V. Соколиная песня

Глава 36. Башня из слоновой кости

«Любовь — амор по-латыни,
От любви бывает мор,
Море слез, тоски пустыня,
Мрак, морока и позор»

© «Гербовник любви»

*****

Дамир с грустью смотрел на то, как Джил, Юстас и Гарольд потихоньку начали собираться домой. Ему тоже очень хотелось бы поехать в Кэр-Параваль и побыть там со всеми, но долг звал остаться в тельмаринском замке и поддерживать в нем порядок. Однако, за несколько часов до отъезда друзей, к Дамиру прибежал конюх с донесением, что со всех лошадей сняли подковы и им понадобится еще день, чтобы надеть их обратно. Также из повозки с вещами пропали драгоценности Джил, которые направился разыскивать Юстас. Тем более что в шкатулке были и их обручальные кольца.

Гарольд надеялся увидеть сегодня Берту, с которой они вместе проводили последние дни, катаясь на лошади и просто гуляя возле замка, чтобы получить окончательный ответ о том, поплывет ли она с ним в Гальму, но теперь он уже теперь он шел на встречу отнюдь не в благодушном настроении, потому что понял, кто снял подковы с лошадей и украл драгоценности Джил, чтобы они не смогли уехать в Кэр-Параваль. Гарольд никому об этом не сказал и тем не менее содрогнулся от злости, когда увидел улыбку Берты.

— Зачем ты это сделала?! — потребовал он ответа вместо приветствий. Берта, кажется, даже не собиралась отнекиваться.

— Потому что ты хочешь от меня уехать! Моя мама говорит, что нельзя ездить за парнем, и она права! Ты уедешь со мной, и я тебе буду там не нужна, ты меня там бросишь одну! — Берта была тоже очень зла. Она думала, что Гарольд поймет, зачем она задержала их поездку, и в какой-то мере обрадуется, а он, видите ли, недоволен! Да он радоваться должен, что она всё время хочет быть с ним! — Почему ты просто не можешь остаться здесь? Почему ты не хочешь остаться со мной?

— Знаешь что, мне уже надоело всё это, — Гарольд собрал всю свою холодную решительность и насупился, сдвинув брови к переносице, как его отец. — Ты мне шагу не даешь ступить без твоего разрешения. Я не могу кому бы то ни было улыбнуться, не могу никому помочь за просто так, не могу ходить на балы и вечеринки, не могу проводить время с родными. Ты не сказала мне, что Тефия видела, как мы целовались, не дала мне сделать выбор самому. Мне кажется, я бы выбрал тебя, но мне была дорога Тефия как подруга. А что дальше? Не разрешишь мне общаться с Эммой? Я ведь вижу, как ты косо смотришь на меня, когда я рассказываю о её письмах. Или, может, будешь настраивать меня против родителей? Я не могу всё время быть с тобой. И если ты мне не доверяешь, то это только твои проблемы. У тебя сильный характер, и если бы ты хотела противостоять матери, ты бы так и сделала. Но ты не хочешь, потому что тебе нравится быть в привычной среде, но при этом со мной. А я уже не могу... — Берта не ожидала таких слов от него. Она не осмеливалась подойти ближе к нему, но ей очень хотелось его обнять. — Поначалу я был очень счастлив с тобой, Берта, а сейчас рядом с тобой я задыхаюсь. Когда мы катались на лошадях, мне казалось, что всё вернулось назад, но нет. Ты совсем не уважаешь меня и даже не хочешь попытаться это делать. Тебе плевать, что мне надо учиться, плевать, что я скорбел и скорблю по Джейсону, тебе плевать, что я скучаю по родителям, родным и друзьям, тебе плевать на то, что я хочу делать. А теперь ты превзошла себя, Берта, — Гарольд выдержал паузу, чтобы не расплакаться самому, — ты наплевала на мою безопасность и мою жизнь. Меня в любой момент могут убить, но ты решила, что для тебя это неважно. Больше я так не могу. Прощай, Берта...