Династия Ким

Тонкая грань реальности

Следующие три недели пролетели быстрее, чем можно было себе представить. Август, казалось, вознамерился оставить после себя лишь смазанные воспоминания об уходящем лете — лете, которое принесло Рейн много печали и тоски, но которое вернуло в родной дом.

Иногда Рейн думала: могло ли все это случится при других обстоятельствах? Когда она уезжала в прошлый раз, ей казалось, что она бежит без оглядки из горящего города. Возможно, в глубине души она знала, что на самом деле возвратиться ей не давали не столько сами события прошлого, а страх — боязнь наткнуться на пепелище, оставшееся после пожара. Тогда, в семнадцать, она была твердо уверена, что ее жизнь изменилась безвозвратно — и поэтому ей было так важно, чтобы детство осталось в памяти, словно висящая в галерее яркая и светлая картина, пусть и несколько омраченная последними мазками темной краски. Она всегда знала, что часть ее сердца осталась дома, но, признаться, недооценивала то, насколько та была большой.

Ей было хорошо в Корее. Ей нравилось слышать родную речь, нравилось читать надписи на улицах на знакомом языке, нравилось видеть лица, похожие на ее собственное — нравилось чувствовать себя частью культуры, быть «своей». Да, она гордилась своей жизнью в Лондоне, тем, что сумела адаптироваться, даже своим английским, в котором почти не чувствовался акцент. Но только сейчас она в полной мере осознавала, что каждый день ей приходилось гнать прочь тоску по родине, которая постоянно сопровождала ее в чужой стране.

Но вот она вернулась. И вопреки всем опасениям, здесь все не перевернулось вверх дном. Да, многие вещи стали другими; что-то утеряно навсегда, что-то изменилось до неузнаваемости — но сам фундамент устоял. У нее все еще была ее семья, ее дом, ее собственное место в том мире, от которого она когда-то отказалась. Все было настолько естественно и правильно, что восемь лет вдали постепенно начинали стираться из ее памяти, и она искренне удивлялась, когда узнавала что-то новое из событий двух- или трехгодичной давности, только потом запоздало понимая, что не могла никак о них знать. И неудивительно, что маячащее где-то на горизонте возвращение в Лондон становилось все более неприятной перспективой. Будет ли она готова в нужный момент опять оставить Корею? И снова вопрос без ответа.

Следствие по делу отца так и не двигалось с места, поэтому Рейн продолжала следовать плану капитана Шина и господина Хекина. Как минимум дважды в неделю одна виделась с господином Мин Еном: иногда она случайно «подгадывала» места его появлений с помощью госпожи Со Йесоль, а иногда получала приглашения на очередной банкет, премьеру, выставку или другое светское мероприятие. И если честно, в определенный период она поймала себя на мысли, что все это перестало казаться ей таким уж мучительным. Да, общение с господином Мином временами давалось тяжело, учитывая проскальзывающую надменность и несколько пренебрежительное отношение к людям в целом и женщинам в частности, однако если приноровиться и перестать обращать на это внимание, с ним бывало довольно интересно. Он хорошо разбирался в искусстве, истории, архитектуре, спорте, политике — в любой теме он обладал пусть и не глубокими, но достаточно обширными сведениями. Но больше всего Рейн нравилось говорить с ним об экономике, финансах, менеджменте и прочих вещах, которые касались ведения бизнеса. В этом деле господин Мин ориентировался, как рыба в воде, да и самой Рейн это было очень близко — и они могли очень долго рассуждать, анализировать и даже спорить, пока Со Йесоль или Чонгук не начинали зевать от скуки.