Дышу тобой

Глава 7.

Ты са­мая нас­то­ящая ду­ра, Кла­рис­са Ко­вале­ва, и ты прек­расно это зна­ешь!

Клэ­ри ут­кну­лась ли­цом в по­душ­ку и шмыг­ну­ла но­сом, слов­но ма­лень­кая де­воч­ка. Она же зна­ла, что это неп­ра­виль­но. Осоз­на­вала, что это мер­зко. По­нима­ла, что это Блэк, мать его. Ко­вале­ва не ве­рила, что это про­изош­ло имен­но с ней.

Сра­зу же, вле­тев в свою ком­на­ту, как бе­зум­ная, тря гу­бы, пы­та­ясь уб­рать с се­бя его вкус, она по­няла, что это ко­нец. Он унич­то­жит ее. Втоп­чет в грязь по са­мые уши.

Дыр­ка. Дыр­ка. Дыр­ка.

Так он ска­зал? Так уни­зил?

Ду­ра!

По­чему она не от­тол­кну­ла его? По­чему не нак­ри­чала, не обоз­ва­ла, не пос­ту­пила здра­во? Не пос­ту­пила так, как пос­ту­па­ет обыч­но?

По­тому что ед­ва ли не за­дох­ну­лась от яр­ких ощу­щений. По­тому что ко­лен­ки под­ка­шива­лись. По­тому что, ес­ли бы не его ру­ки на за­пястье и шее, она бы упа­ла. По­тому что она ни­ког­да не чувс­тво­вала по­доб­но­го.

По­тому что это был ее пер­вый по­целуй.

Она всег­да меч­та­ла, что это бу­дет так кра­сиво. С тем, кто ее бу­дет лю­бить. На, по­лучай, жри, да­вись! Зах­ле­бывай­ся в этих ра­зоча­рован­ных чувс­твах, по­тому что те­перь ни­чего не из­ме­нить. Со­вер­шенно.

Хо­телось раз­ры­дать­ся, но она не мог­ла поз­во­лить се­бе та­кую сла­бость пе­ред ним. Она обе­щала. Кля­лась се­бе. Что не бу­дет пла­кать из-за не­го. Что он боль­ше не смо­жет ее уни­зить, за­деть. Фри­гид­ная су­ка. Но, пос­мотри­те-ка, ему уда­лось. Сно­ва. В гла­зах от­ча­ян­но за­коло­ло, но Клэ­ри не поз­во­лила со­леным кап­лям выр­вать­ся на­ружу.

Не поз­во­ляй се­бе стать еще бо­лее жал­кой.

Из­зи ти­хо зап­рыгну­ла на кро­вать и удив­ленно мур­кну­ла, по­тер­шись сим­па­тич­ной мор­дочкой о ще­ку де­вуш­ки, слов­но ус­по­ка­ивая хо­зяй­ку. Паль­цы рас­тво­рились в пу­шис­той бе­лой шерс­тке ко­шеч­ки. Та­кая мяг­кая и неж­ная.

Ру­ки сно­ва по­тяну­лись к гу­бам и по­тер­ли их до опу­холи, до крас­но­ты. Что­бы вы­жечь все­го его от­ту­да. Что­бы не чувс­тво­вать лег­кий, тер­пкий прив­кус та­бака и че­го-то горь­ко­го, но та­кого дур­ма­няще­го. Мо­жет, чер­ный шо­колад?

Хо­лод­ный душ дол­жен, обя­зан все ис­пра­вить, но приб­ли­жать­ся к ком­на­те Блэ­ка бли­же, чем сей­час со­вер­шенно не хо­телось. А он ус­лы­шит. Он все слы­шит, как и она. Каж­дый шаг, каж­дое дви­жение за стен­кой. Чер­то­вы тон­кие сте­ны.

А она слы­шит каж­дый стон. Каж­дый крик. Каж­дый тол­чок.

Гре­бан­ные тон­кие стен­ки.

Ти­хонь­ко от­крыв дверь в об­щую ван­ну, Ко­вале­ва сту­пила на плит­ку бо­сыми но­гами и быс­тро зак­ры­лась со всех сто­рон. Су­дорож­но. Ед­ва не за­путав­шись в сов­сем прос­тень­ким за­моч­ке. Толь­ко тог­да смог­ла спо­кой­но вы­дох­нуть, чувс­твуя се­бя в по­добии бе­зопас­ности. Она не­нави­дела се­бя за это. За свою сла­бость пе­ред ним.

За сла­бость пе­ред всем на све­те.

Сбив­чи­вое ды­хание, про­тяж­ный стон раз­да­лись из-за со­сед­ней две­ри, зас­тавляя Клэ­ри заж­му­рит­ся. Не­уже­ли имен­но сей­час? Сколь­ко мож­но так из­де­вать­ся? Ка­жет­ся, су­дя по сто­нам, ко­торые Ко­вале­ва, к сво­ему собс­твен­но­му ужа­су ста­ла раз­ли­чать, де­вуш­кой, ко­торая там по­луча­ла ска­зоч­ное удо­воль­ствие, бы­ла сов­сем не Ан­же­ла Со­колов­ская.

Мер­зость. Он не бо­ит­ся по­лучить ве­нери­чес­кое за­боле­вание?

Черт, Клэ­ри, ты умуд­ря­ешь­ся вклю­чать за­уч­ку да­же сей­час.

Ком под­сту­пил к гор­лу. Прос­то не об­ра­щай на это со­вер­шенно ни­како­го вни­мания. Она ти­хо, ста­ра­ясь гром­ко не то­пать, заш­ла в ду­шевую ка­бин­ку и стя­нула с се­бя одеж­ду.

Она бы­ла вся про­пита­на его за­пахом. Он въ­ел­ся в ко­жу, впи­тывал­ся в са­мую ду­шу.

Его дур­ма­нящим за­пахом, ко­торый она так не­нави­дела.

Прох­ладные струи во­ды ус­по­ка­ива­ли, зас­тавля­ли на мгно­вение за­быть про­изо­шед­шее нес­коль­ко ми­нут на­зад, ес­ли та­кое во­об­ще воз­можно. Ес­ли та­кое ре­аль­но за­быть. Клэ­ри пред­став­ля­ла, как сей­час тем­ны­ми струй­ка­ми сте­ка­ют с ее блед­ной ко­жи, за­текая во впа­дины клю­чиц, при­кос­но­вения Мак­си­ма Блэ­ка. Сте­ка­ет его не­навис­тный за­пах. Сте­ка­ет он сам. Она ве­рила в это.

Нуж­но прос­то выб­ро­сить это из го­ловы.

Он не пос­ме­ет уни­жать ее этим, по­тому что... по­тому что это низ­ко. Черт, ты серь­ез­но та­кая на­ив­ная? За­была, с кем име­ешь де­ло? Это чер­тов Блэк, для ко­торо­го нет ни­чего свя­того. Он пос­ме­ет. Обя­затель­но при­дума­ет, как ис­поль­зо­вать это про­тив нее.

Блэк.

Она по­цело­вала Блэ­ка.

Черт. Но он же пер­вый при­кос­нулся к ее гу­бам, хо­тя кри­чал с пе­ной у рта, что ни­ког­да в жиз­ни не поз­во­лит се­бе при­кос­нутся к та­кой, как она. Но Ко­вале­ва са­ма по­нима­ла, что ска­зала мно­го лиш­не­го. Мно­го ра­няще­го. Мно­го мер­зко­го. В от­ли­чие от Блэ­ка, у нее есть со­весть. Нес­мотря ни на что, ей бы­ло стыд­но за се­бя. Она не мо­жет го­ворить та­кие га­дос­ти. Но ска­зала, не сдер­жа­лась, это прос­то выр­ва­лось с ядом из глот­ки.

Нуж­но бы­ло прос­то про­мол­чать. Прос­то сде­лать так, как она де­лала всег­да. Мол­ча гло­тать все, что он го­ворит.

Все га­дос­ти, пош­лости, мер­зости. Прос­то пе­ретер­петь его один год. Один чер­тов год, и она бы­ла бы сво­бод­на, но те­перь он не даст ей прос­то пе­ретер­петь его.

Сде­лала все толь­ко ху­же. Как же ее ве­ликая идея о пол­ном иг­но­риро­вании Блэ­ка? Вот она бы­ла хо­рошей. Бы­ла здра­вой. Ес­ли смот­реть с дру­гой сто­роны, она в лю­бом слу­чае дол­жна бы­ла по­дой­ти к не­му, что­бы пе­редать то, что ска­зала Ан­то­нина Гав­ри­лов­на.

Вот имен­но. Она прос­то дол­жна бы­ла пе­редать ин­форма­цию. И пле­вать, как он ее вос­при­мет. Ее де­ло пе­редать.

Нуж­но прос­то лечь спать, вот­кнув на­уш­ни­ки в уши. Вклю­чить му­зыку нас­толь­ко гром­ко, что­бы заг­лу­шить все пош­лые зву­ки из со­сед­ней ком­на­ты и собс­твен­ные не­уте­шитель­ные мыс­ли. А зав­тра все бу­дет, как преж­де. Как там го­ворит­ся в пос­ло­вице? Ут­ро ве­чера муд­ре­нее?