Любовник смерти

Глава 58. Поттер-менор.

– Слушай, а как мне туда попасть?

– Куда?

– Ну в менор. Я же не знаю, где он. Как вообще волшебники узнают, где их собственность? Вот у меня, к примеру, есть остров Сен-Крё на Эгейском море. Но я не знаю даже где он находится. Ну понятно, планета Земля, Эгейское море. А дальше?

Том явно хотел закрыть лицо рукой. Но сдержался.

– Мальбрук в поход собрался...* – пробурчал он под нос. – У тебя шкатулка для переписки с гоблинами есть. Напиши поверенному рода, пусть даст координаты для аппарации или адрес.

Я извлёк из браслета шкатулку и быстро нацарапал поверенному письмо. Ответ с координатами аппарации пришёл мгновенно. Я сунул туда в ответ чек с благодарностью и накинул на шкатулку оповещающие чары. Если мне пришлют что-то из банка, пока шкатулка в браслете – я узнаю об этом. Браслет будет вибрировать, а отделение, где она лежит – светиться. Как я люблю Магию!

Я со скорбью снял домашнюю одежду и надел свои практичные джинсы, свитер, куртку и высокие ботинки со шнуровкой. Это может быть тем ещё квестом. Том крепко прижал меня к себе и унёс в парную аппарацию. Не любил её до жути. Кто-то описывает её как чувство протискивания сквозь узкую трубу. Согласен. Но у меня ощущения ещё экзотичнее. Будто тебя разбирают на одном месте, а потом собирают в другом. И каждый раз немного по разному.

Мы оказались перед железными воротами, увитыми шпалерными розами, я провёл по решётке рукой и уколол палец до крови. Ворота со скрипом раскрылись. Небольшой запущенный парк и кругом розы, унылые по осеннему времени, с пожелтевшими головками цветов. В глубине парка стоял двухэтажный дом викторианской эпохи. С башенками, флюгерами, сложной крышей состоящей из ломаных линий. С обязательным для этого типа поместий мезонином.

Дом спал, но казался тёплым, родным. Как тёплое сонное тело ребёнка под одеялом. На лужайке перед домом, чуть правее центрального входа рос огромный дуб с домиком в ветвях. У меня было ощущение, что я вернулся домой. Я подошёл к двери и, надрезав ладонь, щедро измазал круглую медную дверную ручку кровью. Щёлкнул замок и дверь открылась, слегка присыпав нас пылью.

Я первым ступил в гулкую тишину холла. Большой холл, выложенный мрамором пол, две лестницы, полукружиями уходящие вверх и внутрь дома, огромная люстра, что свисала между ними, сейчас была зачехлена.