2000 миль на восток

Чикагская пицца

— А где... — Тэхён озирается по сторонам, но грузовика нет.

— Перекрасили, — усмехается Чонгук. Перед ними только белый тягач с синим кузовом...

— Эй, ребёнок, смотри, ещё немножко магии для тебя, — и Джин показывает «фокус» с отрыванием большого пальца.

— Садись, нам пора, — но едко ответить Чонгук не даёт и подталкивает к BMW. — Остановимся где-нибудь в Огайо, а пока отдохни, — на заднем сидении такого же тёмного кожаного салона уже лежат его вещи и любимый плед. Впервые за последние сутки омега улыбается.

— А ты? — спрашивает он в почти закрытую дверь.

— Я уже в порядке, не переживай, — подмигивает Чонгук и отворачивается к другу, — ты мог себе ещё менее неприметную машину взять?

— Не обижай мою малышку, — Джин проводит рукой по капоту Шевроле. — Ладно, разожми яйца, их уже нашли, — крутит на пальце ключи с брелоком. Чонгук не отвечает, ухмыляется и садится в машину к Тэхёну.

Тягач уезжает первым, дальше его ведут забравшиеся в салон «парни», сопровождать, видимо, будут два пикапа. Затем трогаются они и уже потом Шевроле, но на пересечении шестьдесят третьего и тридцать четвёртого шоссе красная машина теряется из виду. Границу Иллинойса они пересекают на рассвете в тишине. Начинается дождь. Дворники беспрерывно елозят по стеклу, разгоняют капли, что ползут на боковые стекла за которыми стелется серый пейзаж. Радио тихонько шипит ловя местные станции проносящихся городов, а подсвечивающаяся стрелка спидометра показывает почти 190 км/ч.

— Вообще я хорошо вожу, то что ты видел проба пера на большегрузе, — замечает, видимо, его взгляд Чонгук.

— Я уже много раз доверил тебе свою жизнь. Не знаю, будут ли такие вещи меня теперь пугать, — тихо отвечает Тэхён. Хотелось бы забыть всё, что произошло, но память у него даже слишком хорошая.

В машине тепло, полумрак, даже стаканчики с горячими напитками в подстаканнике, а альфа за рулём такой красивый... Поза его расслабленная, руль поворачивает целой ладонью, иногда отпивая кофе, смотрит только прямо, взглядов на него не бросает, от боли не жмурится. Хотя левая раненая рука либо просто лежит на одной из широко расставленных ног, либо вытянута на руле. Он о чём-то задумался.

Чонгуку действительно не даёт покоя пьяный разговор. А может Джин прав? Он то и дело косится на мальчишку и не может поверить, что вся череда ужасных совпадений, что случилась и от которой он защищал, подстроена. В рюкзачке не было ничего вызывающего подозрения, да и те уроды в туалете пристали очень натурально, а уж в обиде и просьбе высадить он и сомневаться не желает. Но при этом Тэхён так чётко попал в бензобак, да и эти гады на минивэнах очень тушевались. Чонгук подумал, что не ожидали, что он выйдет с пушкой и в салоне тоже будет кто-то с ней, или мокрухи не хотели, а на деле может они так же разыгрывали спектакль? Но Тэхён выглядит таким невинным, шугался дальнобоев, так цеплялся за него тогда в ванной, и сейчас любуется, думает его не замечают. Может ли он врать?