2000 миль на восток

Гелендваген

Из коридора резко и громко, оглушающе до того, что омега вскрикивает, разносится такой долбёж в дверь, что они оба дёргаются и пальцы от него убираются, ещё даже не начав. Сэм вроде хочет игнорировать, но стук не смолкает ни на секунду. Тэхён же пытается проморгаться, вот сейчас опьянение очень некстати. Хочет верить, что это соседи или почтальон, но электронные часы на прикроватной тумбочке показывают 3 a.m. В итоге из-за их наигранного друг перед другом игнорирования, слышится треск, грохот, сыпется штукатурка со стен, это дверь вышибают. Кажется, он знает, кто сюда идёт.

Чонгук в ярости, и ему так глубоко насрать как это выглядит со стороны, что если бы кто-то узнал — заплакал. У него не получилось с Тэхёном по-взрослому, жёстко, тупо потрахаться на первой горизонтальной поверхности, а у этого значит вышло! Сука! С Тэхёном так нельзя, он это вовремя понял, а другие и понимать не собирались.

Тупой Сэм соскакивает с его омеги, прикрывая причиндалы, когда в комнату вбегает бык-Чонгук, размахивая чёрным плащом, пиная кроссовки альфы в самого альфу своими берцами. А когда его карий взгляд видит в какой позе лежит Тэхён! Омега на полном серьёзе боится за жизни всех в этой комнате.

— Домой, живо, — стальной голос пускает по телу мурашки. И ох, если бы только они были от страха.

— Ты совсем охуел? — впрочем, знать, что эта властность и дикое собственничество заводят, никому не нужно. Но его ответа даже и не ждали, подлетают к кровати, подхватывают словно невесомую балерину, закидывают на плечо и тащат на улицу. Краем пьяного взгляда он видит, как в комнату проходит один из подчинённых Чонгука собирать его вещи.

— Вы кто таки…— но Сэм не договаривает, и лучше не думать, как именно того заставили замолкнуть за закрывшейся дверью квартиры. А также о том, что вряд ли теперь удастся хоть кого-то убедить, что Чонгук его дядя.

— Пусти меня сейчас же! — но Тэхён не кричит. Внутри него непонятная радость и адреналин.

— Ты такой ребёнок, Тэ! — рычит вовсе не весёлый альфа, поудобнее подкидывая его на плече, — Ты в курсе, что послезавтра он уезжает, переводится учиться в Пенсильванию? В курсе, что все его омеги были только азиатами? Я велел тебе выбирать с умом, — но даже сейчас, Чонгук не поднимает голос. Он рассудителен, резво, но не резко сбегает по ступеням, правда отшвыривая ногой железную дверь на улицу. Тело предательски дрожит от этой разумно контролируемой, но такой огромной силы, что скрывается внутри альфы.