2000 миль на восток

Южная ночь

Тэхён не знает сколько проходит времени, он лежит в куче разноцветных подушек на диване, без обуви, рядом водичка с лимоном и Чонгук, листающий меню. Музыка слышится глубоким эхом, и никаких стонов из соседних комнат нет, вокруг лишь розовый приглушённый свет и не шевелящиеся тюли.

Чонгук смотрит на редко переворачивающегося с бока на бок омегу, что первый раз в жизни попал в такой мир. И теперь лично поговорит с Чимином, потому что он уже далеко не один раз предупреждал этих двоих насчёт их «развлечений». Не позволит другу пасть в болото лёгкой эйфории, и никому из своего окружения не позволит, похрен, что это не его собачье дело. Бедный Тэхён! Он ни секунды на него и не злился, лишь был в самом страшном бешенстве, когда увидел руки того козла, с которым сейчас разбираются, на пояснице его! омеги. Но как только омега вякнул, что немножечко поел колёс, то всё встало на свои места. Его нежный мальчик не мог бы такого сотворить по собственной воле и кажется, вообще не понял, что его пытались лапать, судя по тому как осматривал свои бёдра на предмет чужих ладоней. Ну и из вредности ляпнул, что охрана бы не вмешалась, ох, какие же испуганные глазки стали. Сделай тот альфа хоть один неверный шаг в сторону сортира, то он бы узнал, что абсолютно все кости и хрящи в теле могут очень немножечко болеть. Они и так уже были в паре шагов от этого, но подоспел Чонгук. С этим омегой всё всегда на грани, и, блять, как же заводит! Тэхён сам того не понимая, играет с таким пожаром в его душе, что сам бы испугался того, что может вырваться наружу. Такое с Чонгуком впервые, и оно уже переросло не просто во влюблённость, о которой он надеется, омега догадывается, но и в любовь. Страсть страстью, но теперь он ещё и постоянно в мыслях, хочется быть с ним каждую секунду, жаль это невозможно.

И вот чем больше Тэхён пытается творить дичь, быть взрослым, попадать в какие-то малоприятные истории, тем больше его хочется оберегать. Единственное, чего Чонгук побаивается, что это начало какого-то собственничества. Никуда не отпускать, ни с кем не говорить, а быть только для него. Но этому развиться он не даст, просто поругает чуток, когда омега придёт в себя.

— Как ты? — Тэхён не сразу соображает:

— Нормально.

— Тошнит? Голова кружится? — он откладывает меню и подсаживается ближе, помогает подняться, ворочающемуся как перевёрнутый жучок омеге, подкладывает подушки под спину.