру­ку. Ста­вит ее на но­ги, про­дол­жая це­ловать рот, про­питан­ный та­баком.

С про­тив­ным виш­не­вым блес­ком.

— На ко­лени, слад­кая, — хри­пит он, чувс­твуя, как член уже боль­но трет­ся о джин­сы.

И де­вуш­ка под­чи­ня­ет­ся. Вста­ет на ко­лени, рас­сте­гивая ши­рин­ку, вы­тас­ки­вая по­ловой ор­ган, мгно­вен­но вби­рая его в рот, об­ли­зывая го­лов­ку, по­могая се­бе ру­кой. Де­лая все, что­бы он был до­волен, что­бы ему нра­вилось. Макс от­ки­дыва­ет го­лову, нас­лажда­ясь сво­ей властью, нас­лажда­ясь тем, что он мо­жет де­лать все, что по­жела­ет с этой де­вуш­кой.

Хва­та­ет ее за го­лову, на­маты­вая чер­ные во­лосы на ку­лак. Он еще ни­кого и ни­ког­да не тра­хал так гру­бо в рот, как сей­час это про­делы­вал с Ан­же­лой. Но ей нра­вилось. Он ви­дел по ее гла­зам. Ей нра­вилась эта гру­бость. Сле­зы ед­ва ли не гра­дом тек­ли из глаз от не­дос­татка воз­ду­ха.

Она да­вилась им.

А он нас­лаждал­ся, рит­мично на­сажи­вая ее го­лову на свой член. Чувс­твуя, что вот-вот изоль­ет­ся пря­мо в ее рот, но это­го в пла­нах не бы­ло. За во­лосы под­нял ее с ко­лен. Энж смот­ре­ла на не­го с та­ким вос­хи­щени­ем, что это зас­та­вило его са­модо­воль­но ух­мыль­нуть­ся.

Ру­ки ра­зор­ва­ли лег­кий бра, от­ки­дывая его в сто­рону, на­чиная сми­нать боль­шую грудь в ру­ках. От­тя­гивая сос­ки, сми­ная, рас­ти­рая. Так, что де­вуш­ка сто­нала его имя каж­дую се­кун­ду.

— Мак­сим, по­жалуй­ста, — прох­ри­пела она.

Впе­чатал ее в стол. Ли­цом. Неж­но, что бы­ло так кон­трастно с ос­таль­ны­ми его дей­стви­ями, стя­нул с де­вуш­ки стрин­ги. Пог­ла­живая крас­ную зад­ни­цу, иг­ра­ясь с кли­тором. Те­перь она еще не­делю, как ми­нимум, не смо­жет нор­маль­но си­деть.

Она та­кая чер­тов­ски мок­рая.

— Не ше­велись, — про­шеп­тал он, от­хо­дя от де­вуш­ки на три ша­га, лю­бу­ясь кар­ти­ной.

Она ер­за­ла, хо­тела, при­зыв­но ше­вели­ла зад­ни­цей, по­ка он мед­ленно-мед­ленно стя­гивал с се­бя фут­болку и шта­ны, слов­но из­де­ва­ясь. А он из­де­вал­ся. Ему дос­тавля­ло это удо­воль­ствие. Тер­зать ее, ви­дя, как она хо­чет, как те­чет, как шлю­ха.

И он вхо­дит. Рез­ко. Слы­ша, как раз­да­ет­ся гром­кий крик, по­тому что сра­зу на всю дли­ну. По­тому что он не рас­тя­гивал ее. По­тому что мгно­вен­но наб­рал бе­шен­ный темп. Ру­ки креп­ко сжи­мали та­лию, ос­тавляя крас­ные сле­ды. Свои сле­ды. Она сто­нала, так гром­ко, так пош­ло, что, ка­залось, слы­шал весь этаж.

К счастью, тут кро­ме них, ни­кого нет.

Ко­вале­ва упор­хну­ла ку­да-то по сво­им «охе­реть-ка­ким-важ­ным-де­лам-ста­рос­ты». Хлоп­нув дверью, за­кинув сто­тон­ную сум­ку на ху­дое пле­чо, по­кину­ла гос­ти­ную ста­рост.

— Макс, — хри­пит де­вуш­ка, ца­рапая стол длин­ны­ми ног­тя­ми.

А он дол­бится в по­дат­ли­вое те­ло, ко­торое так рас­пахну­то для не­го, рас­плас­та­но на этом гре­бан­ном сто­ле, по­тому что он не хо­чет де­лать это на сво­ей кро­вати. Она при­нима­ет его, сто­нет, при­выка­ет. Стен­ки сжи­ма­ют­ся вок­руг его чле­на. И уже го­лова бо­лит от этих сто­нов. Хо­чет­ся зат­кнуть ее. Хоть чем-ни­будь.

Тя­нет за во­лосы так, что ед­ва ли шея не хрус­тит.

Она кон­ча­ет, гром­ко взвыв.

Но не он.

Сдер­ги­ва­ет ее со сто­ла, слов­но вещь. Це­лу­ет грудь, ку­сая нас­толь­ко силь­но, что, ка­жет­ся, эти сле­ды вряд ли прой­дут ско­ро. Са­дит на пол так, что она ед­ва ли не те­ря­ет рав­но­весие. По чул­кам пош­ла стрел­ка на всю дли­ну но­ги. Все те­ло де­вуш­ки пок­ры­то сса­дина­ми, си­няка­ми от его паль­цев. Но она не бо­ит­ся, хо­чет уго­дить, слов­но са­мая вер­ная пси­на. Да­же стран­но.

Об­хва­тыва­ет го­лов­ку чле­на гу­бами, по­могая се­бе язы­ком, по­том вби­ра­ет его прак­ти­чес­ки пол­ностью, хри­пит, но до­бива­ет­ся ре­зуль­та­та, он из­ли­ва­ет­ся пря­мо ей в гор­ло. Она смот­рит на не­го и пос­лушно гло­та­ет все до кап­ли.

— Те­перь мо­жешь ид­ти со­бирать­ся на бал, — хрип­ло про­тянул он.

***

— Кла­рис­са Ко­вале­ва, ты мо­жешь да­же и не на­де­ять­ся, что я поз­во­лю те­бе пой­ти на бал в школь­ной фор­ме, — де­лови­то про­из­несла Ли­са, рас­ха­живая по ком­на­те.

А Клэ­ри си­дела и бук­валь­но сго­рала со сты­да. По­тому что у нее прос­то-нап­росто не бы­ло ве­чер­не­го платья, за ис­клю­чени­ем од­но­го древ­не­го, как мир, в ко­тором она хо­дила все прош­лые го­ды.

Ну, в нем прос­то не бы­ло не­об­хо­димос­ти. Смысл по­купать платье, ко­торое на­денешь-то от си­лы два ра­за в год, ес­ли мож­но ку­пить мно­го книг, сви­теров и джин­сов, ко­торые ста­нут бо­лее по­лез­ны­ми?

Но, ког­да Ли­са уз­на­ла об этом, она так крас­но­речи­во пос­мотре­ла на Ко­вале­ву, буд­то бы сом­не­валась, к ка­кому по­лу она при­над­ле­жит. Черт. Приш­лось зах­лопнуть рот и не воз­ра­жать. По­тому что ти­рада, ко­торую ус­тро­ит ей пос­ле это­го Вол­ко­ва, вы­несет весь мозг.

Луч­ше прос­то мол­чать.

Прос­то сми­рить­ся и поз­во­лить Ли­се одеть се­бя так, как ей то­го хо­чет­ся. Пос­ле двух­ча­сово­го раз­го­вора на эту те­му, Кла­рис­са у­яс­ни­ла, что спо­рить с брю­нет­кой бес­по­лез­но. Прав­да, ей со­вер­шенно не хо­телось, что­бы кто-то об­ра­щал на нее вни­мание на этом ба­лу.

Она не лю­бит, ког­да на нее смот­рят.

— Я знаю, что прос­то иде­аль­но те­бе по­дой­дет, — хлоп­ну­ла в ла­доши Али­са.

Они си­дели в ком­на­те Али­сы, и это, черт возь­ми, бы­ло чер­тов­ски стран­но. Ко­вале­ва ни­ког­да не ду­мала, что бу­дет вес­ти се­бя, как обыч­ная дев­чонка, со­бира­ясь на ве­черин­ку с под­ру­гой. Это бы­ло так... нор­маль­но?

Али­са жи­ла еще с дву­мя дев­чонка­ми в ком­на­те, но их, су­дя по все­му, заб­ра­ли ро­дите­ли, что­бы они смог­ли ку­пить се­бе платья на бал. Она по­дош­ла к сво­ему шка­фу и рас­пахну­ла его нас­тежь, пре­дос­тавляя Кла­рис­се вид на раз­ноцвет­ные ве­щи, платья. За­чем Вол­ко­вой столь­ко все­го?

Хо­тя...

Ее ро­дите­ли-мил­ли­оне­ры впол­не мо­гут ей это поз­во­лить.

По­копав­шись в шкаф­чи­ке чуть боль­ше двух ми­нут, она вы­уди­ла от­ту­да бе­лое плать­ице, ко­торое бы­ло прос­то иде­аль­но. Кла­рис­са ни­ког­да не ви­дела ни­чего бо­лее изыс­канно­го. Весь лиф платья был об­сы­пан бу­син­ка­ми-жем­чу­жина­ми, а та­лию об­ви­вала ши­рокая бе­лая лен­та. Рас­кле­шён­ный низ был кру­жев­ной, что бы­ло так неж­но, ка­залось, что это платье сши­то из воз­ду­ха.

Та­кое неж­ное и лег­кое.

— Нра­вит­ся? — до­воль­но спро­сила Али­са.

— Оно очень кра­сивое, — за­воро­жен­но про­из­несла Кла­рис­са, не от­во­дя взгля­да от платья.

Она ле­гонь­ко про­вела по неж­ной ма­терии платья ру­кой, пред­ста­вив се­бя в этом платье. Как она вой­дет в зал. Как все нач­нут смот­реть на нее. Но от это­го ста­нови­лось толь­ко ху­же. Она не хо­тела, что­бы на нее об­ра­щали вни­мание. Тем бо­лее, что это слиш­ком не для нее. Все это слиш­ком. Вни­мание. Это платье. По­сидел­ки с Али­сой.

Бы­ло тя­жело к это­му при­вык­нуть.

Но она ста­ралась.

— Да­рю, — улыб­ну­лась Али­са, за­метив взгляд Ко­вале­вой. — Оно все рав­но ма­ло мне в гру­ди, а на те­бя бу­дет в са­мый раз.

Клэ­ри удив­ленно пос­мотре­ла на нее сво­ими ла­зур­ны­ми гла­зами. Али­се по­чему-то так за­хоте­лось сде­лать из этой де­вуш­ки нас­то­ящую кра­сави­цу, по­тому что она это­го зас­лу­жива­ла. Ей не на­до мно­го ма­ки­яжа или кра­сивой при­чес­ки, что­бы быть кра­сивой. Ее прос­то нуж­но по­казать.

Она ведь не­веро­ят­ная.

По­чему так ма­ло лю­дей за­меча­ют это?

Ни­чего. Вол­ко­ва сде­ла­ет так, что ее за­метят. Обя­затель­но. Она бу­дет свер­кать яр­че всех на этом ба­лу.

— Нет-нет-нет, — зап­ро­тес­то­вала де­вуш­ка, раз­ма­хивая ру­ками. — Я не мо­гу при­нять та­кой до­рогой по­дарок.

— Еще как мо­жешь, — про­из­несла Ли­са, но упер­лась в уве­рен­ный взгляд Ко­вале­вой. — Хо­рошо, ес­ли те­бе так хо­чет­ся, мо­жешь вер­нуть мне его пос­ле ба­ла. Кста­ти, у ме­ня к не­му есть еще и туф­ли. Ка­кой у те­бя раз­мер?

Вол­ко­вой сроч­но нуж­но бы­ло пе­ревес­ти те­му, и это был на­илуч­ший ва­ри­ант, что­бы Ко­вале­ва пе­рес­та­ла соп­ро­тив­лять­ся и при­няла ее по­мощь.

— Трид­цать шес­той, — бур­кну­ла Кла­рис­са.

— От­лично, — хлоп­ну­ла в ла­доши Ли­са.

Она пош­ла к то­му же шка­фу. Нем­но­го по­рыв­шись, брю­нет­ка уве­рен­но вы­тащи­ла па­ру бе­лых ту­фелек на ус­той­чи­вой плат­форме, ко­торые прос­то иде­аль­но под­хо­дили к платью. Кла­рис­са не мог­ла по­верить, что в этом она бу­дет на ба­лу.

Что она во­об­ще бу­дет на ба­лу.

Все это бы­ло но­во для нее.

Она смот­ре­ла на до­воль­ную Вол­ко­ву и не по­нима­ла, за­чем она это де­ла­ет? Ка­кая ей от это­го вы­года? Ник­то и ни­ког­да, кро­ме Лек­са и Ки­ра не де­лал ни­чего бес­ко­рыс­тно­го по от­но­шению к ней. У нее ни­ког­да не бы­ло под­ру­ги, а от вос­по­мина­ний о прош­лых со­сед­ках она до сих пор сод­ро­галась.

Но Али­са хо­рошая.

И Лекс ее лю­бит.

— Мне нуж­но ид­ти раз­ве­шивать гир­лянды, — вздох­ну­ла Кла­рис­са, по­терев гла­за.

Вол­ко­ва не мог­ла не за­метить сос­то­яния де­вуш­ки. Она выг­ля­дела та­кой ус­тавшей, что страш­но бы­ло смот­реть. Бы­ло вид­но, что она по­худе­ла, хо­тя и так бы­ла ху­дыш­кой. Под гла­зами про­лег­ли те­ни, а ко­жа при­об­ре­ла от­те­нок на нес­коль­ко то­нов блед­нее.

Блэк, ка­жет­ся, не со­бира­ет­ся по­могать ей с их об­щи­ми обя­зан­ностя­ми.

Али­са уже пла­ниро­вала. Она зна­ла, ко­му все рас­ска­жет. Се­год­ня. На ба­лу. Она вы­цепит Фро­лова и рас­ска­жет все то, что уз­на­ла от не­из­вес­тно­го. По­тому что хра­нить все это в се­бе у нее боль­ше не по­луча­лось. А рас­ска­зать она мо­жет толь­ко ему.

Ей прос­то не­об­хо­димо вы­гово­рить­ся.

Прос­то боль­ше не чувс­тво­вать се­бя су­мас­шедшей и оди­нокой.

И она рас­ска­жет ему. Пус­кай сам ду­ма­ет, что де­лать с этой ин­форма­ци­ей.