Хорошо, что я - бета! / That's great I'm beta!

5 Джой

Вскоре Роби снова отправился спать, похоже, так его организм справлялся с пережитым стрессом. Стив некоторое время тупил, смотря в одну точку, потом приволок из кухни бутылку вина и предложил выпить. А я чё, я согласилась. Беты вообще устойчивы к алкоголю, так что сильными проблемами мне это не грозило.

— Забеременеет, — сказал Стив, осушив свой бокал, — Сто процентов.

— Девяносто семь, — поправила я его, припомнив лекцию об особенностях истинных пар, — И тогда уж надо говорить «забеременел».

— Блять! Не, я могу понять, когда летят заглушки, и всё по боку становится! Сам тоже в такой ситуации был, — Стив обжег меня виноватым взглядом, — Но каким же гандоном надо быть, чтобы говорить такое омеге, которого сам же лишил девственности? Он ведь не мог не почувствовать, что у Роби никого не было! Вот какого хрена, а?

— Не знаю, альфы порой бывают странными и действуют совсем не рационально.

— Это точно!

Стив снова обжег меня взглядом, но уже другим, отчаянным, безумным, сначала пялился на мои губы, потом на грудь, потом посмотрел в глаза с каким-то вызовом, что ли. Ситуация показалась мне нездоровой, так что я быстренько допила вино из своего бокала и сказала, что иду спать. Стив с ополовиненной бутылкой остался в зале, пока я принимала душ и готовилась ко сну, он её добил, а потом припёрся в мою комнату и завалился ко мне в постель, прижался сзади и обхватил меня своими ручищами.

— Джой, — горячий шепот на ухо, — дай мне...

Судя по тому, как это было сказано, и по стояку, упирающемуся в мой зад, просил он не стакан воды.

— Фигасе на тебя вино действует, братиш!

— Это не вино..., — почти смущённо произнёс он, — Это ты...

— Да иди ты нафиг со своими шутками, придурок! — я начала брыкаться и вырываться из его рук, добилась этим того, что он подгрёб меня под себя и навалился сверху своей тяжеленной тушей так, что я и двинуться не могла.

— Это не шутки, Джой. Я серьёзно, давай встречаться.

— Какой встречаться, проснись! Я же бета! Забыл?

— Нет, не забыл, ничего не забыл, четыре года забыть пытаюсь и не могу.

— Твою мать! Ты серьёзно?