Правда или Действие

Глава 26

" - Лишь пока ты ничем не связан, перед тобой открыт весь мир.

- Андерсон. "

~~~~

Лалиса уже пару часов сидела за дальним столиком старой закусочной , рассматривая темную улицу сквозь большое окно и помешивая трубочкой остатки молочного коктейля в высоком бокале. Она вздрагивала каждый раз, когда на двери звенел маленький колокольчик, сообщая о новом заблудшем посетителе. До закрытия оставалось всего ничего, но Лалиса не торопилась уходить - Чимин уехал в больницу к Чеён, а нахождение в четырех стенах в полном одиночестве приравнивалось к самоубийству. Скитание по мрачному лабиринту своего сознания настолько её истощило, что сил думать и анализировать все произошедшее попросту не осталось.

Здесь, в полупустом кафе на окраине города, она сама для себя создавала иллюзию досуга, отвлекала себя разными представлениями, вроде предположений, какой бы цвет диванов она подобрала, изменись в этом месте давно устаревший дизайн. Она рассматривала немногочисленных посетителей, представляя их жизнь и причину, по которой они оказались именно здесь в этот холодный осенний вечер.

Лиса в который раз взглянула на дисплей своего телефона, словно неосознанно дожидаясь звонка. Разблокировала экран и перечитала короткое сообщение-ответ от своего нового знакомого, при воспоминании событий в школе чувствуя нечто между облегчением и волнением, что её порыв сломает жизнь ни одному человеку.

«От: Хосока
Я понял, только припугнуть. Не за что, Лиса . И приятно познакомиться».

Нападки Чонина вышли на новый, более изощренный уровень, и войдя в кабинет истории, Лалиса онемела от ужаса. Бывший друг увесил класс омерзительными фотографиями, о существовании которых Манобан и не подозревала. Одноклассники громко смеялись и осыпали девушку оскорблениями, рассматривая снимки, на которых она, уснув пьяная и мокрая после купания в бассейне, лежала в неподобающей позе на своей постели, безвольно демонстрируя фотографу белое кружевное белье. Чонин снял её со всех возможных ракурсов, пользуясь беззащитностью и неадекватным состоянием подруги. Охватившая её в тот момент ненависть к человеку, которого она знала с далекого детства, достигла опасного максимума, злость окутала разум, а терпение треснуло, словно стекло, и осыпалось к ногам грудой острых осколков. Она набрала номер, включила громкую связь, с каждым гудком вскипая все больше, и попросила Хосока поднять намеренно закрытое дело об аварии на трассе. Кай попытался сохранить невозмутимость и отвертеться, но мгновенно притих, когда Манобан упомянула сводного брата Хосока - служащего ФБР.