Том Марволо Реддл.
Для большинства он - Темный Лорд, известный политик, для кого-то он - Милорд.
Кто-то назовет его монстром, и миллионы подхватят этот шепот, и в этом шепоте будут искренни все.
Кто-то выкрикнет, что он просто человек, такой же, как и все вокруг. И его крик подхватят миллионы, но из них в этом крике не будет искренен никто.
Сам же Том Реддл просто бросит обманчиво-мягкий взгляд, ухмыльнется и произнесет два заветных слова, наблюдая с никогда не угасающим интересом за яркой зеленой вспышкой. Зароется пальцами в волосы Гарри Поттера. Посмотрит на него странным взглядом. И улыбнется.
По крайней мере, так было раньше. Так было настолько давно, что кроме запаха волос Гарри - запаха крови, виски и безумия, - он ничего и не вспомнит. Так было еще когда Том был сопливым, глупым и импульсивным мальчишкой, а Гарри Поттер - сломленным, отчаянно нуждающимся в якоре ребенком, которому подчинялась Смерть.
Это было в какой то мере даже забавно.
Их двоих боялись, ненавидели и одновременно обожали города, страны, планеты, миры и вселенные.
Темный Лорд и Повелитель Смерти.
Том помнил, как стравливал между собой правителей разных времен, стран и королевств из тени, а потом наблюдал, как они устраивали войну. Помнил, как смеялся Гарри на его коленях, глядя, как люди с остервенением вгрызались друг другу в глотки, как с равнодушием всаживали в окружающих пули маленькие дети, как в бой с криком бежали старики и как рыдали на телах погибших женщины.
Помнил запах Гарри - запах крови, запах смерти и запах дешевых сигар.
Том давно потерял интерес к войнам, но ему нравилось работать из тени, быть серым кардиналом. А Гарри потерял интерес к геройству, но ему нравилось созерцать кровавые побоища.
Том помнил, каким был когда-то Гарри.
Помнил отчаянно сражающегося с ним мальчишку, еще совсем ребенка, судорожно сжимающего в пальцах волшебную палочку и смотрящего на него с будоражащей кровь ненавистью, от которой перед глазами плясали черные точки, а тело заполнило предвкушение и иррациональный восторг.
Помнил смотрящего на него пустыми глазами мальчика, потерявшего все, что было ему дорого. Тогда он подумал, что в жизни не видел ничего страшнее этих глаз.
