2000 миль на восток

Техас

Утро холодное и совсем не солнечное, машин немного, они выспались, но тягач едет медленно. Не сказать чтобы Тэхён хоть немного отошёл, а так же сложно назвать некоторое безразличие Чонгука поддержкой, но с чего бы чужому человеку помогать ещё больше, чем уже помог. Но то что случилось, уже на много миль позади, дорога вьётся не переставая, уводя к новой жизни. Казалось, что будет ужасно, невозможно это пережить, но на душе до пугающего спокойно, неприятно, мерзко, но отпускает.

— И куда мы теперь? — потягивается Тэхён открывая вид на свой голый плоский живот, от чего машину на секунду даже уводит и она начинает вилять по дороге, пока альфа не берёт себя в руки выравнивая. Мимо проносится минивэн, сигналя им, но Тэхёну весело, что такое простое действие вызвало подобную реакцию. Ведь его голым то уже видели. И хоть от фантомных прикосновений грубых пальцев до сих пор трясёт иногда до невозможности контролировать и остановить это, уже и гораздо легче. Жизнь действительно продолжается, его растертые сопли никому не нужны. Даже Чонгуку.

— Не поверишь, в Техас, — прочищает горло альфа.

— Зачем? — но по сути уже всё равно. Спешить особо некуда, что его ждёт по приезде? Гигантский, но одинокий город.

— Буду тебя там расчленять, — хмыкает Чонгук.

— Ну попробуй, — тянет Тэхён, закусывая губу, но перебарывая себя и не уводя взгляд. Всё кристально ясно как вода в озере Боуман, которое он видел правда только на картинках — с ним откровенно флиртуют, и это забавно.

— Нужно ось чинить или менять, ближайшая мастерская, где это могут сделать — в Техасе, всё равно через него ехать, — спустя время доносится наконец объяснение.

Техас встречает не особо замороченной надписью на простом зелёном дорожном знаке и перебегающими через дорогу зверьми. Потихоньку пустыни с редкими деревьями заканчиваются и показываются первые городки, распластавшиеся по земле, но они, видимо, едут в какой-то конкретный.

Далхарт не самый маленький город, но всё такой же невысокий. И пока Чонгук закатывает тягач в мастерскую, высадив омегу, у него есть некоторое время осмотреться. Вокруг на всех столбах колышутся от ветра самодельные листовки с приглашениями на фестиваль окончания сбора кукурузы.

— Пиздец какой-то, — Чонгук пристраивается рядом и закуривает. — У нас очередной выходной, — и выпускает в небо струйку дыма, — завтра утром можно забирать будет, а пока… Что это? — и его взгляд тоже устремляется на афишу, а татуированная рука срывает её.