Мы заменили друг друга.

Часть 2

К сожалению, в памяти я так и не нашла место, где было поместье. Сиэль редко покидал дом, имея слабое здоровье, но я точно знала адрес больницы, где работала тётушка Анна. Что было, блять, поразительно. Знать адрес больницы, но не поместья. Блять. Пришлось отправляться в Лондон, к тёте. В окровавленной и порезанной рубашке и грязных штанах. На удивление, Себастьян накинул на меня свой фрак. До Лондона мы добрались за час. Ну, как мы? Себастьян нёсся как гоночная машина, а я сидел на его руках. Точнее на руке. Неужели я такой лёгкий, что меня одной рукой без проблем можно поднять? Или Себастьян такой сильный? А может и то, и то.

И вот сейчас мы подходили к регистратурной стойке, когда послышался звук падения и тихий вскрик. Я поспешно обернулся, с удивлением узнавая Танаку.

— Дедушка? — робко спросил я. Не думал, что встречу его здесь.

— Юный господин? — тихо и хрипло спросил он, сидя на коленях.

Я подорвался к нему, опускаясь рядом. Меня тут же прижали к груди и судорожно зашептали на ухо: «Ты живой! Живой! Живой...». На плечо капнула горячая слеза.

Дедушка, считай, был моим третьим родителем. Постоянной тенью за спиной, няней, воспитателем. Он играл немаловажную роль в этой жизни. И тоже был дорог для Сиэля.

Чуть позже мы стояли в его палате, и слушали рассказ-воспоминания старого дворецкого. Тот тоже не видел нападающих, но в попытке задержать моих похитителей, получил серьёзную рану и теперь ему были противопоказаны нагрузки. Я с некой грустью слушал его диагноз. Эмоции потихоньку оттаивали, но мой новый дворецкий так и был мне безразличен.

Танака передал значок главного дворецкого и часы Себастьяну, и мы покинули палату, пожелав дедушке скорого выздоровления. Меньше чем через минуту, на нас налетела тётушка, которая тут же разревелась на моей груди, невнятно причитая о моей худобе. Я тихо и тяжко вздохнул, и опустил руку на макушку красных волос. Это слегка раздражает.

Когда мадам Ред успокоилась, а это произошло примерно через час, когда я уже был полностью мокрый от чужих слёз, то мне в руку сунули перстень-печатку моего отца, на которую я смотрел, как баран на новые ворота. Целая... Но почему?

— Это единственное, что осталось. Остальное сгорело. Всё сгорело.

Позже она где-то откопала для меня синий камзол, нормальную одежду и башмаки, в которых я ой как нуждался, а я попросил тётю заказать вместо меня карету до особняка. Её попытки отговорить меня от посещения поместья, не увенчались успехом. Я-то знал, что демон восстановит мой дом, должен по канону. Через пару часов мы оказались у сгоревших развалин.