Дышу тобой

Глава 27.

Ос­та­вать­ся на­еди­не с Ни­ком бы­ло боль­шой ошиб­кой, по­тому что сей­час она со­вер­шенно не зна­ла, что ей де­лать. Что го­ворить. Как се­бя вес­ти с че­лове­ком, к ко­торо­му ее тя­нуло с та­кой не­объ­яс­ни­мой си­лой, что хо­телось кри­чать от от­ча­яния, по­тому что эта си­ла бы­ла неп­ра­виль­ной и не­желан­ной. Она не хо­тела это­го чувс­тво­вать. Ли­са не мог­ла так пос­ту­пить с Лек­сом.

Она прос­то не име­ла ни­како­го пра­ва так пре­давать его чувс­тва.

Он лю­бит, пе­режи­ва­ет и за­ботит­ся о ней, а у Вол­ко­вой в го­лове лишь прон­зи­тель­ные тем­но-зе­леные гла­за Ни­киты Фро­лова, в ко­торых пле­щет­ся зна­мени­тая азар­тная ис­корка. Сей­час, ког­да он на­ходил­ся в нес­коль­ких ша­гах от нее, она чувс­тво­вала за­пах его до­рого­го оде­коло­на, ко­торый так нра­вил­ся ей.

Ко­торый сво­дил ее с ума.

Она не мог­ла по­верить, что это все про­ис­хо­дит на са­мом де­ле. Что ее дей­стви­тель­но при­тяги­ва­ет к се­бе луч­ший друг Мак­си­ма Блэ­ка. А как ина­че объ­яс­нить это? Как объ­яс­нить тот факт, что от од­но­го его взгля­да, нап­равлен­но­го в ее сто­рону, все те­ло пок­ры­ва­ет­ся пре­датель­ски­ми му­раш­ка­ми? Как объ­яс­нить то, что она го­това бы­ла его по­цело­вать тог­да, в ко­ридо­ре?

Но она с Лек­сом.

И она не име­ет со­вер­шенно ни­како­го пра­ва при­чинять ему боль, по­это­му са­мым пра­виль­ным ре­шени­ем бу­дет прос­то иг­но­риро­вать эти бур­ля­щие чувс­тва. Мо­жет быть, со вре­менем они утих­нут, и она смо­жет за­ново по ку­соч­кам воз­ро­дить в се­бе лю­бовь к Са­мой­ло­ву.

Вол­ко­ва ис­крен­не ве­рила в это.

Од­на­ко, сей­час, ког­да по­яви­лись но­вые весь­ма зна­читель­ные проб­ле­мы, из-за ко­торых ей при­дет­ся про­водить с Ни­китой боль­шую часть сво­его вре­мени, Ли­са не бы­ла уве­рена, что у нее по­лучит­ся сов­ла­дать с эмо­ци­ями.

— Вол­чо­нок, — об­ра­тил­ся к ней Фро­лов, за­дум­чи­во скло­нив го­лову на бок. — Ска­жи, будь доб­ра, ког­да ты прек­ра­тишь се­бя му­чить и бро­сишь это­го иди­ота?

Что?

Ли­са ед­ва ли не под­прыг­ну­ла на школь­ной пар­те от не­ожи­дан­ности, ког­да ус­лы­шала фра­зу Ни­ка, бро­шен­ную в ее сто­рону та­ким обы­ден­ным то­ном. Ни­кита Фро­лов всег­да был про­ница­тель­ным пар­нем, но уж точ­но не в ее слу­чае. Ред­ко ког­да ему уда­валось уга­дывать ее эмо­ции, выс­матри­вать в ней то, че­го дру­гие не ви­дели. Ес­ли бы он уга­дывал всег­да, то тог­да, в ко­ридо­ре, он бы ее по­цело­вал.

С че­го та­кая про­ница­тель­ность?

Сей­час он ска­зал то, о чем Вол­ко­ва бо­ялась да­же по­думать. В ее го­лове да­же мыс­ли о том, что­бы бро­сить Лек­са, не воз­ни­кало. Она зап­ре­щала се­бе ду­мать об этом. Сей­час она бо­ялась пос­мотреть на Фро­лова, по­тому что он сра­зу все пой­мет, а она не на­мере­на по­давать сла­бину.

Нет.

Он не дож­дется это­го.

— Ник, я не му­чаю се­бя, — на­иг­ранно улы­ба­ясь, про­гово­рила Вол­ко­ва, все же ос­ме­лив­шись под­нять на не­го взгляд тем­ных глаз. — Я люб­лю Лек­са, с че­го это я дол­жна его бро­сать?

Мед­ленно, на­поми­ная ей чем-то чер­ную ди­кую гра­ци­оз­ную пан­те­ру, он под­хо­дит к ней, упи­рая ру­ки на пар­ту по обе сто­роны от ее бе­дер. Заг­ля­дыва­ет ей пря­мо в гла­за. Ли­се сей­час ка­залось, что она прос­то пе­рес­та­ла ды­шать, что кис­ло­род не пос­ту­па­ет в лег­кие, что весь мир вок­руг ос­та­новил­ся на них дво­их.

Она чувс­тво­вала его пре­рывис­тое ды­хание на сво­ем ли­це. Мог­ла раз­гля­деть каж­дое свет­лое вкрап­ле­ние в его гла­зах, каж­дую рес­ничку. Так чер­товки близ­ко, что пе­рех­ва­тыва­ло ды­хание.

А по­том слу­чилось то, что окон­ча­тель­но вы­било ее из ко­леи.

Он улыб­нулся, об­на­жая бе­лос­нежный ряд иде­аль­но-ров­ных зу­бов, и Ли­са су­дорож­но втя­нула в се­бя воз­дух, кри­ча на свое бе­зала­бер­ное соз­на­ние, что­бы оно взя­ло се­бя в ру­ки, что­бы пе­рес­та­ло так яв­но ре­аги­ровать на не­го. Он чер­товки при­тяга­телен, ког­да улы­ба­ет­ся. И Фро­лов прек­расно это зна­ет и поль­зу­ет­ся этим.

Уб­лю­док.

— Не будь ли­цемер­ной ду­роч­кой, Вол­чо­нок, те­бе не идет, — про­гово­рил он, не от­ры­вая от нее сво­его изу­ча­юще­го взгля­да, ко­торый про­никал, ка­залось, под са­мую ко­жу. — Ты уже дав­но не лю­бишь его, так ведь? Не ду­май, что я не за­мечаю, как тух­нет твой взгляд, ког­да ты смот­ришь на не­го, и как он за­гора­ет­ся сей­час.

Бо­же, да он же ви­дит ее нас­квозь.

Ли­са нер­вно за­ер­за­ла, но она не на­мере­на бы­ла приз­на­вать свое по­раже­ние. Толь­ко не сей­час. Она не даст ему по­вода нас­ме­хать­ся над ней. Али­са Вол­ко­ва бы­ла твер­до на­мере­на дать ему от­пор. По­это­му она лишь наг­ра­дила его про­воци­ру­ющей улыб­кой и дер­зким взгля­дом.

Ты кое-что за­был, Ник.

Ее фа­милия — Вол­ко­ва.

А они прос­то так не сда­ют­ся.

— Ты глу­боко оши­ба­ешь­ся, Ник, — про­гово­рила она, трях­нув гус­ты­ми во­лоса­ми, пах­нувши­ми све­жим зе­леным яб­ло­ком. — За­бав­но наб­лю­дать за тем, как че­ловек, ко­торый убеж­ден в том, что он го­ворит, до­пус­ка­ет та­кую то­таль­ную ошиб­ку. Не пы­тай­ся тре­ниро­вать свою спо­соб­ность чи­тать эмо­ции лю­дей на мне. У те­бя из рук вон пло­хо по­луча­ет­ся.

Сно­ва эта ух­мылка на его гу­бах, ко­торую ей так от­ча­ян­но хо­чет­ся сте­реть. Еще ни­ког­да ей не хо­телось, что­бы че­ловек прос­то-нап­росто по­верил ей. Бы­ло бы го­раз­до про­ще, ес­ли бы он сей­час сту­шевал­ся, как лю­бой дру­гой, и ос­та­вил бы ее в по­кое.

Но пе­ред ней сей­час не ка­кой-то соп­ли­вый де­сятик­лас­сник, пе­ред ней сто­ит Ни­кита Фро­лов, ко­торо­го убе­дить в чем-то слож­нее, чем ба­рана в том, что он ба­боч­ка. Осо­бен­но ког­да он так уве­рен в сво­ей пра­воте, как сей­час.

Хо­телось прос­то дать ему по­щечи­ну и уй­ти, од­на­ко, это бы­ло бы слиш­ком прос­то. Она вдруг по­няла, как ей это­го не хва­тало. Сло­вес­ных пе­репа­лок с ним. Это бы­ла часть той Али­сы, ко­торая хо­дила на свет­ские при­емы и бы­ла са­мой нас­то­ящей стер­вой. Это бы­ла не та Ли­са, ко­торая встре­чалась с Лек­сом.

Это бы­ла его Вол­чо­нок.

— Да? — ух­мыль­нул­ся он, под­ни­мая ру­ку и мед­ленно про­водя ею от ее пле­ча до са­мого за­пястья де­вуш­ки. — А по-мо­ему я еще ни­ког­да не был так прав, как сей­час. Го­воришь, лю­бишь его, да? Уве­рена?

От та­кого неж­но­го при­кос­но­вения она ед­ва ли не зад­ро­жала от нас­лажде­ния. И бы­ла го­това собс­твен­но­руч­но при­душить се­бя за эту сла­бость, ко­торая пол­ностью об­на­жала ее пе­ред ним. Те­перь он чи­тал ее, как от­кры­тую кни­гу. Его ли­цо ста­ло еще бли­же, а теп­лое ды­хание с лег­ким ве­янь­ем си­гарет и мят­ной жвач­ки ще­кота­ло ее гу­бы, ко­торые го­товы бы­ли вот-вот при­зыв­но рас­пахнуть­ся для по­це...

Нет.

Нет­нетнет.

Доб­рые гла­за Лек­са, ко­торые с не­веро­ят­ной неж­ностью смот­рят на нее, гла­дя ее по длин­ным гус­тым во­лосам. Его за­бав­ные шут­ки, ко­торые не всег­да смеш­ные, но ког­да он сме­ет­ся — хо­чет­ся ему вто­рить. Она не мог­ла сей­час уве­рен­но ска­зать, что она лю­бит его, как пар­ня, од­на­ко, она встре­ча­ет­ся с ним, зна­чит, все, вклю­чая Фро­лова, дол­жны ду­мать, что у них все за­меча­тель­но.

Со сво­ими проб­ле­мами она раз­бе­рет­ся.

Са­ма.

— Да, уве­рена, — вздер­нув под­бо­родок, уве­рен­но про­гово­рила Вол­ко­ва.

— А по­чему тог­да дро­жишь от мо­их при­кос­но­вений, Вол­чо­нок? — рез­ким дви­жени­ем при­тяги­ва­ет ее за та­лию на са­мый край пар­ты, бук­валь­но впе­чаты­вая де­вуш­ку в его грудь, ока­зав­шись меж­ду ее строй­ных ног.

Кон­чи­ками паль­цев от­ки­дыва­ет ее во­лосы, от­кры­вая се­бе вид на об­на­жен­ную блед­ную шею. При­пада­ет к ней гу­бами, чувс­твуя, как де­вуш­ка са­ма вы­гиба­ет­ся, да­вая ему еще боль­ший дос­туп к сво­ей ко­же. Его ма­лень­кая строп­ти­вая де­воч­ка, ко­торая ни­как не же­ла­ет приз­на­вать оче­вид­но­го.

Они соз­да­ны друг для дру­га.

Она и он.

Из од­но­го тес­та.

Пус­кай она сколь­ко угод­но пря­чет­ся за мас­кой хо­рошей де­воч­ки, глав­ное, что он зна­ет прав­ду. Она уп­ря­мый, строп­ти­вый и вред­ный Вол­чо­нок, ко­торый вот-вот прев­ра­тит­ся в са­мую нас­то­ящую гра­ци­оз­ную Вол­чи­цу. Она не мо­жет лю­бить то­го иди­ота. Слиш­ком раз­ные. По­чему он не ви­дит ни­каких яр­ких эмо­ций на ее ли­це, ког­да он об­ни­ма­ет ее, це­лу­ет?

Не об­ма­нывай са­му се­бя, Ли­са.

— По­чему ты пря­мо сей­час не мо­жешь от­тол­кнуть ме­ня? — шеп­чет ей в клю­чицы и улы­ба­ет­ся, чувс­твуя, как она об­хва­тыва­ет строй­ны­ми нож­ка­ми его та­лию. — Прос­то приз­най, что хо­чешь ме­ня так же, как и я те­бя, прос­то ска­жи это, Ли­са, и все из­ме­нит­ся...

Сво­ими тон­ки­ми паль­чи­ками за­рыва­ет­ся в его во­лосы, при­тяги­вая к се­бе, драз­ня, от­вле­кая от глав­но­го. Ник хо­чет ус­лы­шать, хо­чет, что­бы эти сло­ва вы­лете­ли с ее губ. Та­ких пух­лых, же­лан­ных губ, ко­торые сей­час, как ни­ког­да, хо­телось по­цело­вать. Он не мог боль­ше тер­петь Са­мой­ло­ва воз­ле нее. Не мог каж­дый раз сдер­жи­вать се­бя, что­бы не на­чис­тить ему ли­цо, прос­то по­тому, что он име­ет пра­во тро­гать ее, а Фро­лов нет.

Хо­телось по­выди­рать ему ру­ки за каж­дое при­кос­но­вение к ее ко­же.

Осо­бен­но сей­час, ког­да он по­нимал, ка­ково это.

Быть так близ­ко к ней. Чувс­тво­вать ее ды­хание, ее те­ло, ее же­лание.

Все те­ло пок­ры­валось ты­сяча­ми му­рашек, ког­да она мед­ленно во­дила ру­кой по его во­лосам. Ни од­на де­вуш­ке еще не вы­зыва­ла у не­го та­кого жгу­чего же­лания, как эта ма­лень­кая сес­тра его дру­га. Сей­час ему бы­ло со­вер­шенно пле­вать на то, что Волк мо­жет его с зем­лей сров­нять, ес­ли уз­на­ет. Это сто­ит то­го.

Эта де­вуш­ка сто­ит то­го.

— Ты гре­бан­ная зад­ни­ца, Ни­кита Фро­лов, — шеп­чет она, прик­ры­вая гла­за от нас­лажде­ния, ког­да его ру­ки на­чали блуж­дать по ее та­лии, а по­целуи ста­ли пе­рехо­дить все вы­ше, к ску­лам, ще­кам. — Са­мый эго­ис­тичный уб­лю­док, ко­торо­го я встре­чала в сво­ей жиз­ни.

Он улыб­нулся сво­ей фир­менной ус­мешкой, ко­торая при­елась ему за все го­ды уче­бы. Она, ка­залось, не схо­дила с его вы­точен­ных губ. Соп­ро­тив­ля­ет­ся до са­мого кон­ца. Как всег­да. Сто­ило толь­ко вспом­нить, как она ярос­тно пы­талась выб­рать­ся из рук со­бач­ки Вол­ка, что­бы по­мочь сво­ему друж­ку, как ску­лы сво­дило от злос­ти.

Все ее бе­ды толь­ко из-за это­го ту­пого­лово­го ба­рана.

Он так дав­но меч­тал об этом. Дер­жать ее в сво­их объ­яти­ях, ка­сать­ся ру­ками неж­ной ко­жи, а гу­бами пух­лых губ. И сей­час он боль­ше все­го на све­те хо­тел уто­нуть в ней окон­ча­тель­но. В этой ма­лень­кой шес­тнад­ца­тилет­ней де­воч­ке, ко­торая раз за ра­зом сво­дила его с гре­бан­но­го ума.

Зас­тавля­ла злить­ся, рев­но­вать, ис­пы­тывать не­веро­ят­ное же­лание.

И он мог приз­нать, что влю­бил­ся в нее.

И она то­же, как бы ярос­тно не до­казы­вала об­ратное. Ее сда­ют мно­гие ве­щи. Те­ло, нап­ри­мер, ко­торое ста­новит­ся по­дат­ли­вым в его ру­ках. Ее тем­ные гла­за, взгляд ко­торых прос­то кри­чит о ее чувс­твах. Толь­ко вот уп­ря­мый ха­рак­тер от­ка­зыва­ет­ся приз­на­вать, что все про­ис­хо­дящее впол­не ре­аль­но.

— Ска­жи, — слов­но шо­рох его ше­пот ка­са­ет­ся ее губ.

Его гу­бы так близ­ко, что ее собс­твен­ные по­калы­ва­ют от же­лания. Так близ­ко, что ее ра­зум ма­шет ей ла­дош­кой, ухо­дя в да­лекое пла­вание. Так близ­ко, что она боль­ше не мо­жет ду­мать ни о чем, кро­ме этих губ.

Она хо­чет его по­цело­вать.

Хо­чет его поп­ро­бовать на вкус.

— Я хо­чу, — не­весо­мо про­из­но­сит она, а в сле­ду­ющий мо­мент его гу­бы впе­чаты­ва­ют­ся в ее при­от­кры­тый рот, и их обо­их нак­ры­ва­ет.

С го­ловой.

Су­мас­шес­твие.

Рез­ко под­ни­ма­ет ее с пар­ты, опус­кая ру­ки на ок­руглую зад­ни­цу, ко­торую прик­ры­ва­ют лишь ко­рот­кие чер­ные шор­ты, за ко­торые Ни­ку так от­ча­ян­но хо­телось ее от­шле­пать в за­ле, ког­да все смот­ре­ли на нее, ког­да этот не­ан­дерта­лец об­ни­мал ее. Ни од­на де­вуш­ка так не це­лу­ет.

Жад­но, неж­но и страс­тно од­новре­мен­но.

Блять.

Ее гу­бы, как воз­дух, без ко­торо­го он боль­ше не смо­жет су­щес­тво­вать. Гре­бан­ный нар­ко­тик, пой­мав­ший его в свои се­ти. Ку­са­ет, про­ника­ет в его рот язы­ком, по­тяги­вая за чуть-чуть от­росшие во­лосы. Ли­са слов­но то­же не мо­жет на­сытить­ся им, слов­но го­лод­ная приш­ла на пир, пол­ный яств.

Ска­жи-ка, ми­лая, а с Са­мой­ло­вым то­же все так?

Ни­како­го на­хуй Са­мой­ло­ва боль­ше. Ни­каких чу­жих рук на ее хруп­ком те­ле. Пле­вать на все на све­те. На ее рев­ни­вого бра­та, на ее жал­ко­го пар­ня, на всех вок­руг, кро­ме нее. Она — это единс­твен­ное, что име­ет для не­го зна­чение. По­хуй на эти гре­бан­ные мет­ки, ко­торые уро­ду­ют их за­пястья, он боль­ше ни­кому не даст при­чинить ей вред.

— Ли­са, — шеп­чет он поч­ти бес­созна­тель­но, об­хва­тывая ее тон­кую та­лию силь­нее, слов­но до­казы­вая са­мому се­бе, что это все не сон, что это ре­аль­ность. — Мой Вол­чо­нок, толь­ко мой...

И тут из ее рта вы­рыва­ет­ся стон. Та­кой, что все его те­ло про­шиба­ет то­ком. В жиз­ни Ни­киты Фро­лова бы­ло мно­го де­вушек, но ни од­на не вы­зыва­ла та­ких эмо­ций, ни од­на не су­мела под­чи­нить его сво­ей во­ле. А сей­час он го­тов был сде­лать все, что толь­ко она по­жела­ет, лишь бы не ос­та­нав­ли­валась.

Лишь бы ее гу­бы не ис­че­зали.

— Это неп­ра­виль­но, — шеп­чет она, ку­сая его шею, ос­тавляя на ней свои от­ме­тины. — Это все неп­ра­виль­но, Ник.

При­жима­ет ее к се­бе. Хо­чет­ся вы­бить все эти мыс­ли из ее го­ловы. Она не дол­жна так ду­мать. Как это мо­жет быть неп­ра­виль­ным? Как ее гу­бы, нак­ры­ва­ющие его в этом не­веро­ят­ном по­целуе, мо­гут быть неп­ра­виль­ны­ми? Как эти свет­лые чувс­тва, ко­торые впер­вые ро­дились в его ду­ше, мо­гут быть неп­ра­виль­ны­ми?

Не­нор­маль­ная.

Ду­роч­ка.

Он сов­сем не чувс­тву­ет ее ве­са, слов­но она пу­шин­ка. Сколь­ко она ве­сит? Али­са Вол­ко­ва ни­ког­да не бы­ла дос­кой. В ее шес­тнад­цать лет у нее бы­ла соб­лазни­тель­ная поп­ка, ко­торую он за­метил еще тог­да, ког­да она впер­вые приш­ла в груп­пу под­дер­жки, и ак­ку­рат­ная не­боль­шая грудь.

Кук­ла.

Са­мая нас­то­ящая кук­ла.

— Толь­ко это и пра­виль­но, Вол­чо­нок.